Элла Никольская - Требуется наследник

Вот и пошла-поехала раскручиваться сказка-легенда плотицынской семьи. Две сестрицы - плотицы. У старшей богатый жених Сергей Мансветов (ага, и фамилия наконец-то всплыла, - взял на заметку Коньков. Кстати - не очень русская. Возможно, армянин, богатых эмигрантов из Армении много было в Европе после турецкой резни в 1915 году). Сергей - единственный сын богатой вдовы, свет в окошке, учился в Германии. С душою прямо геттингентской помните? Мамаша за ним - как пришитая: охранять юнца от искушений, болезней, неподобающих знакомств. А тот возьми да и заведи роман с русской барышней. Вроде бы всем взяла: и хороша, и не бедная, и в консерватории учится в Лейпциге. Однако вдове и принцесса бы не угодила, а тут купчиха. Словом, со свадьбой тянули-тянули и дотянули...

- Ребеночка, что ли, сделали? - подумал в этом месте непочтительный Коньков и продолжал слушать еще внимательней.

...Что-то они все ссорились, характер у жениха пылкий был, южный. Однажды так невесту обидел, что та от обиды в Россию сбежала, под родительское крыло. Сергей ей все писал, обратно звал, а потом сам за ней подался. Все бы обошлось: милые бранятся -только тешатся. Только время оказалось неподходящее: накатила первая мировая война, накрыла беспечных влюбленных с головой, как лавина. Молодой человек отбыл в действующую армию, куда-то под Могилев, пару раз в отпуск успел приехать. Сергей встречался с Наташей в Малаховке, в том самом доме, где живет теперь Марья Фоминична со своим как бы другом Юрием Анатольевичем. Только дом выглядел, конечно, не так...

- Сохранились, может быть, фотографии?

- Нет, к сожалению. В детстве, кажется, я видела какие-то снимки. Дом с колоннами, просторное крыльцо, на ступеньках люди... Только папа, знаете... Ему все это было не по душе, он был настоящий коммунист, барства не терпел.

С папашей этой словоохотливой дамы все более или менее ясно. Прошлое жены ему поперек души, ничего удивительного. Борец за народное счастье, а тут купцы, мещане, дом свой, видите ли... Хотя многие из этих борцов позже очень даже полюбили собственную недвижимость.

Но это сейчас не важно.

- Обвенчались они?

- Да, но тайком. Мать Сергея из Германии перебралась в Швейцарию, там след ее потерялся. Сын женился без ее благословения и от этого страдал и мучился. А родители невесты и вовсе этого брака не желали, гордость давила, мы, мол, что, хуже дворян захудалых?

Бедные Ромео с Джульеттой - со всех сторон их обложили. Да еще война...

- А революция-то! - напомнила рассказчица, - А гражданская? А разруха?

Но самое страшное еще впереди.

В семнадцатом году Наталья Плотицына, по паспорту она так и оставалась Плотицыной - отправилась за границу искать своего Сереженьку . Иголку в стоге сена. Он к этому времени пропал невесть где, как и многие другие молодые люди. Сам купец от тифа скончался, мать - клушка растерянная, удержать дочку не сумела, хуже того - послала вместе с ней младшую Татьяну, поскольку Наталья ребенка ждала.

- Ну и логика! - удивился Коньков. - Чем они могли друг другу помочь, две юные женщины, да одна еще беременная?

- Так и вышло - ничем не помогли. Ехали в объезд, через Украину, на поезд напали... Кого-то из пассажиров сразу прикончили, а их повели на станцию. Тетю Таню пьяные мужики потащили в комнату, а маму спас мой отец он в том отряде был старшим. Пожалел, увел в кассу, закрыл от всех. Даже местного врача к ней привел, - ей плохо стало. И от себя больше не отпускал...

- Так она же замужняя была, матушка ваша...

- Скорей уж вдова. Ни о Сергее, ни о матери его больше никто из нас никогда не слышал. Старшая сестра Анюта - его дочь, хоть и носила фамилию Замкова.

- Ваш отец ее удочерил?

- Зачем? Он с мамой расписался, вот и все.

Да, время такое было. Смута. Была ли купеческая дочь Наталья двоемужней женой или не была? Погиб ли Сергей или уцелел? Может, встретился со своей матерью где-нибудь в Швейцарии или в Америке и та уговорила сына отказаться от жены ради собственного спасения - допустим, он вернулся с войны инвалидом, могло ведь и такое случиться. Или искал свою ненаглядную, да найти не сумел. Ведь она объявилась в Малаховке в тридцатые годы, а до этого скиталась со своим красным командиром Бог весть где...

- Папа на Дальнем Востоке служил, потом в Сибири. Я там и родилась, в Тобольске. Меня в Малаховку грудную привезли.

Давненько это было, подумал Коньков, а узелок, из которого ниточка тянется, еще раньше завязался.

- Почему именно сюда ваши родители приехали?

- Мама тут жила еще до революции. А главное - тетя Таня позвала. К тому времени у отца большие неприятности начались...

У кого на этой территории не было больших неприятностей в тридцатые годы? Коньков терпеливо выслушивал про злоключения "красного командира", закончившего к тому времени какой-то вуз: партии потребовалась своя интеллигенция...

Прямо учебник истории какой-то. По правде сказать, его, Дмитрия Макарыча, все эти воспоминания мало трогают. Старинный его приятель Всеволод Павлович Пальников, отец Павла, эдакие семейные саги обожает, любимое его чтение, и чем длиннее, тем лучше. Сам из бывших "напуганных", к себе прикладывает разные домашние трагедии и драмы. А он, Коньков, человек, можно сказать, без корней - то есть, значится и в его семейных хрониках котлован, гулаг, барак, голодуха, разруха, только немногочисленная уцелевшая родня предпочитает страсти-мордасти не вспоминать. Особенно молодые, живут сегодня, а не завтра и уж точно не вчера. Вот сыновья его близнецы Дмитричи - Швецию освоили, родину своего отчима, вполне вписались...

Хозяйка что-то еще молола насчет тетки Татьяны, которая сильно пила вместе со своим мужем Кулькиным (ай да Мормышка!) и совершенно не воспитывала сына Сашку, хозяйкина, стало быть, двоюродного брата. Какое там воспитание, драки и скандалы...

- Скажите, - прервал ее заскучавший гость, - А мог этот покойник оказаться сыном героя Отечественной войны Александра Кулькина, вашего двоюродного брата?

- Вполне, - ответ прозвучал неожиданно твердо, - И похож даже. Я ему это и объясняла. Что его отец, если уж он в нашу семью напрашивается, Саша Кулькин, которого на войне убили, и дед тоже Кулькин, тот, которого убили еще до войны, но уж никак не тети Танин первый муж, поскольку у нее один был муж, первый и последний, другого не было. А он мне открытку тычет - а там про какое-то дитя неведомое.

- Но зато у вашей матушки был ребенок в первом браке...

- Сестра Анна родилась во втором браке. То есть родители тогда жили вместе.

- Но биологический-то отец...

Тетка смотрела на него остолбенело, видимо, забыв, что сама ему все и поведала.

Ладно, оставим это. Покопаешься получше - наверняка обнаружится какое-нибудь наследство. И скорее всего - не клад этот купчихин, ложки-вилки с вензелями, такого добра сейчас в любой комиссионке навалом. "Новые русские" ради престижа приобретают - появился спрос, а за ним тут же и предложение, поди разберись, что за вензель...