Дэвид Гранн - Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления

— Мой брат, — коротко пояснил он.

Франсиско быстро завоевал популярность среди учеников своими разнообразными способностями: к примеру, он разбирался в музыке, знал американский сленг. Кроме того, он умел как-то ловко улаживать конфликты между враждующими группировками школьников.

— Ученики его любили, — подтверждал учитель. — Я бы сказал, он обладал некой харизмой.

Учительница музыки, отбиравшая ребят для самодеятельности, предложила и Франсиско попробовать.

Парень вручил преподавателю диск с музыкой и отошел в дальний угол комнаты. Потом, дождавшись вступления, лихо сдвинул набекрень бейсболку и пустился в пляс под песню Майкла Джексона. Он в точности повторял движения поп-звезды, извиваясь всем телом в такт его песне: «Ты не поверишь, ты не поймешь, ты не поймаешь меня, я недоступен». Все так рты и поразевали.

— Он был не просто похож, — вспоминала потом учительница музыки. — Он превратился в Майкла Джексона.

А вскоре на уроке информатики Франсиско показал Рафаэлю в Интернете изображение маленькой рептилии с длинным высунутым языком.

— Кто это? — удивился Рафаэль.

— Хамелеон, — ответил Франсиско.

8 июля в кабинет директора ворвалась взволнованная завуч и объявила, что накануне вечером видела по телевизору передачу о самом известном мошеннике, обладающем даром перевоплощения, — о Фредерике Бурдене, тридцатилетием французе, который многократно выдавал себя за подростка.

— Богом клянусь, Франсиско Эрнандес Фернандес — точная копия этого Бурдена, — восклицала завуч.

Но Шадурн никак не могла поверить: неужели ее воспитаннику тридцать лет? Да некоторые учителя в школе были моложе. Она тут же задала в Интернете поиск на слова «Фредерик Бурден», и открылись сотни ссылок о «короле всех мошенников» и «мастере перевоплощений», который, словно сказочный Питер Пэн, отказывался взрослеть. На фотографии Бурден и впрямь походил на Франсиско — тот же выпирающий подбородок и такие же редкие передние зубы. Шадурн позвонила в полицию.

— Вы уверены, что это он? — спросил полицейский.

— Полной уверенности у меня нет, но все это как-то странно…

Приехали полицейские. Шадурн послала секретаря в класс за Франсиско. Едва он переступил порог директорского кабинета, как полицейские грубо схватили его. Директор запаниковала: что, если столь жестокому обращению подвергся беззащитный сирота? Но в тот момент, когда на Бурдена надевали наручники, с него слетела бейсболка: никаких шрамов на голове не было, а волосы уже редели.

— Мне нужен адвокат, — заявил арестованный; голос его сразу сделался ниже — голосом мужчины.

В полицейском участке он признался, что действительно его имя Фредерик Бурден и что за последние пятнадцать лет он перевоплощался в десятки человек более чем в пятнадцати странах, говорящих на пяти языках.

В газетах писали даже, что он изображал укротителя тигров и священника, но на самом деле Бурден почти всегда играл одну и ту же роль: брошенного или обиженного ребенка. С необычайным искусством он приноравливался к этой роли, даже менял внешность — постоянно ликвидировал отрастающие бороду и усы, худел, менял походку и даже повадки.

«Я могу стать тем, кем захочу», — утверждал он. В 2004 году, когда он в Гренобле прикидывался четырнадцатилетним мальчиком-французом, по поручению властей его обследовал врач и подтвердил, что это действительно подросток. Капитан полиции в По отмечал:

— Говоря по-испански, он превращался в испанца, переходил на французский — и становился французом.

Клэр Шадурн отзывалась о нем не без восхищения:

— Конечно, он лгал, но какой актер!

Год из года Бурден проникал в приюты, в сиротские дома, в приемные семьи, в старшие классы школ и в детские больницы. В разных обличьях он исходил Испанию, Германию, Бельгию, Англию, Ирландию, Италию, Люксембург, Швейцарию, Боснию, Португалию, Австрию, Словакию, Францию, Швецию, Данию и даже Америку. Госдепартамент США опубликовал предупреждение, назвав его «исключительно ловким человеком», выдающим себя за несчастного ребенка, чтобы «завоевать симпатию»; французский прокурор высказался о нем так: это «потрясающий фокусник, чья извращенность может сравниться лишь с его изобретательностью». Сам Бурден называл себя «манипулятором»: «Я — манипулятор… Мое призвание — манипулировать людьми».

В По начали очередное расследование, чтобы понять, с какой целью тридцатилетний мужчина выдавал себя за сироту-подростка. Не обнаружилось ничего — ни сексуальной патологии, ни финансовых мотивов.

— За двадцать два года работы мне ни разу не попадалось подобное дело, — рассказывал мне следователь Эрик Морель. — Обычно мошеннику нужны деньги, но цель этого типа заключалась лишь в моральном удовлетворении.

На правом предплечье Бурдена красовалась татуировка сатéléоп nantais — «хамелеон из Нанта».

— Мистер Гранн. — Бурден любезно протянул мне руку.

Мы встретились с ним осенним утром в центре По. На этот раз он выглядел вполне взрослым мужчиной, даже синева проступала на его небритых щеках. Одет он был несколько вызывающе: белые брюки, белая рубашка, клетчатый жилет, белые ботинки, синий шелковый галстук-бабочка и пижонская шляпа. Только щелочка между передними зубами напоминала о навеки исчезнувшем Франсиско Эрнандесе Фернандесе. После того как его разоблачили в По, Бурден перебрался в деревню в Пиренеях в сорока километрах от города.

— Хотелось удрать от всей этой шумихи, — пояснил он.

Как и в прежних случаях, суд не мог подобрать для Бурдена статью закона и соответствующее наказание. Его действия не подпадали под уголовное законодательство. Психиатры признали его здоровым. В конце концов Бурдену предъявили обвинение в использовании подложных документов и приговорили к шести месяцам условно.

Местный репортер Ксавьер Сота рассказал мне, что после этого Бурден время от времени появлялся в По каждый раз в новом обличье. То он «примерял» усы, то бородку, то коротко стриг волосы, а потом вдруг отпускал их до плеч. Иногда он одевался как рэпер, в другой раз — как бизнесмен.

— Он как будто искал для себя новую роль, — рассуждал Сота.

Мы с Бурденом присели на скамью возле железнодорожной станции. Сыпал мелкий дождь. Мимо проехала машина, чуть притормозила, и парочка, опустив окно, уставилась на нас. Я слышал, как один пассажир сказал другому:

— Хамелеон!

— Во Франции я сделался знаменит, — вздохнул Бурден. — Чересчур знаменит.

Во время разговора взгляд его больших темных глаз не отрывался от меня. Он меня как будто оценивал.

К моему изумлению, Бурден заранее выяснил, где я работаю и где работал прежде, где родился, как зовут мою жену, он знал даже, кто мои брат и сестра.