Флетчер Нибел - Семь дней в мае

Договор, договор, договор… Кейси, да и все остальные в Вашингтоне ни о чем другом не слышали с тех пор, как в январе собрался конгресс и президент Лимен с трудом набрал в сенате требуемые две трети голосов, чтобы ратифицировать договор. Казалось, население столицы разбилось на два лагеря, а страницы газет, заполненные письмами читателей, показывали, что то же самое происходит по всей стране. Кейси украдкой оглянулся — он был бы не прочь незаметно уйти, но его со всех сторон окружали гости.

Кейси уже знал все, что можно было узнать про договор о ядерном разоружении, который вступал в силу с первого июля. В этот день, в соответствии с соглашением, достигнутым осенью прошлого года в Вене между президентом США и советским премьер-министром, одновременно в Лос-Аламосе и в Семипалатинске предполагалось в присутствии инспекторов из Индии и Финляндии разрядить по десять нейтронных бомб. В дальнейшем не только Россия и Соединенные Штаты, но и все остальные западные и коммунистические державы, обладающие ядерным оружием, были обязаны демонтировать ежемесячно еще по нескольку бомб. Этот процесс должен был продолжаться до тех пор, пока все склады ядерных бомб Востока и Запада не окажутся пустыми, но не дольше двух лет с момента ратификации договора.

— А вы не думаете, сенатор, — снова заговорил Уотерс, — что на результатах опроса отразились и некоторые другие факторы, например большая безработица, инфляция, забастовки на ракетных заводах?

— Вы не правы, молодой человек, — возразил Прентис. — Каждый президент встречался с подобными неприятностями. Лимен же вел переговоры о договоре, не считаясь с обстановкой. Как вы знаете, я решительно боролся против ратификации и горжусь этим.

— Да, да, — кисло отозвался Джирард. — Мы, демократы, всегда вместе.

Прентис резко повернулся к Джирарду. Его лицо выражало раздражение, палец снова пронзал воздух.

— А вам, Джирард, следовало бы помнить, что именно президент изменил идеалам демократической партии. Это говорю вам я, человек, который полностью поддерживал его во время предвыборной кампании.

— Ну а так ли уж необоснованна позиция президента? — вмешался человек в спортивном пиджаке кремового цвета. Кейси никак не мог вспомнить его имя. — Я хочу сказать, что, если Россия откажется выполнять свои обязательства или обманет нас, мы тут же узнаем об этом и аннулируем договор.

— Подобные доводы я слышу уже лет тридцать, — ответил Прентис, — и всякий раз, когда они приводятся в оправдание нашей политики, мы где-нибудь что-нибудь теряем. В последний раз так было в семидесятом году, во время совещания на высшем уровне по урегулированию иранского вопроса. Спустя шесть месяцев Иран наводнили партизаны, и теперь у нас два Ирана, причем в одном из них правят коммунисты.

— Не знаю, сенатор. Мне кажется, я не могу согласиться с вашей оценкой действий президента. — Человека в спортивном пиджаке не так-то легко было смутить. — Возможно, он идет на рассчитанный риск, но, по-моему, мы хорошо подготовлены ко всяким неожиданностям. Если же президент ставит на карту свою популярность во имя спасения мира, то мне остается лишь пожелать, чтобы у него было как можно больше власти.

«А ведь он, пожалуй, прав», — подумал Кейси. Некоторые из гостей молча, кивком выразили свое согласие с человеком в спортивном пиджаке, однако Прентис не мог оставить без ответа доводы защитника президента.

— Перестаньте болтать о популярности президента, — сказал он, надвигаясь на собеседника. — Лимен не пользуется никакой популярностью, так что терять ему нечего. Кстати, он и не заслуживает популярности.

Чем больше поглощалось коктейлей, тем горячее становился спор. Диллард сразу уловил это, поспешил к гостям и, выполняя миротворческие функции хозяина, умело перевел разговор на более общую политическую тему.

— Оставляя в стороне вопрос о положительных сторонах договора, — вмешался он, — я готов держать пари, на разумных, конечно, условиях, что на выборах в семьдесят шестом году республиканцы выставят кандидатуру генерала Скотта, и это будет вполне закономерно. У Скотта для этого есть все. Если с договором ничего не выйдет, все вспомнят, что он всегда возражал против него. Если же договор окажется реальным делом, люди все равно будут озабочены вооруженными силами России обычного типа, и сильная личность, вроде Скотта, будет им импонировать.

— Боже милосердный! — воскликнул Джирард. — Я уже зримо представляю себе лозунг: «Скотт — знамя тысяча девятьсот семьдесят шестого года!»

— Вам, мальчикам из Белого дома, следовало бы воздерживаться от подобных шуточек, — заметил Прентис. — Я согласен со Стью. Бесспорно и очевидно, что республиканцы выдвинут кандидатуру Скотта. Если бы выборы состоялись сегодня, он побил бы Лимена, не шевельнув для этого и пальцем.

— Могу я, сенатор, передать ваши наилучшие пожелания лидеру вашей партии? — слегка повысил голос Джирард.

— Я говорю лишь о том, что есть на самом деле, — резко ответил Прентис. — У нас нет ни малейшей возможности победить Скотта, сынок.

Яркие лампы на веранде замигали, оповещая, что ужин готов. Фрэнсайн собрала гостей и повела их в дальнюю часть сада, где повар в высоком белом колпаке жарил бифштексы. К бифштексам подавался поджаренный картофель. Гости расселись за столиками на веранде; около каждого прибора стояла бутылка пива и тарелка с салатом из свежих овощей.

Соседкой Кейси за столиком оказалась Сара Прентис, жизнерадостная полная дама, — в Вашингтоне она занималась главным образом тем, что поливала бальзамом раны тех, кого обижал ее муж.

— Фред страшно переживает историю с договором, — заговорила миссис Прентис, — но он и без того большой поклонник вашего генерала Скотта.

— Положим, он не совсем мой, — ответил Кейси с полагающейся в таких случаях военному человеку объективностью. — Я только служу под его началом.

— Но разве вы не находите, что он душка?

— Я нахожу, что он очень толковый генерал.

— Ох уж эти мне морские пехотинцы! — засмеялась миссис Прентис, словно о чем-то вспомнив. — Разве могут они похвалить летчика!

После ужина гости вновь заполнили лужайку. Кейси отказался от предложенного виски в пользу еще одной бутылки превосходного светлого эля из погреба Дилларда. Но едва он сделал первый глоток, как к нему подошел Прентис и, взяв за локоть, отвел в сторону.

— А знаете, полковник, ведь я говорил совершенно серьезно, когда мы болтали тут перед ужином. Вы счастливчик, вы работаете для человека, которому верит вся страна и кто может вывести нас из хаоса.

— Я офицер, сенатор, — ответил Кейси, подчеркивая, что придает разговору шутливый, как и принято на вечеринках, тон, — а вы, по-моему, старательно толкаете меня в пучину политики.