Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы

— Как сказать… Вроде того, — осторожничая, ответил декан. По-английски он говорил с заметным акцентом.

— Да ну? Неужели неизвестно, кто чей куратор, когда студенты работают над диссертацией?

— Да-да, разумеется, известно, — поспешил сказать Гуннар. — Просто он не слишком нуждался в помощи факультетских преподавателей. Я это имел в виду. Его научный руководитель, Торбьёрн Оулафссон, вполне ему доверял. Так что я был скорее сторонним наблюдателем, если можно так выразиться.

— Понятно. Однако, я полагаю, он должен был предоставить какой-то план работы… Разве не так?

— Тезисы он предоставил сразу, как только начался семестр, если я правильно помню. Мы рассмотрели тему и в целом ее утвердили. Торбьёрн этим занимался, это его епархия.

— А что, собственно, исследовал Гаральд? — спросила Тора.

— Историю охоты на ведьм в Исландии в сравнении с другими странами Европы, прежде всего с Германией, где к ведьмам относились, так сказать, с особым жаром. Он начал работать над этой темой еще в Мюнхенском университете.

Маттиас задумчиво кивнул.

— Если я не ошибаюсь, в Исландии процессы о колдовстве начались только в семнадцатом веке?

— Верно. Преследования были и прежде, но первое известное сожжение датировано 1625 годом.

— Тогда неясно, — озадаченно произнес Маттиас, раскладывая на столе бумаги, — почему Гаральд интересовался куда более ранними событиями. Вы специалист и разбираетесь в этом лучше…

— Какими событиями? — Гуннар потянулся к бумагам.

Это были ксерокопии статей из научных журналов.

Маттиас принялся перечислять:

— Извержение вулкана Гекла в 1510-м… Вспышки эпидемий начала 1500-х в Дании… 1550-й — завершение церковной реформации в Исландии… Сведения о пещерах ирландских монахов до норвежского заселения… Ну и так далее. Не понимаю, как все это связано, но я не историк. Можете подсказать?

Гуннар внимательно просматривал страницу за страницей и, наконец, ответил:

— Даже и не знаю… История заселения Исландии — моя область, но ко мне на лекции Гаральд не ходил, иначе ему не понадобилась бы статья о пещерных монахах. Могу лишь предположить, что он или посещал дополнительные курсы, или собирал материал по другой теме.

Маттиас пристально посмотрел на Гуннара.

— Большая часть статей была подшита в папку с надписью «Маллеус». — Он указал на следы от дырокола. — Вам, несомненно, знакомо это слово. Я думаю, эти материалы имеют какое-то отношение к черной магии.

— Да, значение слова «Маллеус» мне известно… Но, возможно, Гаральд просто сложил бумаги в старую папку, а надпись не поменял.

— Возможно. Но почему-то мне кажется, что это не так.

Гуннар снова уткнулся в ксерокопии.

— Гм, сразу увидеть общее довольно трудно. Похоже, что объединяющий элемент здесь — эпоха Реформации, которая, как известно, лишь усилила охоту на ведьм, и не только в Исландии. Религия начала меняться, и это породило нечто вроде духовного кризиса. Что касается извержения Геклы и эпидемий, то Гаральд мог связывать массовые гонения с экономической ситуацией, на которую в те времена существенно влияли природные катаклизмы и вспышки заболеваний. Людей сжигали не только по обвинению в колдовстве, но и за распространение различных болезней. Хотя, изучая охоту на ведьм, было бы логичнее искать связь с извержениями той же Геклы, но в 1636 году, и с эпидемиями внутри исследуемого периода, а не с теми, что в статьях… — Декан важно похлопал ладонью по бумагам.

— А разве Гаральд не высказывал свои соображения вам или Торбьёрну? — спросила Тора.

— Мне — нет. С Торбьёрном он что-то обсуждал, но подробностей их разговоров я не знаю, — ответил Гуннар. — Гаральд все еще колебался в выборе темы, хотя, очевидно, от первоначального замысла отошел. Торбьёрн как-то обронил, что Гаральд хочет сместить акцент и посвятить диссертацию более широким последствиям Реформации, а не только ведовским процессам, но к моменту, когда его убили, название работы оставалось прежним.

— Это в порядке вещей? — спросила Тора. — Менять тему диссертации?

Гуннар кивнул:

— Да, это весьма распространено. Студенты всегда начинают с энтузиазмом, а потом выясняется, что предмет исследования не такой уж увлекательный, и тогда они ищут другой. Мы даже составили список, из которого можно выбрать, если нет собственных идей…

— Все же вернемся к черной магии. — Маттиас развернулся к висевшим на стенах картинам. — Гаральд увлекся ею еще в детстве, под влиянием своего деда. И я сомневаюсь, что интерес к Реформации смог погасить в нем эту страсть.

— Вы же знаете, что Гаральд был католик, — ответил Гуннар. Тора и Маттиас утвердительно кивнули. — Католическая церковь до 1550 года владела обширными землями в Исландии, получала с них приличные доходы. Когда же все богатства церкви перешли королю Дании, страна обнищала. Католическая церковь занималась благотворительностью: раздавала милостыню, обеспечивала едой и кровом нуждающихся, а вот после принятия лютеранства в Исландии произошло всеобщее падение уровня жизни, особенно среди беднейших слоев. Думаю, что Гаральд хотел представить Реформацию именно с этой, неприглядной стороны. Также, судя по заметкам на полях статьи, его поразило, что в Исландии священникам и епископам разрешалось иметь семью, что не допускалось в других католических странах как в те времена, так и до сих пор.

Маттиаса это не убедило.

— Да, наверное. А возможно ли, что они разговаривали с Торбьёрном не очень обстоятельно из-за того, что Гаральда интересовало нечто, о чем ни Торбьёрн, ни вы, по всей вероятности, не знали?

— И уже не узнаем, — ответил Гуннар. — Разумеется, он мог без моего ведома изучать все, что угодно, — я не проверял каждый его шаг, да это и не требовалось. Студенты, получившие степень бакалавра, самостоятельны в своих исследованиях и работают независимо. Все же советую вам поговорить с Торбьёрном, он расскажет подробнее. Если хотите, я договорюсь о встрече.

Маттиас посмотрел на Тору, она согласно кивнула.

— Да, спасибо, было бы неплохо, — поблагодарил Маттиас. — Сообщите, когда Торбьёрн сможет с нами увидеться. А также, как говорят в полиции, если вспомните что-то, что может показаться важным… ну и так далее. — Он протянул визитную карточку.

Тора вручила Гуннару свою визитку.

— Мы вам сообщим, если обнаружим письмо, которое вы ищете.

— Буду очень признателен. Ситуация крайне неприятна для университета, и я бы предпочел не объявлять об утрате письма. К сожалению, у меня нет визитной карточки, но вы всегда можете позвонить мне на работу.

Он встал.

— Еще одна просьба, — сказал Маттиас. — Не поможете ли вы нам встретиться с друзьями Гаральда? Хотелось бы поговорить с кем-то, кто хорошо его знал. Возможно, они объяснят, чем все-таки Гаральд занимался. Мы сегодня пробовали связаться с некоторыми из них, но они отказались разговаривать.