Инна Бачинская - Убийца манекенов

– Томмазо Кампанелла! «Город солнца»!

Федор довольно кивал. Иногда он жалел, что не родился пару тысяч лет назад, не имел своей философской школы, не расхаживал с учениками по аллеям сада в прекрасный летний день и не беседовал неторопливо на разные отвлеченные темы вроде смысла жизни и соотношения оного с нумерологией. В тоге, сандалиях и лавровом венке. Искусство красивой неторопливой беседы, увы, утраченное в наше лихорадочное время…

– Томас Мор! «Утопия»!

– Фрэнсис Бэкон! «Новая Атлантида»!

– Браво. – Федор поднял обе руки. – А теперь, после того как мы установили, что такое философ, я предлагаю вам небольшую, но тем не менее серьезную исследовательскую работу… философское эссе на тему… – Пауза. – На тему…

Новая пауза. Нетерпение достигло предела. Интриган Федор загадочно молчал.

– Я бы даже сказал, криминально-философское, – уточнил он. – На тему «Убийца манекенов»!

Бомба разорвалась. Шепоток, полный недоумения, пробежал по аудитории, студенты во все глаза уставились на своего преподавателя, на по-движных физиономиях появились недоумение и рождающееся подозрение – это что, прикол такой?

Федор помолчал значительно и сказал:

– Вы все, разумеется, в курсе, что некто, назовем его… « убийца манекенов », разбивает витрины, вытаскивает манекены, причем исключительно женские, и вешает их на… чем-нибудь. Первый был… вернее, была повешена на дереве; вторая на киоске; третья на рекламном щите кока-колы. Для этого преступник пользуется шарфами, которые приносит с собой. Обратите внимание, не веревкой, а шарфами. Это неспроста. Это, несомненно, о чем-то говорит. О его эстетических взглядах, например. Он очень осторожен и хитер, поймать его до сих пор не удалось. Хотя, сами понимаете, полиция пытается. По городу ползут разные слухи и домыслы…

– Он сначала манекен, а потом человека прикончил! – выкрикнул кто-то с места.

– Есть такое мнение. Вернее, было. Настоящий убийца женщин уже арестован. А вешатель манекенов пока на свободе. Есть много мнений насчет того, кто он такой и зачем делает то, что… делает. Я считаю, что это уникальная возможность для вас проявить аналитические способности, фантазию, умение рассуждать, аргументировать и отстаивать собственную точку зрения. Думать. Постарайтесь сделать оригинальную работу, а не коллективную. Проведем… э… теоретическое философско-криминальное расследование. Согласны?

– Согласны! – радостно ответила аудитория.

– А эксперимент можно? – Смех и крики одобрения.

– Нельзя. Исключительно теория, аналитика и полет мысли. Кто сказал сегодня, что философ «зрит в корень»? Вот и «позрите». Позволю себе слегка подтолкнуть ваше воображение. – Федор присел на край стола, сложил руки на груди и обвел взглядом аудиторию. – Кто помнит, что такое «рефлексия»? – Он кивнул, увидев поднятую руку.

– Размышления о происходящем в собственном сознании!

– Осознание того, как тебя воспринимают в обществе.

– Верно. В криминалистике это умение поставить себя на место другого, проанализировать его поступки и предугадать шаги. Вот и поставьте себя на место убийцы манекенов. Представьте, что вы – это он. Вы приносите с собой шарф, разбиваете витрину, вытаскиваете манекен… и так далее. Снова и снова. Зачем?

– Он псих!

– Не исключено. Но к этому мы еще подойдем. А пока о рефлексии. Кто он? Из нашего города или приезжий? Возраст. Образование. Характер. Каким вы его видите. Если это мессидж – то какой? Что он хочет сказать?

– Мотив! – выкрикнули из глубин.

– Мотив. – Федор помолчал. – Теперь еще один термин. « Пе-ди-о-фо-бия », – произнес он по слогам. – Кто знает, что это такое? – Молчание было ему ответом. – Объяснять не буду, найдете сами. Это к вопросу о психах и фобиях. Запишите. Педиофобия.

Он с удовлетворением заметил, что ребята бросились доставать ноутбуки.

– Нашел! – выкрикнул кто-то. – Боязнь кукол!

– Чего?!

– Боязнь кукол! И вообще всяких искусственных антро… поморфных созданий.

– Это каких?

– Похожих на человека. Человекоподобных.

– Правильно, – похвалил Федор. – Кстати, об этом интересно сказано в романе Лема «Маска». Да и другие тоже писали. Честертон, например. И так далее. Человек всегда боялся механических кукол, считая их порождением дьявола. Эта боязнь распространяется и на роботов. Помните «Я робот» Азимова? Не кино, а роман? Советую прочитать. Это о фобиях. Теперь об эссе. Пишите кратко, помните, что краткость – сестра…

– Таланта!!

– Правильно. Не больше одной печатной страницы. Мы выстроим его социальный портрет и…

– И его повяжут?

– А что, ментовка опять в тупике?

– Еще чего – помогать этим козлам!

На скептиков зашикали.

Федор, дождавшись тишины, сказал внушительно:

– Как вам, должно быть, известно, я в прошлом работник милиции или, как вы выразились, мент. Так что попрошу. Насчет того, что его повяжут, – не исключаю. Более того, я в этом уверен. Преступник один, вас – легион. Устроим охоту на лис. Пошевелите серыми клеточками. Мы создадим виртуальный портрет убийцы манекенов, так сказать… социоробот. Мы проделаем аналитическую работу, которую не в состоянии проделать работники полиции и…

– Им серых клеточек не хватает? – выкрикнул какой-то нахал с галерки.

Федор проигнорировал бестактность. Сказал после паузы:

– Кстати, господа, вы не упомянули еще об одном очень важном качестве философа. Это широта взглядов и терпимость. Терпимость к инакомыслящему. К чужому человеку, чужой идее, чужому мнению. Запомните это. Это еще называется коммукативной толерантностью. Хотя справедливости ради необходимо заметить, что между философами иногда случаются драки и различные философские школы, мягко выражаясь, не одобряют друг друга и враждуют. Но это по отшению к своим, а к человечеству в целом они терпимы. Все ясно?

– Ясно!

– Работу подписывать?

– На ваше усмотрение. Мне важны не имена, а идеи. Хотя и автор тоже, любопытства ради. Но не настаиваю. Кстати, вспомнил! Нас пригласили в музей манекенов. Есть желающие?

– Есть!

– Значит, пойдем. Еще вопросы? Нет? Ежели нет, то вы свободны. Идите и не грешите!

– Аминь! – брякнул какой-то остряк.

На том и расстались. Федор Алексеев ушел, а студенты все шумели и не желали расходиться. Обсуждали убийцу манекенов, а заодно и Алексеева. Леша Лаптев вспомнил дело доктора, наделавшее в свое время много шума, и горячо убеждал всех, что если бы не Федор… «Философ – сыскарь, каких поискать, – кричал в азарте Леша. – И если он дал задание написать про убийцу манекенов, значит, он на тропе! У него не только голова варит! У него черный пояс в карате! Как он молотил Кристину… это мужик такой, Кристина, а потом сказал, что доставал велосипед с антресолей. Нет, Федя – классный мэн! Пруха, что он работает у нас!»