Олег Игнатьев - Воздушный колодец

— Да брось! — отмахнулся Климов, которого начинала раздражать категоричность Тимонина. Гульнов, угадывая полководческие настроения старшего, вскочил со стула:

— Разрешите ехать?

Климов кивком головы отпустил его. Не хватало, чтобы Андрей по-фельдфебельски вытянулся в струнку, прищелкнул каблуками и откозырнул. Это он умел.

Без четверти десять Климов был у Шрамко. Коротко спросив: «Ну, как роддом? Рожает? Кого больше?» — и услышав климовское: «К сожалению, мальчишек», — Шрамко удивленно вскинул брови: «Это почему же к сожалению? Боишься, сыновьям невест не хватит?»

Климов смутился.

— Мальчишки, говорят, не к миру…

— Чепуха! Самое злое создание — женщина.

Кажется, шутливость возвращалась к Шрамко по мере того, как он всматривался в лицо Климова.

— А что нового?

— Отпечатки пальцев, снятые с молотка, с фотокарточки убитой и с дверцы холодильника в квартире Костыгиных, идентичны. В нашей картотеке этих отпечатков нет.

— Что еще?

Пробежав глазами по тексту, полученному от криминалистов, Климов нашел заключение: «При совмещении ударной и боковых частей молотка с костными повреждениями черепа убитой можно с большой долей вероятности считать, что орудием преступления послужил слесарный молоток, поступивший на экспертизу».

— Что дала отработка жилого сектора?

— Пока ничего.

Шрамко шумно вобрал в себя воздух, поджал губы. Медленно провел рукой но волосам.

— Из ничего ничего и получится, — он помолчал, потом спросил: —Упустили?

Догадываясь о причине легкой заторможенности Климова, снова запустил пятерню в свою густую шевелюру, сгреб волосы к затылку и резко оторвал руку от головы.

— Этого я и боялся.

Когда ему что-то не нравилось, он начинал постукивать крепко сжатым кулаком правой руки по ладони левой. Костяшки на пальцах белели, а ладонь становилась малиновой. Вряд ли это помогало справиться с эмоциями, ибо в конце концов он с досадой упирался руками в колени и лицо его приобретало такое выражение, точно мысленно он возносил проклятия всем небожителям с их достопамятной родней.

— Экий мерзавец! — искренне негодуя, воскликнул Шрамко и, ознакомившись с частью материалов, не вызвавших у него сомнений, миролюбиво проворчал: «Это уже кое- что. С этой информацией можно работать».

Климов молчал. Если вчера он был уверен, что убийство произошло на почве ревности, непреднамеренно, то сегодня, помня о бриллиантовых серьгах, склонен думать о насилии и ограблении.

— Вот уже двадцать лет, — полез в стол за сигаретами Шрамко, — я работаю в милиции, видел всяких подонков, сталкивался с разными делами. Были дерзкие и хитроумные, — он сорвал с пачки целлофановую оклейку, распечатал ее, задумался. Щелчком выбил из пачки сигарету, охватил губами желто-крапчатый фильтр, взял зажигалку. — Но люди, — закуривая и морща лоб, продолжал он, — совершавшие эти дела, всегда были глупцами. Изворотливость, корысть не есть признак интеллекта. Разменивать свою жизнь на деньги — самое бессмысленное, что может позволить себе человек.

Кинув пачку в ящик и задвинув его в стол, он посмотрел на Климова.

— Все их желания и помыслы снаружи. Корысть, чревоугодие, разврат. А человек, я думаю, — всегда загадка, и чем он безупречней, тем больше в его сердце тайны, света и духовного богатства.

— Откуда это? — спросил Климов. Шрамко не отличался красноречием, и мысль ему понравилась.

— Отсюда! — постучал костяшками согнутых пальцев по своему крупному с залысинами лбу Шрамко, как стучат по дереву. Усмехнувшись и как бы оправдываясь за свою кудрявую фразу, недовольно добавил: — Скоро сыщики начнут общаться с музами.

— И дергать жилы на кифаре, — в тон ему отозвался Климов.

— На чем, на чем?

— На кифаре, на лире… или как там эта штука у поэтов называется?

Шрамко затянулся сигаретой, резко стряхнул пепел. Выражение его лица оставалось сумрачным.

— Не знаю, как у них, а наша кифара, — он с удовольствием растянул окончание фразы, — табельный пистолет Макарова, калибр девять миллиметров.

Налегая локтями па стол, раздумчиво добавил:

— Хотя старики утверждают, что при стрельбе с короткой дистанции нет ничего лучше револьвера. Факт. Самая удобная кифара.

Словцо ему явно понравилось.

Поговорив о преимуществах отечественного оружия и обсудив особенности иностранных образцов, они посетовали на недостаток компьютерной техники и позавидовали тем специалистам, которые могли прибегать к помощи электронных банков памяти.

После небольшого лирического отступления они сочли необходимым сделать запрос по месту армейской службы Костыгина, причем Климов выразил желание самому вылететь туда, не откладывая в долгий ящик. В самое ближайшее время. Солдатская казарма выявляет много свойств характера, скрытых на «гражданке». Заодно надо подготовить сведения на Костыгина во всесоюзный розыск.

Шрамко загасил сигарету.

Мельком глянув на Климова и одобрительно отнесясь к его инициативе, он завизировал необходимые бумаги. В целесообразности и срочности их он не сомневался. А в командировке отказал:

— Ты мне здесь понадобишься.

Он сделал выразительную паузу и по качанию головы было ясно, что решение окончательно, обжалованию не подлежит и устраивать прения никто не собирается.

Отправив запрос по месту службы Костыгина, Климов зашел к телеграфистам. Принес им текст розыскного бюллетеня. Из головы не выходили мысли о противоречивости сведений, полученных от Гульнова и Тимонина. Один утверждает, что Костыгин уехал в Ростов, другой бьет себя в грудь, доказывал, что видел его в «Жигулях» вчера вечером. Может, он выехал из города, чтобы вернуться? На первой промежуточной станции отстал от автобуса, «голоснул» на трассе — и вот он уже дома, то бишь в городе? Все может быть. Когда преступник петляет, это даже хорошо: легче понять его.

Телетайпный аппарат застрекотал, и Климов начал диктовать экстренный текст видеограммы: «Всем отделам, всем сотрудникам милиции… Разыскивается для задержания… подозреваемый… ранее не судим… Рост сто восемьдесят сантиметров, худощавый… Волос черный, слегка волнистый… Лицо овальное, нос прямой, с горбинкой… Особых примет нет… Знает боевые приемы самбо».

Последующие несколько дней не отличались друг от друга. Водитель автобуса подтвердил, что парень в черной водолазке доехал до Ростова. Это он хорошо помнил — тот еще долго толкался в проходе со своим неподъемным рюкзаком, мешая пассажирам.

Машина Костыгиных так и не нашлась. Видимо, стояла у каких-нибудь знакомых во дворе или в сарае и будет там стоять, пока не поржавеет. Механики станции техобслуживания, знавшие практически всех частников и их машины не хуже работников ГАИ, разводили руками — не помним, не скажем.