Анатолий Галкин - Народные мстители

Дрожащими руками он спрятал бинокль и достал фотоаппарат. Надо срочно снять и весь котлован и тех людей, которые неподвижно стояли у сторожки.

Фотографируя бочки, Мамочкин пытался приблизить значки и тексты маркировок.

Краем глаза он заметил, что те двое, что те двое, которые замерли около фанерного домика, вдруг встрепенулись и начали действовать.

Один из них бросился на землю и стал отползать за глиняный холмик. А второй спрятался за насыпь у котлована, и в его руках появилось что-то напоминающее винтовку.

Герман хотел сфотографировать стрелка, но не успел. Грохнул выстрел! Что-то горячее скользнуло по его плечу. И одновременно он ощутил, как сзади пуля со скрежетом втиснулась в жесткую древесину старого дуба.

Это была пристрелка.

Ясно, что через две-три секунды последует новый выстрел, и вторая пуля не промахнется. Ползти назад уже не было смысла.

Мамочкину удалось впихнуть камеру в мягкий чехол и отбросить ее за забор. Потом он развернулся и крикнул: «Беги, Ира! Здесь бандиты…»

Но Забелина не могла бежать.

Подождав Геру под дубом, он сама попыталась взобраться наверх. И у нее это получилось!

Ирина стояла на верхнем сучке и видела все: котлован с бочками, Германа, лежащего на боковой ветке и стрелка, притаившегося за земляным отвалом.

После первого выстрела она не кричала из-за шока. Пуля ударила прямо в ствол, за которым она пряталась.

Забелина видела, как ее жених бросил ей фотоаппарат, как он крикнул, спасая ее…

Второй раз Дробышев не промахнулся!

Ирочка видела, что Мамочкин вздрогнул и стал сползать с ветки, падая в котлован, который начинался в полуметре от забора.

Девушка вдруг поняла, что вместе с Германом вниз упало все! Пропали ее надежды на добрую семейную жизнь. Растворилась мечта о милом интеллигентном отце для своих детей. Исчезли планы на московскую квартиру Геры Мамочкина.

И вот тут она завопила и заорала. Это был даже не крик, а вой.

Она привлекла к себе внимание, и третья пуля Дробышева впилась в кору у ее головы. Потом он встал и, держа винтовку наперевес, побежал к воротам.

Ирина не хотела умирать. Она понимала, что через минуту человек с ружьем появится около дуба.

Медсестра Забелина спрыгнула с дерева, подняла фотоаппарат Германа и побежала к палатке. Там она схватила только сумку с документами и быстро спустилась к реке.

Когда она замерла на берегу, ей показалось, что она слышит скрип ворот. Если так, то стрелок отстает на минуту.

Стараясь не оставлять следов, Ира вошла в воду. Глубина в середине Кривуши была ей по грудь. Напротив их палатки на том берегу была тихая заводь, покрытая зарослями камыша и осоки.

Здесь было совсем мелко, и Забелина пройдя три метра, присела и развернулась лицом к берегу с палаткой.

И тут появился стрелок.

Ирина не видела его за камышами, но она его чувствовала. Вот он сбил ногой котелки над костром. Вот он начал вытаскивать все из палатки, гремя полупустым рюкзаком и сумками.

И это хорошо! Раз он принялся за обыск, то значит не будет ее искать и преследовать.

Она осторожно села на дно, прижимая к груди сумку с документами, с блокнотом Германа и с его фотоаппаратом.

Теплая вода была ей по пояс. Так можно хоть целый день сидеть, наблюдая за стрекозами и водомерками.

Жаль только, что нельзя размахивать руками, отгоняя комаров! Ветра сейчас нет, и камыши не должны шевелиться…

Сейчас деревню не удивишь иномарками.

Вот и красивый красный «Пежо» Дунаевых спокойно въехал в село Власюки. Но местные мальчишки, игравшие возле стены местного магазина, даже не оглянулись, когда Вадим притормозил в пяти метрах от них.

Пришлось выйти из машины и попытаться наладить контакт с местным населением.

В магазине было пусто, и продавщица искренне обрадовалась посетителям. Поскольку заведение было частным, девушка переняла московские правила торговли. Она подбежала с широкой улыбкой, поздоровалась и начала предлагать свои услуги.

— Здравствуйте. Меня зовут Катя. У нас здесь все есть! Товар свежий — я сама контролирую. Вам для пикника?

— Нет, мы сюда приехали на две-три недели. Хотим здесь во Власюках комнату снять. А еще лучше — отдельный домик. У нас что-то вроде свадебного путешествия.

— Поздравляю! Вот молодцы. Многие распишутся и едут в экзотику. В крайнем случае — в Сочи. А чаще в Египет или еще подальше.

— Да, а мы вот решили в родных местах.

— Правильно! У нас и лес, и грибы, и речка. А главное — тишина и покой. Влюбленным это и надо, а не пальмы и пляжи. Верно?

— Да, Катя. Мы именно так и подумали.

— Медовый месяц — это праздник! Я вот три раза замуж выходила. И каждый раз все слаще и слаще.

— Но мы пока в первый раз. И думаем, что навсегда.

— Ой, все так мечтают. И все ошибаются.

— А как насчет дома, Катя? У кого можно остановиться?

— Ой, я заговорилась. Значит так, если вам нужен маленький отдельный домик, то это у Даши Федюкиной. Там всего две комнаты, но в спальне широченная кровать с пружинным матрацем. Как раз для этого дела…

Через час Ирина поняла, что вода в камышах не такая уж теплая. Все, что было ниже пояса, замерзло, сжалось и онемело. Кожа на икрах, бедрах и в других местах посинела и покрылась крупными пупырышками.

Надеясь, что стрелок ушел с берега, девушка осторожно легла на воду и, ласково раздвигая камыши, поползла к кустам. Там было одно местечко, где можно было забраться на сушу под прикрытием лозы и ивняка.

На песчаной дюне Забелина нашла солнечную полянку и, стащив с себя спортивный костюм, легла отогреваться.

Забелина не считала себя полной дурой, но сейчас она никак не могла привести мысли в стройное состояние. Они гуляли во все стороны, ершились и путались.

Ей часто вспоминалось ночное купание голышом, долгие восторги в палатке и красивые слова на рассвете.

Потом представлялся страшный могильный дуб и стрелок, который в одно мгновение разрушил всю ее жизнь…

Это были образы, а не мысли. Она хотела рассуждать здраво и найти выход, но думалось плохо.

Одно было ясно — она свидетель убийства Германа, и стрелок будет преследовать ее, пока не убьет и не закопает.

А это значит, что во Власюки возвращаться нельзя. И возле стройки околачиваться нельзя. И на автовокзал идти нельзя. И в Звенигород нельзя!

Никуда нельзя!

Можно лишь прятаться в глухом лесу, подальше от людей, машин и магазинов.

Через час отогрелось тело, чуть попозже отошли мозги. Хотя Забелина была блондинкой, но она начала думать системно и логично.

Стрелок видел, что Мамочкин фотографировал котлован и бочки. Это смертельная улика. И значит, что этот гад не убьет ее, пока не найдет аппарат.