Николай Оганесов - Визит после полуночи

Николай Оганесов

Визит после полуночи

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В ПУТИ

Двадцать три часа двадцать минут

-------------------------------

Мы идем по пустынному перрону навстречу движущимся вагонам скорого пассажирского поезда. Мокрый, с матовыми от тумана окнами, он блестит рифлеными боками в мертвенно-белом свете фонарей.

Мимо проплывает нужный нам пятый вагон. На ступеньке у входа стоит высокий грузный мужчина - судя по форменной фуражке, проводник. Он замечает нашу группу, ждет, когда состав окончательно остановится, потом неуклюже соскакивает на платформу и, зажав под мышкой сигнальные флажки, пропускает меня и моих спутников в вагон.

В коридоре нас встречают несколько пассажиров. Они стоят в проходе, настороженно смотрят на идущего первым сержанта. Тот останавливается, вежливо просит их разойтись по своим местам. Узкий коридор пустеет, становится видна ковровая дорожка, местами вытоптанная до серой волокнистой основы

- Где? - спрашиваю у проводника.

- В восьмом, - понимает он с полуслова. - Я запер. Ключ у меня.

Отмечаю про себя, что голос его совершенно спокоен, даже равнодушен, будто нет ничего будничней, чем везти в закрытом купе труп человека.

Волобуев, следователь прокуратуры, просит отпереть дверь. Проводник возится с замком, потом отступает в сторону и замирает.

На тесном прямоугольнике пола лежит человек. Его лицо уткнулось в лужу крови. Она кажется, почти черной и похожа скорей на пролитый мазут.

Мы с Волобуевым переглядываемся. Он вместе с экспертом склоняется над трупом, а я отзываю проводника к Окну.

- Кто его обнаружил?

- Пассажир из седьмого купе.

- Когда?

- С полчаса назад.

- Он здесь?

Проводник кивает на соседнее купе. В эмалированный ромбик на двери вписана семерка.

- Сколько пассажиров в вагоне?

Он беззвучно шевелит губами - пересчитывает.

- Семеро. - И, угадывая мой следующий вопрос, поясняет: - Все как сели, так и едут. Никто не сходил.

На всякий случай беру эти сведения на заметку. Кажется, все. Пока все. Жестом отпускаю проводника и заглядываю в восьмое купе.

Туда не войти. Осмотр в разгаре.

Чтобы не терять времени, стучу в седьмое купе. Дверь мгновенно открывается: похоже, меня ждали.

На пороге - мужчина лет пятидесяти пяти, с ярко-розовой, в оправе рыжеватых волос, лысиной и таким же ярким румянцем на одутловатых щеках. По беспокойному, бегающему взгляду не поймешь - пьян он или взволнован, а может, и то, и другое вместе.

Я здороваюсь, представляюсь, задаю вопрос:

- Это вы обнаружили труп?

- Да... То есть, нет, - отвечает владелец розовой лысины, и запах спиртного снимает сомнения - выпил, причем недавно.

На нижней полке, в углу, сидит женщина. Лица ее не видно - она демонстративно отвернулась к окну.

- Пройдемте со мной, - приглашаю я мужчину.

Мы выходим и направляемся к открытой двери двухместного служебного купе.

- Ваше имя, фамилия?

- Жохов Станислав Иванович.

Он не настолько пьян, как мне показалось сначала.

- Степан Гаврилович вас дезинформировал, труп обнаружил не я, а Эрих, - продолжает Станислав Иванович, и у меня возникает ощущение, что он присутствовал при нашем разговоре с проводником.

- Кто это - Эрих?

- Эрих? - Жохов делает неопределенный жест рукой. - Он тоже из восьмого купе, вместе с Рубиным ехали.

- А кто такой Рубин? - спрашиваю я, потому что... потому что каждая история должна иметь начало.

- Рубин? - Интонация и жесты повторяются. - Рубин - это тот... - Он морщится, затрудняясь объяснить. - Ну, тот, что лежит там...

"Тот, что лежит там". Понятно.

- Расскажите, как все произошло, - прошу я.

- Я же говорю, что там уже был Эрих. При чем здесь я? Ему лучше знать, что и как у них произошло.

- А как вы сами оказались в восьмом купе?

- Как оказался? - выгадывая время, переспрашивает Жохов. - Да очень просто... Просто оказался. Пошел в туалет, вдруг слышу какой-то шум. Мне показалось, что там что-то неладно. Ну, я и заглянул...

- Что это был за шум?

- Да как вам сказать... Шум как шум, - так и не подобрав нужных слов, продолжает он. - А может, мне показалось, кто его знает. Я, понимаете, не прислушивался, так что вполне мог ошибиться.

Собственная непоследовательность нисколько не смущает Жохова. Покопавшись в кармане, он вытаскивает пачку сигарет, просит разрешения закурить.

- Значит, так... Когда я вошел, Рубин уже лежал на полу. Без движения. Под головой лужа крови. А рядом с ним на корточках сидел Эрих. Я в общем-то не из трусливых, но в тот момент, признаться, растерялся.

Что делать? Решил звать на помощь. Крикнул что-то, уже не помню, что именно. Сразу сбежались люди, ну и пошло-покатилось. Вот и все. Кажется, ничего не Пропустил.

- Вы не заметили, что делал Эрих над трупом?

- Как, что делал? Просто сидел на корточках.

- Он успел вам что-нибудь сказать, прежде чем вы начали звать на помощь?

- Ничего. Это точно. - Станислав Иванович провел ладонью, приглаживая несуществующую шевелюру. - Когда собрались пассажиры, Эрих стал объяснять, что он спал, и его разбудил какой-то шум, это Рубин упал с верхней полки, разбился. Так он говорил. Все, кто там находился, могут подтвердить.

- Вы не заметили, который был час?

- Точно не скажу, но все произошло с полчаса назад, не больше. Значит... - он глянул на часы, - значит, приблизительно в одиннадцать.

- Вы заходили в восьмое купе или все время продолжали стоять на пороге?

- Конечно, заходил. И я, и все остальные. Вы что, не поняли? Мы же не были уверены, что Рубин мертв. Проверяли пульс, слушали дыхание.

- Сдвигали труп с места?

Жохов неопределенно жмет плечами.

- Да нет вроде. Проводник предупреждал, чтоб ничего не трогали до прибытия на станцию.

- Что вы можете сказать об Эрихе?

- Что сказать? Ну, познакомились в поезде. Вроде вежливый молодой человек. Интеллигентный.

- Не знаете, где он сейчас?

- Кажется, у Тенгиза.

- Ясно, - говорю я, но ясности-то как раз и нет. Я поднимаюсь. Следом за мной поднимается Жохов.

- Станислав Иванович, вы еще можете нам понадобиться для уточнения кое-каких деталей. Не возражаете?

- Конечно, конечно, - соглашается он. - Мы с женой едем до конечной остановки. Если что - добро пожаловать.

Мы вместе возвращаемся к седьмому купе. Когда дверь отодвигается, я вновь вижу сидящую у окна женщину очевидно, жену Станислава Ивановича. Она нервно вскакивает с места, и, за секунду до того, как дверь отрезает меня от супружеской пары, я успеваю заметить ее искаженное гневом лицо.

Коридор, по-прежнему пуст. Где мне искать этого самого Эриха?

Я снова стучу в дверь седьмого купе, отодвигаю ее и слышу обрывок фразы:

- ...Ты хуже убийцы!..

Они растерянно смотрят на меня. Жохов поднимается с полки, голос его срывается на дискант, а руки непроизвольно взмывают вверх: