Джон Харт - Король лжи

Причиной ее смерти стало разбитое горем сердце. Боже мой! Какая сила.

Ее сын исколесил все графства и большую часть жизни занимался тем, что сгребал удобрения на плантации другого человека. Мой прадед поставлял летом лед, а зимой топливо для печек в дома богатых людей. Его сын был беспробудным пьяницей, который колотил моего отца забавы ради. Пикенсы были бедны, и в этом графстве с ними обращались как с дерьмом, пока не появился Эзра. Он все изменил.

Семейство Столен являлось полной противоположностью нашему. Двести лет назад эта ферма была размером более чем в тысячу акров и глава семейства заправлял всеми делами в графстве Рауэн.

– Эта кровать была свидетелем многих исторических событий, – заметил я.

– Уф, – кивнула она. – И видела много любви.

Я промолчал, и восстановившаяся тишина означал длинную старую историю. Она любила меня и понимала. что я любил ее тоже, особенно в те дни, когда все было хорошо. Почему я не мог признать, что существовала проблема? Она не понимала, и мне стыдно было объяснять ей Вот почему мы оставались в этом ужасном неопределенном положении, не имея ничего, за что уцепиться, когда наступали холодные и бесконечные ночи.

– Почему ты здесь, Джексон? – спросила она меня.

– Мне нужна для этого причина? – ответил я, чувствуя себя неловко.

– Нет, – сказала она с чувством. – Никогда.

Я схватил ее руку.

– Я здесь, чтобы увидеть тебя, Ванесса.

– Но не для того, чтобы остаться.

Я не проронил ни слова.

– Никогда не для того, чтобы остаться, – продолжила она, и в ее глазах появились слезы.

– Ванесса…

– Не говори ничего, Джексон. Не надо. Мы об этом говорили прежде. Я знаю, что ты женат. Я не понимаю, что нашло на меня. Не обращай внимания.

– Это не так, – возразил я.

– Тогда что? – спросила она, и я увидел на ее лице такую муку, что потерял дар речи. Не надо было приезжать. Я так был не прав!

Она попыталась рассмеяться, но это желание умерло на полпути.

– Ну, давай, Джексон. Что тогда?

Но я не мог сказать ей об этом. Она смотрела мне в глаза целую секунду, и я наблюдал, как угасало пламя ее огня и на лице появлялось смирение. Она поцеловала меня, но это был мертвый поцелуй.

– Я бегу под душ, – бросила она мне. – Можешь спокойно ехать.

Я наблюдал за ней, когда она пошлепала босая и голая из комнаты. Обычно мы принимали душ вместе, ее тело извивалось в моих намыленных руках.

Допивая пиво, я лежал без движения, слушая пение птиц за окном. Послышался шуршащий звук бегущей из душа воды, и я представил лицо Ванессы, которое она подставила под струю. Я хотел вымыть ей волосы, но вместо этого поднялся и пошел вниз по лестнице. В холодильнике было много бутылок пива, и одну я понес на переднее крыльцо. Солнце хорошо прогрело мою обнаженную кожу и высушило пот. Сельские угодья тянулись до видневшейся вдали линии деревьев. Прислонившись к подпорке, я закрыл глаза, ощущая прикосновение легкого бриза. Я не услышал, как Ванесса спустилась вниз.

– О мой Бог! Что случилось с твоей спиной? – Она быстро вышла на крыльцо. – Как будто кто-то тебя колотил битой. – Она положила свои легкие руки на мою спину и стала рассматривать следы ушибов.

– Я упал с лестницы, – сказал я ей.

– Ты был пьян?

Я засмеялся.

– Немного, полагаю.

– Джексон, тебе надо быть осторожным. Ты мог убиться.

Не знаю, почему я ей лгал. Просто не хотел сообщать всю правду. Ей хватало своих проблем.

– Все будет хорошо.

Она взяла мое пиво и отхлебнула немного. На ней все еще было полотенце, и волосы были влажными. Мне хотелюсь обернуть ее собой и пообещать, что я никогда ее не отпущу. Сказать, что люблю ее, что проведу остаток жизни точно так, как сейчас. Вместо этого я неловко взял ее за плечо, и моя рука в этот момент больше походила на руку незнакомца.

– Я люблю это место, – сказал я, и она приняла мои слова без комментариев. Они были ближе всего к правде, если говорить о моих чувствах к ней, и она знала об этом. Впрочем, реальность никогда не была столь простой.

– Хочешь есть? – спросила она, и я утвердительно кивнул. – Пошли в кухню. – Мы вошли в кухню, и по пути она вытащила из прачечной одежду. – Надевай свои штаны, – приказала она мне. – Ты можешь делать голым все, что угодно, только не сидеть за моим столом. – Она шлепнула меня по заднице, когда я проходил мимо.

У нее был стол с табуретами еще 1880-х годов. На столе были вмятины и царапины. Сидя за ним, мы ели ветчину и сыр и говорили о мелочах. Я рассказал ей о сейфе Эзры и об исчезнувшем оружии. Она колебалась минуту, а потом спросила, как он умер. «Две пули в голове», – сказал я ей, и она стала смотреть в окно.

– Ты чувствуешь какое-нибудь различие? – наконец спросила она.

– Не понимаю.

Тогда она повернулась ко мне.

– Твоя жизнь стала другой теперь, когда Эзра умер?

Я не знал, что она имела в виду, и сказал ей об этом. Какое-то время она молчала, и я понял, что она размышляла над тем, продолжать ли разговор.

– Ты счастлив? – проговорила она.

Я пожал плечами.

– Возможно. Не знаю. Я не думал об этом.

В ее глазах появилось что-то необычное.

– На что ты намекаешь, Ванесса?

Она вздохнула.

– Мне кажется, что ты живешь не своей жизнью, Джексон, теперь это продлится недолго.

Я стал тихим и напряженным.

– Тогда чьей?

– Ты знаешь чьей. – Она говорила мягким голосом и отклонялась в сторону, как будто боялась, что я могу ее ударить.

– Нет, Ванесса, не знаю. – Я начинал почему-то сердиться. Всякое возражение являлось оружием, оно убивало правду, парализовало ум.

– Черт побери, Джексон. Я пытаюсь тебе помочь.

– Ты? – крикнул я. – Кому ты пытаешься помочь? Мне или себе?

– Это несправедливо, – сказала она. Я знал, что она была права, но меня это не беспокоило. Она затащила меня туда, куда я не хотел идти. – Это о тебе я волновалась. Всегда о тебе!

– Черт с ним, Ванесса. Все это слишком сильно давит.

– Это твоя проблема.

Я уставился на нее.

– Дела не делаются сами по себе. Мы делаем выбор, активно или нет. Ты можешь воздействовать на мир, Джексон. Эзра мертв. Разве ты не чувствуешь этого?

– Итак, возвращаемся назад к Эзре.

– Мы никогда его не оставляли, И в этом проблема. И никогда не оставлял его. Ты жил его жизнью больше двадцати лет и никогда не понимал этого.

Я не донимал, о чем она говорила, и в этот момент, казалось, лицо ее изменилось. В конце концов она стала похожей на всех остальных.

– Нет, – произнес я. – Неправда.

– Правда. – Она попыталась схватить меня за руку, но я вовремя ее отдернул.

– Это гребаная правда! – завопил я.

– Почему ты женился на Барбаре? – требовательно спросила она, но ее голос оставался спокойным.

– Ну и что?