Марина Серова - Выше только звезды

– Хохлову было очень непросто доказать, что это не он заставлял Игоря Масленникова принимать запрещенные препараты. Ведь мамаша этого мальчика не только не сразу призналась, что сама «проявила инициативу» по поддержанию здоровья своего сына, и приписала эту инициативу его тренеру! Только поддержка других детей, их родителей, а также некоторых коллег помогла Дмитрию Олеговичу вернуть свое доброе имя. А знаете, что самое непонятное во всей этой истории? – спросил Геннадий Петрович и сам же ответил: – Хохлов не смог найти ту даму-дистрибьютора, у которой госпожа Масленникова приобретала биодобавки, ее телефон постоянно был отключен. Зато он вышел на другого распространителя продукции фирмы «Оушен-клуб» и отдал мне на анализ новую упаковку БАД «Суперфорс» и ту, что осталась у Масленникова. В нашей лаборатории провели сравнительный анализ. Как вы думаете, что из этого вышло?

– Это оказались совершенно разные препараты, – предположила я.

– Абсолютно! – подтвердил Косицын.

– Выходит, кто-то сознательно подсунул Игорю левую упаковку, – размышляла я вслух. – Этот кто-то знал, что Масленников будет проходить медкомиссию, что у него обязательно возьмут кровь на химанализ…

– Я не понял: так это Дмитрия хотели подставить или его воспитанника? – уточнил Васильков.

– История темная, никто в ней так до конца не разобрался, – признался Геннадий Петрович.

– Скажите, может, у Дмитрия Олеговича имелись какие-то собственные догадки по этому поводу? – осведомилась я.

– Он решил, что это просто недоразумение. Я был того же мнения, – признался Косицын.

Василькову кто-то позвонил на мобильник.

– Ничего сама не трогай, я скоро вернусь, – сказал он в трубу, потом обратился ко мне: – Жена ничего без меня сделать не может. Танечка, если ко мне вопросов больше нет, я пойду?

– Да-да, конечно, идите, Александр Иванович, больше вопросов к вам нет. Спасибо за помощь.

– Обращайтесь, если что. Гена даст вам номер моего телефона, – Васильков попрощался с нами и поспешил к себе.

– Танечка, неужели тот случай как-то связан с тем, что случилось вчера? – поинтересовался Косицын.

Я ответила в обтекаемой форме:

– Не исключено. Тем более что в обоих случаях использовались какие-то химикаты.

– Не понимаю, кому все это нужно? А Настя, она-то что думает? Вероятно, она кого-то подозревает, раз наняла вас?

– Нет, Анастасия Валерьевна сама теряется в догадках. Кстати, Геннадий Петрович, вы случайно не знаете Сергея Касаткина?

– Нет, впервые слышу это имя. Кто это? – поинтересовался приятель Хохлова.

– Возможно, этот человек причастен ко всему, что происходит вокруг семьи Хохловых. Не исключено, что он увлекается химией. Да, вот еще что: вы не в Агафоновке раньше жили?

– Нет, я почти всю свою жизнь прожил в центре Тарасова. А при чем здесь Агафоновка?

– Может, и ни при чем. Геннадий Петрович, в какую больницу положили Дмитрия Олеговича?

– В третью городскую. Знаете, Танечка, у меня там сестра работает. Она как раз в ночь дежурила. Утром она мне позвонила и сказала, что Хохлов еще в реанимации, его состояние стабильно тяжелое. Естественно, к нему пока никого не пускают. Жену, наверное, пустили бы, но я не стал звонить Насте. Вы ведь понимаете почему?

– Да, конечно, но я буду вынуждена все ей рассказать.

– Понимаю, это ваша работа.

Я уточнила у Косицына кое-какую информацию и попрощалась с ним. Сев в машину, я набрала номер Хохловой. Ее мобильник был в зоне действия, только ответа не последовало. Это меня насторожило. На всякий случай я позвонила ей в офис.

– Дизайнерская фирма «Агафон», – сказала секретарша.

– Здравствуйте, я могу поговорить с Анастасией Валерьевной?

– Ее нет.

– А когда она будет?

– Я не знаю. А вы по какому вопросу? Может быть, вас соединить с заместителем директора?

– Нет, спасибо, – сказала я и отключилась.

Домашний телефон Хохловой тоже молчал. Я завела машину и поехала в Тарасов. Уже в центре города я попала в пробку и, воспользовавшись этим, принялась эксплуатировать свой мобильник. Набрав номер сотового телефона своей клиентки, я начала считать длинные гудки. После десятого надеяться было уже не на что, и я отключилась. Молчание Анастасии Валерьевны показалось мне странным. Более того, в свете всех последних событий в мою голову полезли самые мрачные мысли. Как бы этот Химик не подобрался вплотную и к Хохловой! Почему она не отвечает? Забыла мобильник дома? Отключила звук и не слышит моих звонков? А почему секретарша не может сказать ничего вразумительного? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Пробка потихоньку рассосалась, и я поехала в сторону третьей городской больницы. У меня имелось несколько способов справиться о состоянии Дмитрия Олеговича. Можно было выяснить, кто лечащий врач Хохлова, найти его, представиться близкой родственницей больного или даже его женой и задать интересовавшие меня вопросы. Можно позвонить моему бывшему однокласснику Петьке Родионову, ныне нейрохирургу, и попросить его раздобыть для меня информацию о пациенте из другого отделения. А можно сразу же пойти к главному врачу, моему бывшему клиенту. Надо сказать, Николай Арнольдович Шторм был очень благодарен мне за то, что я для него сделала несколько месяцев тому назад, и даже сказал на прощание, что я всегда могу рассчитывать на его помощь. Наверное, он имел в виду помощь медицинского характера, но я была уверена: Шторм не откажет мне и в информационной поддержке. Увы, главврача на месте не оказалось, Родионов был на операции, а в отделение, где лежал Хохлов, меня не пустили из-за отсутствия белого халата и бахил. Вот не везет так не везет!

Если бахилы я купила в аптеке, находившейся в другом корпусе, то с халатом получился облом. Правда, мне подсказали, как найти санитарку, которая делает бизнес на аренде халатов, но и там меня ждала неудача. Какой-то мужик забрал у нее последний халат прямо у меня из-под носа.

– Дочка, да ты не расстраивайся так, – сказала мне предприимчивая санитарка приемного отделения, – сейчас кто-нибудь вернет халатик. Одна женщина уже часа два как в терапию ушла, наверняка она скоро вернется за своей сумкой. Кстати, ты уже решила, что мне в залог оставишь?

– В какой залог?

– Думаешь, дашь мне двадцатку и уйдешь с халатом? Как бы не так! У меня так две штуки уже увели. Ладно, один халатик совсем старенький был, а вот второй почти новый. До смерти жалко! Зимой хорошо – посетители одежду в гардероб сдают, она и является залогом, а вот летом сложнее. Если решишь мобильник в залог отдать, то выключи его. Поняла? Мне звонки тут не нужны.

– Бабуля, а это ничего, что мой мобильник почти пятнадцать тысяч стоит, а ваш застиранный халатик – копейки?