Фред Саберхаген - Шерлок Холмс и узы крови

В затемнённой библиотеке нас собралось восемь человек, и вот-вот должен был начаться сеанс. Помимо нас с Холмсом, здесь находились родители и сестра недавно похороненной девушки, двое Керкалди и Мартин Армстронг.

Холмс уже дал мне, а позже Алтамонту и Армстронгу последние указания. В моём случае это был приказ не пытаться схватить призрака, если только Холмс не сделает это первым.

Поздние сумерки сгустились, и наступление ночи ускорилось из-за тяжёлых туч. К началу одиннадцатого с нашими приготовлениями было покончено.

Керкалди предупредили нас, что во время сеанса нельзя зажигать свет или пытаться дотронуться до какой-нибудь фигуры, которая может появиться. Они сказали, что на то есть серьёзные причины спиритического характера.

Я ожидал, что медиумы рассадят нас за столом по своему усмотрению, но брат и сестра переадресовали этот вопрос хозяйке дома, а Маделина Алтамонт, в качестве жеста доброй воли, предоставила его решение мужу. Он же, в свою очередь, следовал плану, ранее предложенному Шерлоком Холмсом.

Меня посадили лицом к южной стене, напротив трёх стеклянных дверей. Ребекка Алтамонт оказалась справа от меня, за ней — Мартин Армстронг и миссис Алтамонт. Затем, если продолжать против часовой стрелки, рядом со своей женой сидел Эмброуз Алтамонт. Сара Керкалди находилась по правую руку от отца Луизы, который оставался в душе самым решительным скептиком. Дальше — Шерлок Холмс, лицом прямо на запад. Завершал круг сидевший между мной и Холмсом Абрахам Керкалди.

Прежде чем все уселись, Абрахам, вдруг приняв величественный вид, не вязавшийся с его юностью, вцепился в спинку своего стула и заговорил. Его шотландский акцент, обычно не очень заметный, усилился от волнения.

— Леди и джентльмены, я сознаю, что мной владеют определённые силы… — Здесь юноша сделал маленькую паузу и обвёл всех нас по очереди взглядом (полагаю, это был не столько вызов, сколько мольба о поддержке). -…И я рад буду их продемонстрировать сегодня вечером, если получится. Я буду доволен, если вы сможете пролить свет на эти силы. Я ими не управляю — это они используют меня, а не я их.

Я подумал, что это звучит как затверженная речь, но Абрахам произнёс её по-настоящему торжественно.

Мы заняли свои места. Теперь библиотека освещалась единственной свечой, горевшей на столе.

Сара Керкалди с важным видом повернулась ко мне:

— Доктор Уотсон, не будете ли вы так любезны задуть свечу?

Не отпуская руки сидящих рядом, я наклонился и выполнил её просьбу. И сразу же мы оказались в полной темноте, лишь слабый свет проникал в комнату из ночного сада сквозь неплотно задёрнутые тяжёлые портьеры на окнах западной стороны и на стеклянных дверях — на юге.

Прежде чем погасла свеча, я бросил последний взгляд на Керкалди, и мне показалось, что оба напуганы и волнуются сильнее, нежели остальные в этой комнате, за исключением миссис Алтамонт. Рука Абрахама слегка подёргивалась в моей и дрожала.

— Крепко держите круг… сила здесь… — раздался голос Сары, и слева от меня тихо застонал Абрахам.

Я попытался разглядеть его во тьме, но увидел только бледное пятно. Трудно было точно сказать, открыты ли у него глаза. Рука юноши лежала в моей, вялая и сухая, словно он уснул.

Я ожидал, что будут предваряющие эффекты, и теперь мне известно, что Керкалди действительно планировали мошеннические фокусы, но ничего подобного не произошло. Минут пять, а быть может, и дольше царил непроглядный мрак, а потом случилось нечто очень странное, хотя, пожалуй, никто из присутствующих не счёл это совсем уж неожиданным.

Я был абсолютно уверен, что ни на мгновение не выпустил руки соседей, но, несмотря на все наши предосторожности, кто-то вошёл в комнату.

В темноте можно было разглядеть лишь приблизительные контуры, но это была вполне материальная фигура молодой девушки в белом одеянии, ниспадающем свободными складками. Она неподвижно стояла на фоне центральной стеклянной двери. Я сидел как раз напротив, но, когда внезапно появилась эта фигура, не заметил, чтобы приоткрылась какая-нибудь из стеклянных дверей или были сдвинуты портьеры.

Я не мог ясно видеть мать Луизы, сидевшую справа, в трёх шагах от меня, и не знал, повернула ли она голову к вошедшей. Но, судя по подавленному вздоху, она сразу же почувствовала её появление в комнате.

Миссис Алтамонт принялась рыдать от радости, тихо причитая.

За столом начали перешёптываться, зашуршала одежда, руки сидящих резко задёргались, и это передалось по кругу. Ножки стульев заскребли по ковру. Мне показалось, миссис Алтамонт хочет вскочить на ноги, но тут незнакомка повелительным тоном произнесла:

— Не разрывайте круг!

В ту же секунду Ребекка судорожно сжала мою правую руку, и я сделал мысленную заметку, что рука Абрахама, сидевшего слева от меня, так и осталась безжизненной среди всей этой суматохи. Это было странно.

— Кто вы? — резко спросила Сара Керкалди, и в её голосе слышался страх.

Но меня ещё больше напугал тихий ответ:

— Я Луиза. Луиза Алтамонт.

Родители Луизы начали бормотать что-то нечленораздельное. Мартин Армстронг тоже хотел было заговорить, но сразу умолк, так что я не уловил даже первого слова.

Фигура в белом, вероятно принадлежавшая утонувшей девушке, всё ещё стояла у зашторенных стеклянных дверей. Теперь она слегка изменила позу и заговорила тонким голосом, запинаясь, словно в трансе. Казалось, она повторяет урок, заученный наизусть:

— Существует великое зло, которое должно быть исправлено, прежде чем я смогу обрести покой. Украденное сокровище, которое должно быть возвращено, отдано назад…

Неизвестно, чем бы завершилась эта декламация, но девушке не дали закончить. Её слова потонули в громких выкриках Маделины Алтамонт. Несмотря на увещевания Сары Керкалди, мать не могла или не хотела замолчать и прилагала все усилия, чтобы привлечь внимание дочери к своим вопросам.

Эмброуз Алтамонт, занимавший место между своей женой и Сарой, фактически оказался ближе всех к призраку, но сидел к нему спиной. Теперь мистер Алтамонт пытался повернуться к гостье, к которой обращалась с мольбами его жена. Это не совсем ему удалось, так как его справа и слева держали за руки. На фоне стеклянной двери, которая была ближе остальных к западу, я смутно увидел фигуру мужчины, привставшего со стула, и услышал его хриплый крик.

Мгновение спустя отец, вырвав руки у соседей, выпрямился во весь рост и, пошатываясь, направился к фигуре в белом. Как он рассказывал впоследствии, ему удалось коснуться руки Луизы. Он также смог заглянуть ей в лицо и услышать её голос. Быть может, она бормотала что-то связанное с одной тайной, которую знали только старшая дочь и отец.