Наталья Александрова - Клавесин Марии-Антуанетты

– Вот сюда сейчас свернем! – оживленно заговорил попутчик, увлекая Ленскую на мостик через канаву. – Лесочком пройдем… тут совсем рядом…

– Лесочком? – Ленская замедлила шаги: она твердо помнила, что возле станции нет никакого лесочка. И потом – внутреннее чувство подсказывало ей, что нужно повернуть направо вдоль забора, а не удаляться от него.

– Да не сомневайтесь вы, я все тут знаю! – Мужчина подталкивал ее в лес все настойчивее, движения его стали вдруг суетливыми, улыбка уже не выглядела такой обаятельной, а скорее напоминала оскал.

– Я не пойду! – Ленская вырвала свою руку. – Оставьте меня в покое!

– Да что вы, женщина… – начал было он, пытаясь рассмеяться, но в этот момент вдалеке справа раздался свисток уходящей электрички.

Стало быть, этот тип увел ее совсем не в ту сторону! Ленская оттолкнула его и бросилась бежать назад, к забору. Чудом не переломав ноги, она перескочила мостик, и тут он ее настиг. Сильные руки схватили ее сзади за плечи, и голос, в котором и следа не было прежней приветливости, прохрипел:

– Не трепыхайся, ласточка, все равно не поможет…

И тут словно молния мелькнула у Ленской в мозгу. Она вспомнила, что именно эту фразу произнес «Питерский душитель» в тот единственный раз, когда убийство у него сорвалось по чистой случайности – из-за попавшей под ноги жертве апельсиновой корки. То есть говорил-то он эти слова при каждом убийстве, маньяк чертов, но в тот раз жертва осталась жива.

За ничтожную долю секунды все успело встать на свои места. Конечно, это он, «Питерский душитель»! И киллер Филимонов в данном случае ни при чем – не убивал он женщин. А задушенная старуха тут оказалась совсем по другому делу, надо будет разобраться…

И тут же Ленская поняла, что разобраться в этом запутанном деле она просто не успеет. «Питерского душителя» она нашла, но на этом дело и кончится. Для нее.

Ленская рванулась из этих сильных рук, похожих на клещи, и тут почувствовала, что шею ее захлестнула петля. Из последних сил сопротивляясь смертельному ужасу и накатывающей слабости, она постаралась добраться до электрошокера, лежавшего в кармане. Ей это не удалось, убийца обхватил ее сзади и затянул петлю шелкового шнурка. Шерстяной шарф он давно сорвал, но не заметил в темноте, что шея была обвязана простым платком (спасибо соседке!).

Платок не давал шнурку впиться в шею, Ленская пока что не задохнулась, но теряла силы. В глазах темнело, ноги стали ватными и подкосились. Убийца удовлетворенно хрюкнул и отпустил свою жертву, чтобы без помех затянуть на ее шее шелковую веревку.

И в это время огромная птица, белая даже в темноте, бесшумно спикировала с неба прямо на убийцу. Очевидно, крылья пролетели прямо перед его лицом, потому что он отшатнулся и замахал руками, отгоняя птицу.

Ленская упала на колени, но не потеряла сознания. Она сумела достать из кармана электрошокер, и когда убийца, опомнившись, шагнул к ней, ткнула снизу в голую полоску ноги между носком и брюками.

Душитель взмахнул руками и с размаху грохнулся всей спиной на ржавую железную конструкцию непонятного назначения.

В наступившей тишине Ленская услышала шум крыльев, на фоне неба мелькнул силуэт большой птицы.

– Совушка-сова, большая голова… – пробормотала Ленская и тут же, опомнившись, заорала: – Помогите! На помощь! Убивают!

Было очень наивно надеяться, что ее кто-нибудь услышит, и уж совсем глупо рассчитывать, что кто-то придет на помощь. Тем не менее помощь пришла.

Андрей Иванович вышел покурить на свежий воздух. После того как он вдрызг разругался с хозяином антикварного магазина Казимиром Пауцким по кличке Паук, один вид пуфиков, козеток, комодов и канапе стал ему противен. Старая мебель навевала на него тоску, а когда он представлял, сколько людей за двести лет могли прикасаться губами к чашке из розового мейсенского сервиза, желание выпить чайку у Андрея Ивановича пропадало напрочь.

Однако на пенсию военно-морского офицера не очень-то проживешь, и Андрей Иванович устроился сменным электриком на электрическую подстанцию, которая и находилась за тем самым бетонным забором. Новая работа нравилась Андрею Ивановичу тем, что не было над ним никакого начальства и всегда можно было выйти подышать свежим воздухом. Злоумышленники на подстанцию не полезут, им там нечего делать, с приборами же Андрей Иванович вполне справлялся – невелика наука для бывшего военно-морского офицера.

Андрей Иванович заварил крепкий чай в новенькой эмалированной кружке и вышел прогуляться. Вечер был теплый и безветренный, за забором в лесочке шумела зеленая еще листва.

«Все же чувствуется приближение осени», – подумал Андрей Иванович и тут услышал женский крик:

– Помогите! Убивают!

Первым его побуждением было – вернуться в теплое помещение подстанции и плотно закрыть за собой дверь. Тем более что жизнь в последнее время делала все, чтобы отучить Андрея Ивановича от необдуманных поступков. Но военно-морская привычка брала свое.

Морской офицер не может оставаться в стороне, когда женщина просит о помощи! И Андрей Иванович не стал тратить зря время и перескочил через бетонный забор – в углу были сложены старые ящики.

Когда он приблизился, то понял, что кричать-то впору было мужчине, потому что дама, вполне себе целая, сидела на тропинке и пыталась развязать шнурок у себя на шее. А вот мужчина валялся навзничь и не подавал признаков жизни.

– Что стряслось-то, гражданочка? – поинтересовался Андрей Иванович. – Чего не поделили?

– Он на меня напал, – слабым голосом ответила женщина, – вот… – она показала шелковый шнурок.

– Неужто… душитель?! – ахнул сметливый Андрей Иванович, который на дежурстве часто читал газеты и слушал радио.

– Он самый, – сказала Ленская, пытаясь подняться, – только я, кажется, его убила…

– Ну нет, – Андрей Иванович тронул тело убийцы, – живой он, расшибся только. Ну, сейчас мы его упакуем! – С этими словами он аккуратно связал убийце руки шелковым шнурком.

Тот очнулся и теперь очумело крутил головой, ерзая на пострадавшей спине.

– Здорово вы его, – восхищенно сказал Андрей Иванович, – вам бы во флоте служить!

– Спасибо, я уже служу, – вздохнула Ленская, – в милиции. У вас мобильника нету? А то мой где-то потерялся.

Если, войдя в ворота Александро-Невской лавры, повернуть налево и пройти через арку надвратной церкви Всех Скорбящих Радости, вы попадете на самое старое из сохранившихся кладбищ Санкт-Петербурга – Лазаревское кладбище. Еще в 1717 году здесь похоронили любимую сестру Петра Великого, царевну Наталью Алексеевну, затем его сына, царевича Петра. Над их могилами возвели часовню во имя Воскрешения Лазаря, почему и кладбище получило название Лазаревского. Спустя несколько лет останки царевны Натальи и Петра Петровича перезахоронили в алтарной части Благовещенской церкви, которая превратилась в первую царскую усыпальницу Петербурга.