Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы

— Гильфи, из-за чего отец так взбесился? Из-за того же, о чем ты хотел поговорить со мной?

— Ага. — Дальнейшего объяснения не последовало. Что ж, остается только ждать, пока они увидятся; тогда она все наконец выяснит.

— Послушай, я уже еду. Обещаю, цирковых трюков не будет, поговорим спокойно. Никуда не уходи.

— Тебе надо вернуться до часу. Потом я должен уйти и встретиться с одними людьми.

С одними людьми? Встретиться? Так! Его втянули в религиозную секту!

Тора почувствовала боль в груди.

— Гильфи, не уходи никуда, пока я не вернусь! Ты понял?!

— Вернись до часу, — сказал он. — Папа тоже приедет.

Он сказал «пока» и отсоединился.

У Торы заколотилось сердце, и она чуть не закричала. Трясущимися руками набрала номер Ханнеса, но он был или вне зоны доступа, или отключил телефон. Но Ханнес никогда не отключал свой мобильный и, отправляясь спать, клал его на тумбочку у кровати — на случай вызова. Если Ханнес ездил гулять верхом, то всегда туда, где связь работала. Она подозревала, что после покупки мобильного ее бывший вообще никогда не бывал в местах, куда не доходит сигнал. Она набрала его домашний номер, но никто не ответил. Что же мальчишка натворил? Начал курить? Едва ли. Или он наркозависимый и хочет излечиться? Нет, быть того не может! Она бы обязательно заметила. Или он узнал о своих особых наклонностях и примкнул к движению в защиту сексуальных меньшинств? Нет, из-за этого ее бывший вряд ли бы так неистовствовал. Надо отдать Ханнесу должное, он без предрассудков. Кроме того, у Торы было ощущение, что Гильфи влюбился — в ту самую девочку, имя которой она все никак не могла запомнить. Нет, это не то… Подозрения, которые приходили ей в голову, становились все более абсурдными. Ладно, будь что будет.

Она в нетерпении заглянула за угол посмотреть, не идет ли Маттиас. Он как раз вышел из своего номера. Едва Маттиас оплатил счет, Тора схватила его за руку и потащила к выходу.

— В чем дело? — недоуменно спросил он, когда Тора выталкивала его за дверь.

— Семейные проблемы. Мне срочно надо вернуться домой.

Он поверил ей на слово, без дальнейших расспросов закинул в джип вещи и сел за руль. Они поехали в Рейкьявик напрямую — через Хедлу, Сельфосс и Хверагерди. Маттиас почти все время молчал, и только когда они подъехали к склонам Камбара, спросил, нужна ли его помощь. Тора объяснила, что сама не знает, в чем проблема, не говоря уже о том, как ее разрешить. Дело касается ее сына. До Хверагерди доехали быстро, но еле тащились в пригородной зоне Рейкьявика, где поток машин увеличился, а у озера Рейдаватн, уже почти в городе, прокололи шину.

— Ну что за… — ругнулся Маттиас и крепко вцепился в руль, пытаясь удержать завилявший джип.

Они приткнулись к обочине.

— О нет, о нет, — причитала Тора, глядя на часы. Двадцать пять минут первого. Если б не колесо, они к часу были бы в Сельтьяднарнесе.

— Дешевка, а не шины, — бормотал Маттиас, снимая запаску с двери багажника.

Сосредоточенно и без лишних слов они приподняли машину на домкрат и поменяли колесо. Маттиас швырнул проколотое в багажник, прямо на дорожную сумку Торы, но ей было все равно: время приближалось к часу.

Они прыгнули в машину, мотор взревел.

— Жди здесь, — крикнула Тора, едва джип резко затормозил перед ее домом, и побежала к двери, вытаскивая на ходу ключи. Левой рукой она набирала номер Гильфи, а правой вставляла ключ в замок и открывала дверь. — Гильфи!

— Привет, мамочка! — Соулей выбежала навстречу, лучась улыбкой. Если что и случилось, то она этого не заметила.

— Здравствуй, солнышко, а где Гильфи? — Тора протиснулась мимо дочки, высматривая сына.

— Он ушел. У меня для тебя записка, — сказала девочка, с важным видом вытаскивая из кармана сложенный клочок бумаги.

Тора выхватила ее и развернула.

— Когда он ушел? И куда?

— Только что. Час назад… — Соулей пока еще не разобралась в сложностях часов и минут, поэтому время оставалось для нее загадкой. У нее Гильфи мог уйти как несколько секунд назад, так и две недели назад. — Куда он ушел, написано вот тут… — Она ткнула пальчиком в записку, беспокоясь, чтобы ее не перепутали с другими бумажками.

— Пойдем-ка со мной. — Тора увидела, что адрес тоже в Сельтьяднарнесе, так что, слава, Богу, это близко. — Сейчас поедем на машине с хорошим дядей.

Она набросила на плечи Соулей одну из курток Гильфи, впихнула ее в какие-то ботинки и подтолкнула к выходу. Распахнув заднюю дверь джипа, Тора помогла дочери забраться в салон, прыгнула на сиденье и сказала Маттиасу ехать.

— Маттиас, это моя дочка, Соулей. Она говорит только по-исландски. Соулей, это Маттиас, он не говорит по-исландски, но я уверена, что вы подружитесь.

Маттиас обернулся и приветствовал девочку улыбкой.

— Хорошенькая, как и ее мама, — сказал он, поворачивая, куда показывала Тора. — И тот же вкус в одежде.

— Сюда — и сразу направо. Мне нужен номер сорок пять, — нервно сказала Тора.

Скоро показался нужный дом. Узнать его было нетрудно, потому что рядом туда-сюда ходил Гильфи.

— Вот, вот, — выдохнула Тора, показывая на сына.

Маттиас чуть прибавил скорость и потом остановился у тротуара рядом с домом — подъездная дорожка была забита машинами. Тора узнала автомобиль Ханнеса. Она распахнула дверцу джипа, не дожидаясь, пока Маттиас заглушит двигатель.

— Соулей, побудь с хорошим дядей Маттиасом.

Тора бежала к дому и окликнула Гильфи, который только что позвонил в дверь и теперь, ссутулившись, стоял перед ней.

— Привет, — произнес он мрачно.

— Я опоздала, — выпалила Тора и положила руку на плечо сына. — Дорогой мой, что случилось? Кто тут живет?

Гильфи посмотрел на нее в совершеннейшем отчаянии.

— Сигга беременна. Ей всего пятнадцать. А я отец. Здесь живут ее родители.

Едва он это сказал, как дверь распахнулась.

Тора застыла с открытым ртом. Почему-то ее взгляд приклеился к плейеру на шее сына. Наверное, потому, что именно на него она смотрела в тот момент, когда с окружающим миром случился коллапс. Если бы мужчина средних лет, открывший дверь, не был так взбешен, то наверняка посмеялся бы над идиотским выражением ее лица.

— Здравствуйте, — сказал он ей, а потом взглянул на Гильфи, презрительно сузил глаза и произнес: — Ты тоже.

Тора не заблуждалась насчет приветствия — оно не было похоже на «милости просим». Скорее на «пошел вон, ты, растлитель юных невинных дочерей честных граждан».

Однако вежливость победила в борьбе с характером, и Тора, сжав зубы, улыбнулась.

— Здравствуйте. Меня зовут Тора. Я мама Гильфи.

Мужчина хмыкнул и пригласил их войти. Стоя в дверях, он грозно следил, как они снимают обувь. Под его неусыпным взглядом у Торы сложилось впечатление, будто этот человек предполагает, что Гильфи не остановится на дочери, а заодно изнасилует и ее мать — для ровного счета.