Анна Данилова - Пожиратели таланта

Он очень хорошо запомнил, как ударил ее в первый раз по лицу. С размаху, чтобы сразу привести в чувство, чтобы она и думать забыла о том, что он привел ее в подвал якобы для сексуальных утех. И в тот момент, когда она вытаращила на него глаза, в которых он увидел недоумение и страх, он понял, что добился того, чего хотел.

– Сука, куда деньги дела?

Ну, и дальше – по сценарию. Давясь кровью и отплевываясь, она мычала что-то о том, что не понимает, чего он от нее хочет. Какие деньги? Да у нее сроду не было никаких денег! В Париж? Ну да, она в самом деле была там, она выиграла конкурс...

Шторина трясло, мышцы сводило судорогой. Он, распаляясь, нарочно, в своей злобе и обиде, находил особое удовольствие и удовлетворение в том, что бил ее, унижал, говорил все грязные слова, какие только знал. Сейчас-то он понимал, что сделал из нее, что называется, боксерскую грушу, «девочку» для битья. Что, сам того не осознавая, выместил на ней всю свою боль, раздражение, злость.

Они с Юдиным так тщательно готовились к операции, выслеживали перевозчика, ночами не спали, сидя в засаде возле его дома! Искали в Интернете, кто бы мог им продать форму полицейского, нашли человека, полумертвого от пьянок алкаша, который пришел на встречу с продавцом и выкупил два комплекта. И так все гладко получалось, так вовремя, четко! Перевозчик, прибыв из Москвы, вышел из аэропорта, сел в свою заранее оставленную на стоянке машину и, минута в минуту, как они и ожидали, ничего не подозревая, поехал в сторону Соколовой горы, где как раз в кустах и притаились готовые к нападению, вооруженные электрошокером и огромной дерзостью «работники дорожно-постовой службы».

Неуверенный взмах жезлом, и законопослушный «перевозчик» остановился, по просьбе Юдина вышел из машины, и Шторин тотчас парализовал его электрошокером. Все остальное происходило как оживший фрагмент самой смелой их фантазии: похищение из багажника сумки с огромными деньжищами! Причем Юдин, перед тем как схватить сумку, открыл ее (оба были в перчатках, как того требовало дело), и они увидели уложенные ровными рядами лиловые сказочные пачки евро.

Переодевшись в кустах и зарыв форму, использовав припасенную для этого саперную лопатку, они пересекли примыкавшие к аэропорту густые посадки сирени, спустились, прошагав примерно два километра, к старой школе, вышли к остановке, сели в трамвай и спокойно, молча, даже не переглядываясь, доехали до дома, где снимал квартиру Шторин. Его квартиру они выбрали конечным пунктом операции исключительно из удобства ее расположения и близости к транспортной артерии.

Николай запер дверь на два хлипких английских замка, и только после этого приятели, спрятав сумку в шкаф, достали из холодильника водку и выпили по стакану.

Это было небывалое счастье. Шторин чувствовал, что у него горят уши. Сильно горят. И руки дрожат.

– Это... Никто ведь не знает? – Шторин хорошо запомнил, что спросил об этом у Юдина. Его ни на одну минуту не покидала мысль, что он поделился их тайной со своей бабой, Желтковой.

– Не, никто, – ответил, не моргнув глазом, Виталий.

– А то смотри, узнают...

– Говорю же – никто не знает.

К своему стыду, именно Шторин предложил Юдину «погулять как белые люди» в ресторане. И ресторан-то выбрали – «Милан»! Красивое название, красивый ресторан, они уже бывали там с Юдиным, пропивая деньги одной любвеобильной и глупой, как пробка, тетки. Разводить на бабки одиноких богатых женщин стало для Виталия в последнее время прибыльным делом.

Что было потом? Договорились, что пить-гулять они будут с бабами. Юдин – со своей Викой, Шторин – как получится. Интересно, если Юдин заранее договорился с Викой, могла та организовать вторую телку – Любу? Конечно, могла! И сама подготовиться как следует успела бы. Для этого нужно-то было всего час-два. Приехать в гостиницу, снять номер... Так. А откуда она могла знать, где именно они потом заночуют? Значит, дурак Юдин мог попросить ее зарезервировать для них большой номер люкс с прицелом – провести там ночь. Или же сам в гостиницу позвонил, зарезервировал все, рассказал Вике, где именно они будут, все четверо (не по отдельности, понятное дело, ведь они были с сумкой, и деньги еще не были поделены, пока не разделят денежки, куда же они друг без друга!)...

Мысли Шторина путались. Спрашивается, почему они не поделили деньги и таскались вдвоем с сумкой?! Кто-то из них сказал, что нужно купить еще одну сумку? Кто? К тому же, чтобы купить еще одну сумку, надо было кому-то отправиться на рынок или в магазин, но каждый боялся доверить сумку с деньгами другому. Идиоты! А почему сразу не купили новую сумку – из суеверия! Мол, если бы купили, то операция сорвалась бы.

Вот и приехали – ну точно идиоты – в гостиницу (предварительно взяв из сумки тысячу евро и успев превратить их в рубли в первом же обменнике), после чего Юдин оплатил номер люкс, где они оставили деньги, и спустились втроем – Шторин, Юдин и Вика – в ресторан.

Время от времени мужчины поднимались в номер, чтобы проверить, все ли на месте. И это просто удивительно, что поздно ночью, когда они уже вчетвером вернулись в номер, все деньги были в целости и сохранности.

Чем тщательнее он вспоминал подробности того дня, вечера и ночи, тем больше убеждался в том, что Юдин его обманул. Вместе с Желтковой. Может, Вика должна была отвезти сумку с деньгами в Адлер и там дождаться Юдина. А может, она провернула это вместе с Любкой... Или сама, в одиночку? Или Юдин, спрятав деньги, отправил зачем-то Вику на вокзал рано утром, да еще предварительно подрезал тормозные шланги в ее машине, чтобы она разбилась, пожелав избавиться от нее, как от свидетеля?

Что только не лезет в голову...

Чтобы не мучить себя напрасными подозрениями, Николай решил установить слежку за Юдиным. А для этого нужны были деньги. Аркадий! Он их ему даст. Он всегда одалживает.

Николай встал, побрился, привел себя в порядок, вышел из дома и, поймав на последние деньги такси, отправился к брату в клинику.

Выяснив у Долгопятова номер телефона Сергея Лерова, Глаша позвонила ему и договорилась о встрече в кафе «Волна», в самом центре города.

Был солнечный погожий денек, проспект Кирова напоминал своей цветовой праздничной гаммой превращенную в городской веселый пейзаж палитру пьяненького, но явно талантливого художника.

Под полотняным тентом кафе были расставлены столики, в этот утренний час они были практически пустыми, если не считать двух манерно попивавших ледяное пиво состоятельных друзей-алкоголиков. Нетрудно было догадаться, как эти двое, в светлых, хотя и помятых костюмах, провели ночь.

Глаша заказала кофе с молоком. Настроение ее в последние дни, да и месяцы, было прекрасным (не считая, конечно, ее отношения к предметам расследования), и это чувство наполненности жизни, ее любви к мужу и даже к его детям, делало ее по-настоящему счастливой.