Марина Серова - Твоя невеста – смерть

Борис появился у меня скоро. Вид у него был сосредоточенный и серьезный.

– Так какое у вас ко мне дело? – спросила я, приглашая его в комнату.

– Я вспомнил, – еще больше посерьезнел Барсуков. – Вспомнил фамилию той финки. Валерий как-то упоминал ее, я потом забыл, а сейчас вот вспомнил. Коскене или Коскенен, как-то так… Он еще как-то смешно ее тянул, и я вначале не разобрал и переспросил: «Как-как? Кошкина?» А Валерий даже рассердился тогда и повторил: «Никакая не Кошкина, а Коскенен!» Я поэтому и запомнил, из-за Кошкиной… А то вовек бы не вспомнил.

– Так, ну это уже кое-что, – задумчиво сказала я, записывая фамилию в блокнот. – А где жила она, не вспомнили?

– Нет, этого я и не знал.

– Это все? – спросила я.

– В общем, да, – пожал плечами Барсуков, – но это же вам, наверное, поможет… Так что – чем могу…

– Что ж, спасибо, – поблагодарила я. – Это действительно существенно облегчит мне задачу.

– Ну я пойду? – поднялся со стула Борис.

– Подождите, может быть, вы кофе выпьете? – спохватилась я. – У меня есть круассаны.

Борис начал было отнекиваться, потом все же улыбнулся и махнул рукой.

– Ну ладно, давайте, – смущенно согласился он. – Вот уж не думал, что стану с вами кофеи распивать…

Едва я поднялась, чтобы пройти в кухню и сварить кофе, как раздался звонок в дверь – пронзительный, прозвучавший два раза. Я пошла и заглянула в глазок. К немалому своему удивлению, я увидела острую мордочку Виолетты Сретенской. Еще не зная, что привело ее ко мне, я все же открыла. Виолетта, кажется, была навеселе, потому что сразу же с улыбкой пропела:

– А вот и мы-ы-ы!

За ней я разглядела добродушно улыбавшееся круглое лицо женщины средних лет и весьма крупных размеров.

– Да, я вижу, – несколько удивленно сказала я. – Что ж, если вы ко мне, то проходите.

– Да, мы к вам, – снова пропела Виолетта, проходя в комнату и бросая заинтересованный взгляд на Барсукова. – Мы к вам со Светланой Васильевной пришли узнать, как продвигается дело моего мужа.

– Что значит – вашего мужа? – не поняла я. – Я вообще-то занимаюсь делом Валерия Курилова.

– Я хотела спросить, почему мой муж до сих пор не арестован? – выпучила глаза Виолетта. – Я же с ним уже не могу находиться рядом! Он ведет себя просто невозможно! Он измучил меня упреками за то, что я пошла к вам и заявила о его виновности. Якобы это была величайшая глупость с моей стороны, представляете?

– Ну знаете, на этом основании его никто не сможет арестовать, – усмехнулась я.

– Нет, просто… Он действительно замучил Виолетту Михайловну, – вставила вдруг круглолицая Светлана Васильевна.

– В таком случае я советую Виолетте Михайловне с ним развестись, – сухо сказала я.

В этот момент Барсуков поднялся со стула.

– Я все же пойду, – со вздохом произнес он.

– Подождите, – вдруг остановила его Виолетта с улыбочкой на лице. – Зачем же вы нас покидаете? Я вас очень прошу остаться и послушать, как независимого эксперта. Вам со стороны сразу станет ясно, что я права и что срочно нужно принимать меры.

Барсуков хмуро покосился на Виолетту и снова сел. Я вспомнила о том, что так и не сварила кофе, но сейчас мое предложение потеряло свою актуальность. Признаться, поить кофе Виолетту и ее подружку у меня не было ни малейшей охоты. К тому же мне следовало разобраться с ней до конца за ее выкрутасы.

– Так все же, что вам удалось выяснить? – обратилась Виолетта ко мне.

– Многое, но при этом ничего, что указывало бы на виновность вашего мужа.

– Вы проверили его алиби? – подняла брови Виолетта.

– Да, – твердо ответила я, хотя этого не делала.

– Он мог все подстроить, – скривила губы Сретенская.

– Да ладно тебе, может, он и не виноват, – примиряющее вклинилась Светлана Васильевна.

Собственно, я поняла, что передо мной находится та самая Света Платонова, постоянная собутыльница Виолетты, о которой упоминал в своих рассказах Виктор Сретенский. Она действительно была массивна, настоящая русская женщина: мощные ноги, пышная, тяжелая грудь, пухлые руки. При этом нельзя было ей отказать в некой миловидности, хотя, конечно, в целом такая женщина на любителя.

– Он стал абсолютно невыносим, – продолжала Виолетта, – пьет почти каждый день!

«Кто бы говорил!» – усмехнувшись про себя, подумала я, а Барсуков, как мне показалось, неодобрительно и даже презрительно посмотрел на Виолетту.

– А вы, по-моему, друг Валерия Владиславовича? – снова обратила на него внимание Сретенская. – Я вас на фотографии видела. Он мне сам показывал.

Барсуков ограничился мрачным кивком.

– К сожалению, наше общение с ним оборвалось на столь трагической ноте, – со вздохом сказала Виолетта. – Это мой муж его оборвал. Он ненавидел Валерия, он желал ему смерти, это всем известно!

– Кому это всем? – неожиданно подал голос Барсуков. Он смотрел на Виолетту с возмущением. – Мне, например, неизвестно. А вам? – он повернулся ко мне.

Я отрицательно покачала головой.

– Ну? – с вызовом посмотрел Борис на Виолетту. – И что тогда?

– А вы что, знаете моего мужа?

– Нет, но наслышан, – коротко ответил Барсуков. – Зато я знал Валерия, и хорошо знал! И он мне о вас говорил. Так что я все знаю.

Борис улыбнулся и посмотрел на Виолетту с видом хитрого Мюллера, узнавшего, что Штирлиц является советским агентом.

– И что же? – оживилась Виолетта.

– Да ничего хорошего, – бросил Барсуков и отвернулся.

У Виолетты вытянулось лицо. Она открыла пачку сигарет и закурила.

– А вы с нами разве не присядете? – спросила она меня.

– Мне вообще-то работать нужно, – заметила я.

– Ох, вы так много работаете! – всплеснула руками Виолетта. – Я давно обратила на это внимание, вы вечно в делах, вечно в делах!

– Аки пчела, – сухо кивнула я.

– Знаешь, Света, Татьяна Александровна – удивительный человек, – продолжала тараторить Сретенская, – как я ни приду – она постоянно работает. И так у нее это хорошо получается, сразу видно, что человек на своем месте! А алиби моего мужа все-таки фальшивое, – резко перекинулась в другую степь Виолетта. – Вы бы проверили его еще раз, Татьяна Александровна.

– А у вас самой-то алиби есть? – недружелюбно процедил Барсуков. – Что это вы все на мужа стрелки переводите? Что-то уж больно рьяно.

Виолетта от неожиданности округлила глаза, потом развела руками и со вздохом бросила:

– Безобразие!

– И в самом деле, Виолетта Михайловна, – вмешалась я. – Вы вот мужа обвиняете, а как у вас дело обстоит с алиби? Раз уж я проверяю всех, значит, и вас.

– Я была дома! – воскликнула Виолетта.

– Это правда, – с серьезным видом произнесла Платонова. – Я могу это подтвердить, если хотите, официально. Я приезжала к ней и даже оставалась ночевать как раз в ту ночь.