Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы

— Ну-ну, — сказала Тора. — Насчет сестры я поняла, а мать зачем? Рядом постоять?

— Нет. Она приезжает увидеться с тобой. Один на один. «Как мать с матерью» — вот ее слова. Я ведь тебя предупреждал. Или ты думала, что разговор будет по телефону?

— Именно. Что значит «как мать с матерью»? У нас состоится обмен впечатлениями о воспитании детей? — Тора очень не хотела этой встречи.

Маттиас пожал плечами:

— Я не знаю. Я не мать.

— Боже! — только и сказала Тора и откинулась на подушки сиденья. Прежде чем снова заговорить, она аккуратно взвесила свои слова. — Возможно ли, что его сестра причастна к случившемуся?

— Нет. И речи быть не может.

— Позволю себе спросить, почему и речи быть не может?

— Потому. Элиза другой человек. Кроме того, она вернулась домой только в пятницу. Она добиралась самолетом из Кефлавика во Франкфурт и потом поездом до Мюнхена.

— И ты рад поверить ей на слово? — удивленно спросила Тора.

Маттиас мельком на нее взглянул и переключил внимание на дорогу.

— Не всецело. Я проверял, она действительно улетела.

Тора не знала, что сказать. В конце концов она решила приберечь свои соображения до встречи с девушкой. Возможно, Маттиас прав. Было бы неплохо исключить ее как убийцу. Тут Тора заметила дорожный указатель «Отель „Рангау“».

— Сюда. — Она попросила Маттиаса взять правее.

Они повернули и поехали вдоль реки, пока не уткнулись в большое бревенчатое здание.

— Представляешь, я не останавливалась в гостиницах почти два года, — сказала она, когда Маттиас заносил их вещи. — С тех пор как развелась.

— Не может быть!

— К сожалению, может. — Тора почти наслаждалась воспоминанием. — Мы предприняли последнюю попытку спасти наш брак и поехали на выходные в Париж. Два года назад… С тех пор я не ездила за границу, и у меня не было причины жить в отелях.

— То есть поездка в Париж чуда не сотворила? — спросил Маттиас, открывая перед ней дверь.

Тора хмыкнула.

— Мы сделали усилие, чтобы спасти наши отношения, но вместо того чтобы сидеть за бокалом вина, обо всем разговаривать и пытаться придумать, как заделать трещины, Ханнес постоянно просил снимать его на фоне туристических достопримечательностей. По сути, эта поездка стала смертным приговором нашей совместной жизни.

В холле высилось чучело разъяренного белого медведя, поднявшегося на задние лапы, — вот-вот набросится. Маттиас подошел к нему и стал позировать.

— Сфотографируй, ну пожалуйста…

Тора скорчила гримасу и направилась к стойке регистрации. За компьютером сидела женщина средних лет в темном форменном костюме с белой блузкой. Тора сообщила, что у них заказано два одноместных номера, и назвала имена. Регистратор занесла их в компьютер, выдала ключи и объяснила, как найти комнаты. Тора взяла сумку и уже собралась пойти, но решила спросить о Гаральде, помнит ли она такого гостя. Он ведь мог спрашивать, как куда пройти, или искать другую информацию, которая подсказала бы им с Маттиасом направление.

— Этой осенью здесь останавливался наш друг, Гаральд Гунтлиб. Вы, случайно, не запомнили его?

Женщина посмотрела на Тору терпеливо, как человек, привыкший ко всякого рода неудачным вопросам.

— Нет, я не помню это имя, — вежливо ответила она.

— А вы не могли бы проверить по компьютеру? Он немец, у него на лице довольно необычный пирсинг. — Тора улыбалась, будто считала обычный пирсинг на лице само собой разумеющимся.

— Я попробую. Назовите имя по буквам.

Тора продиктовала. С места, где она стояла, было видно, как на экране одно за другим появлялись окна различных меню.

— Есть, — наконец произнесла регистратор. — Гаральд Гунтлиб, две комнаты на две ночи. Второй гость — Гарри Поттер. Это то, что вам нужно?

Если второе имя и показалось ей странным, она не подала виду.

— Да, — сказала Тора. — Вы их не помните?

Вглядываясь в экран, женщина покачала головой:

— Нет, извините. Я тогда не работала, ездила в отпуск на юг Европы. В гостиничном бизнесе летом не отдохнешь, — произнесла она извиняющимся тоном, будто Тора упрекнула ее, что она манкирует своими обязанностями. — Возможно, их помнит Оулафюр, наш бармен. Мы его зовем Оули. Он должен быть здесь, сегодня его смена.

Тора поблагодарила регистратора, и они с Маттиасом пошли в свои номера. Когда они уже поворачивали за угол коридора, женщина им крикнула:

— Здесь есть запись, что он брал у администратора фонарь.

Тора вернулась.

— Фонарь? А сказано зачем?

— Нет, просто записали, на случай если он забудет вернуть, чтобы напомнить при выезде. Он вернул.

— Вы можете посмотреть, это было ночью? — спросила Тора. Возможно, Гаральд что-то уронил, выходя из машины, и не мог в темноте найти.

— Фонарь ему выдавала дневная смена. Извините мое любопытство, а это не тот иностранный студент, которого убили в университете?

Тора сказала, что именно тот, и снова ее поблагодарила. Вместе с Маттиасом они прошли в свои комнаты, которые оказались рядом.

— Отдохнем часика полтора? — спросила Тора, увидев мило обставленную комнату. Большая кровать с пышным одеялом и свежевыглаженным бельем выглядела очень привлекательно, так и хотелось на ней растянуться. Не каждый день перед Торой представала такая картинка. Ее собственная кровать по вечерам приветствовала ее тем же хаосом, в котором Тора оставляла ее утром, вскакивая на работу.

— Конечно, торопиться некуда, — ответил Маттиас, у которого, видимо, возникла та же идея. — Стукни, когда будешь готова. И помни, ты всегда встретишь радушный прием, если решишь ко мне наведаться. — Он подмигнул и закрыл дверь, прежде чем Тора успела отреагировать.

Тора поставила вещи, проинспектировала ванную комнату и мини-бар, потом плюхнулась на кровать и раскинула руки. Наслаждалась она не долго, потому что из сумки зазвучала мелодия. Тора со вздохом села и взяла телефон.

— Привет, мамочка! — раздался звонкий голосок Соулей.

— Привет, солнышко, — обрадовалась Тора. — Как дела? Чем вы занимаетесь?

— Ох, — ответила Соулей уже не так звонко. — Мы собираемся на конюшню. — Потом она зашептала в трубку, будто боясь, что ее услышат. Тора с трудом разбирала слова. — Мамочка, я не хочу туда идти. Эти лошадки злые.

— Эй! — сказала Тора, стараясь подбодрить дочку. — Они совсем не злые, они очень милые. И будет весело. Смотри, погода какая хорошая…

— Гильфи тоже не хочет, — прошептала Соулей. — Он говорит, что лошади — это немодно, это отстой.

— Расскажи мне что-нибудь приятное — например, что вы сегодня делали? — отвлекла ее Тора, прекрасно понимая, что лошадям она плохой адвокат.

Девочка оживилась и вновь зазвенела:

— Ели мороженое, смотрели мультики, очень смешные. Тут Гильфи хочет с тобой поговорить.