Майкл Коллинз - Потерянные души

Телевизор показал в прямом эфире автостоянку мэра, полощущиеся на ветру флаги, пустой трейлер. Камера задержалась на разбитых ветровых стеклах. Затем я увидел записанные кадры: мы с мэром в машине на той улице, где погибла девочка. Камера попятилась, чтобы включить белый фасад дома с квартирой, где жила Кэндол, и мостовую, где умерла девочка.

Затем представитель полицейского управления сообщил, что следователи вновь изучают обстоятельства, связанные с гибелью ребенка. Он вновь попросил отозваться всех, кто был вблизи места трагедии в ту ночь.

Мэра допрашивали на протяжении дня. Он появился на ступеньках тюрьмы графства, освобожденный под обязательство явиться в суд по первому требованию. Он выглядел выжатым. Его заслонял адвокат. Мэра назвали «лицом, представляющим интерес» в предстоящем расследовании исчезновения Кэндол.

Мне позвонил член городского совета и сообщил, что я уволен в связи с моей причастностью к сокрытию улик.

Полчаса спустя телефон снова зазвонил. Я подождал, чтобы включился автоответчик. Это была Лойс. Она сказала, что вот-вот напьется. Ее тоже уволили вместе с шефом.

— Я знаю, что ты все еще тут. Видела тебя по телевизору… Слушаю песню «Поженимся завтра, но медовый месяц начнем сейчас!» Ты знаешь эту вещь? — Она прокашлялась. — Куда ты отправился прошлой ночью, Лоренс? Надеюсь, ты не смылся и не бросил меня навсегда? Я все больше и больше верю в эти кассеты. Как фамилия того человека, уцелевшего в Холокосте? Хочу ему позвонить. У меня к нему предложение.

Через полчаса новый звонок. Я не стал брать трубку.

Включился автоответчик. Голос Джанин.

— Кое-кто хочет сообщить тебе, чего он ждет на Рождество.

Трубкой завладел Эдди. Он говорил с детской стремительностью, перечисляя то, что ему требовалось: С-ЗРО, R2-D2 и Чубакка. [17] С-ЗРО, R2-D2, Чубакка — персонажи «Звездных войн».

Я подумал, что мог бы слушать его до конца жизни.

В вечернем свете я пошел в комнату Эдди и постоял там, глядя на плакаты «Звездных войн» на стене — трилогии самых любимых его кинофильмов за всю коротенькую жизнь. Я подумал о Дарте Вейдере, он же Анакин Скайуокер, отец, перешедший на сторону темных сил и скрывший лицо под маской, чей сын, Люк Скайуокер, узнал лишь много лет спустя, кто был его отцом. Я сиживал с Эдди по два часа, следя, как Люк Скайуокер ищет отца, которого никогда не знал, как освобождает его от власти темной силы. Вот как мы начали жить и умирать под масками. Я подумал о той скорбной ночи масок Хэллоуина, когда все это началось, и о Кайле в его футбольном шлеме, прячущимся от того, что он натворил.

Я снова начал гадать, что же могла Лайза сказать Джин. Лайза была пьяна. Они разговаривали три минуты. Девочка к этому моменту уже пропала — иначе просто быть не могло. Может быть, пребывая в паническом состоянии, Лайза сказала Джин, кем была Сара?

При одной мысли об этом у меня по спине пробежала дрожь.

Я выждал до полуночи, прежде чем уйти, проехал по сузившимся улицам между валами снега с обеих сторон. Миновал мэрию. Вокруг никого не было.

Я припарковался на заброшенной автостоянке возле склада и пошел пешком. Стоянку покрывал нетронутый снег глубиной в полфута.

Я не знал, подойдет ли мой ключ к двери пристройки, или же замок сменили, едва нас уволили… Нет, не сменили.

В мертвой тишине я прошел вдоль аварийной подсветки, ведущей со сходен в основное здание, и пропетлял до временного кабинета Бейнса в чулане уборщика. Закрыл за собой дверь и включил свет. Я искал копию досье происшедшего и нашел ее.

Досье включало описание травм, полученных ребенком, сделанные на месте фотографии трупа, жуткие детали, куда и как пришелся удар, каждое повреждение обведено кружком и помечено буквой, соответствующей окончательному заключению коронера. Листья, прилипшие к волосам девочки, ее лицо, руки и ноги в кляксах грязи. Я увидел, где перекрученный проволочный каркас прозрачных крыльев разрезал ей спину.

Я продолжал листать заключение, пока не наткнулся на вывод, указывающий, что ребенок не был отброшен ударом машины. Тип повреждений на левой стороне торса свидетельствовал, что ребенок в момент наезда лежал в листьях.

Я вынул страницы, где говорилось о двух транспортных средствах, разложил серии снимков с узорами протекторов того и другого — на последнем снимке в каждой серии был меловой абрис тела девочки.

Я прочел заключение следователя.

Транспортное средство Б оставило волнистый след, тянущийся назад ярдов на пятьдесят и помеченный разорвавшимися мешками с листьями, тогда как транспортное средство А, видимо, двигалось близко к обочине. Следовали подробные описания отпечатков всех протекторов обоих транспортных средств. На правой передней шине транспортного средства А имелся необычный разрез.

Я поднял голову и уставился на нагую лампочку: правда о том, что произошло, начала всплывать.

Я засунул фотографии за пазуху и ушел, только раз остановившись в молочном свете длинного коридора, глядя на место, где я, вероятнее всего, прожил бы остаток жизни, не случись этого несчастья.

Дом мэра был чуть в стороне от старой части города и выходил на реку. Потеплело, и падающий снег превратился в изморось. На фоне туч дымился полумесяц.

Надо было уехать и позвонить Хейдену. В глубине души я знал, что мэр будет ждать меня, но не смог остановиться. Когда я взглянул на свои руки, они тряслись.

Стекла затуманились. Я протер боковое окно водителя и уставился сквозь возникший иллюминатор на дом, плывущий высоко надо мной. Потом сунул фотографии в карман куртки, вылез на холодный ветер и медленно поднялся по крутой заснеженной насыпи. Прежде чем миновать гребень холма, я заколебался и обернулся назад, глядя на слабое свечение города. На вершине холма нажим ветра ощущался особенно сильно.

Старый каретник я обошел сзади. Нижний уровень служил гаражом. Чуть приоткрыв одну из дверей, я протиснулся во мрак и закрыл ее за собой. Разило бензином. Обе машины стояли здесь.

Я мог различить только смутные абрисы и ждал, привыкая к темноте. Ветер свистел в щелях, двери постукивали на петлях.

Мало-помалу желтый свет из кухни стал более определенным. Я ощутил нависающую близость дома. Там меня ждал мэр. Затем я увидел его в окне и все-таки не ушел.

Я включил фонарик — клин света, прорезающий дыру во мраке.

Достал фотографии, запечатлевшие след правой передней шины, и, скорчившись, проверил гайки на колесах машины Джин. Их не свинчивали очень давно. Я прощупывал шину, пока не обнаружил разрез на протекторе, обведенный кружком на фотографии.

Мне пришлось опуститься на одно колено. Холод окутал меня. Я поднял голову и дал глазам время вновь приспособиться. С жестокой иронией я ощутил, что теперь окончательно понял, как это произошло. Услышав от Лайзы, кем была девочка, и узнав, что она пропала, Джин помчалась туда. И в смятении, намереваясь припарковаться, она проехала по листьям и сбила ребенка.