Ирина Комарова - Эпоха мобильных телефонов

– Простите, я не понимаю. Что значит – спрятал? От кого?

– Это долго объяснять. Я сделал вид, что Игоря похитили, потому что жена претендует на половину! Мы сейчас разводимся, понимаете, а там ее денег нет, вообще ничего нет! Вот я и придумал… – Он горестно развел руками. – Спрятал Игоря, а Лене сказал, что это похищение. И с меня требуют выкуп.

– Зачем так сложно? – удивился Гошка. – Ваша матушка упоминала адвоката, который занимается формальностями развода. Разве этого недостаточно?

– Мама! Мама многого не знает. Понимаете, она все так близко к сердцу принимает, что я стараюсь ей поменьше… в общем, ситуация не такая простая, как она думает.

– А это похищение, – напрашивающееся определение «дурацкое» Гоша проглотил, – оно, по-вашему, сильно упростило ситуацию?

– Так ведь все складывалось хорошо, все и должно было быть хорошо! А сегодня… господи, я просто потерял голову, когда увидел, что Игорька нет. И сотовый вне зоны! У обоих вне зоны! А потом эта эсэмэска пришла! Вот, смотрите! С его мобильника пришла, Игоря!

Он едва не уронил свой телефон, несколько раз ошибался, нажимая на кнопки, но наконец нашел нужное сообщение.

– Вот, слушайте: «Твой сын…» – Голос Ларикова сорвался. Он попробовал начать снова, но махнул рукой и сунул телефон Баринову.

– «Твой сын в надежном месте. Если хочешь увидеть его снова, готовь деньги», – послушно прочитал шеф. – Гм.

– Я просто не знал, куда бежать, – снова всхлипнул Лариков, – что делать! А этот, – он невежливо ткнул в Гошку указательным пальцем, – говорил: «Если помощь понадобится…» Я прыгнул в машину – и к вам.

– Разумный поступок, – наклонил голову шеф. – Но если вы пришли за помощью, должны обеспечить нас информацией.

– Ребенок пропал! Какая вам еще нужна информация?

– Когда пропал? Откуда пропал?

– Из дома… я снимаю квартиру. – Лариков скривился, словно его настиг неожиданный приступ зубной боли. – Небольшую. В смысле не живу там, а так, бываю. Время от времени. Ну, вы понимаете, иногда надо встретиться… Вот из этой квартиры он и пропал. Вчера вечером я звонил ему, мы поговорили. А сегодня… я приехал, а там… никого.

– В помещении все в порядке? Следов борьбы нет?

– А? Я не знаю. Вроде ничего такого… Я не заметил. Господи, да что вы у меня спрашиваете? – Он вскочил. – Поехали, вы сами посмотрите!

Шеф поджал губы и перевел взгляд на Гошку. Тот кивнул. После этого оба посмотрели на меня. Я тоже кивнула. Понятно, что клиент для обстоятельного разговора непригоден. Разумнее съездить сейчас на место, посмотреть на все своими глазами. И постараться привести Ларикова в рабочее состояние.

– Мне ехать или Гоше?

В последнее время Александр Сергеевич, распределяя задания, старается развести меня с напарником. Приучает к самостоятельной работе.

– Поезжайте оба, – после короткой паузы принял решение Баринов. – Такой случай. Сергей Аркадьевич, вы фотографию ребенка с собой захватили?

– Фотографию? – растерялся Лариков. – Зачем? То есть… ах да, понятно! Но я, кажется… ой, наверное, есть! Я забыл вынуть!

Он суетливо проверил один карман, другой и наконец вытащил слегка помятую карточку. Ту самую, которую показывала нам Екатерина Алексеевна.

– Вот! Очень хорошая фотография! – Сергей Аркадьевич шумно, со стоном, вздохнул и протянул фотографию Баринову. – Вот он, Игорь.

– Сейчас Нина копии сделает.

Отсканировать и распечатать четыре экземпляра фотографии пропавшего ребенка было для Ниночки делом одной минуты. Оригинал она вернула Ларикову, одну копию я положила себе в сумочку, вторую взял Гоша, а третью – шеф. Четвертая копия сразу отправилась в тонкую пластиковую папочку-конверт, в которой уже лежало несколько бумаг, – наш секретарь время даром не теряет.

– И оставьте, пожалуйста, номера телефонов: вашего сына, жены и мамы, – распорядился Баринов. – Еще какие-нибудь близкие родственники есть?

– Близкие? Н-не знаю… тетка есть и сестра троюродная. Но мы редко общаемся.

– Все равно оставьте. А ваша первая жена? С ней вы связь поддерживаете?

– Это вы о ком? – растерялся Лариков.

Шеф удивился:

– Вы что, не помните, что женаты были? Я про мать Игоря говорю.

– Ах, вы про Надю! Нет, я с ней давно… в общем, после того, как мы расстались, я ее не видел. Слышал, что умерла. Да при чем здесь она? Что мы время теряем!

– Если умерла, то, скорее всего, ни при чем. – Гоша положил руку Ларикову на плечо. – И время нам терять не стоит, тут вы правы. Продиктуйте номера телефонов… Ниночка, ты готова?

Разумеется, Нина была готова. Не готов был Сергей Аркадьевич. Ни одного номера он не помнил, а справочник вызвать не мог – все время промахивался мимо кнопок. Кончилось тем, что Нина отобрала у него сотовый и сама отыскала всю нужную информацию.

Пока она занималась этим, я отошла к зеркалу, подкрасила губы и причесалась. Посмотрела на себя, на Гошино отражение, маячившее за моим плечом, и тихо, чтобы не мешать Нине, спросила:

– Скажи, тебе не странно?

– Что именно странно? – Он говорил так же тихо, почти шепотом.

– Что мы такие спокойные все. Кажется, ребенок пропал, чужой, но все равно, ребенок же! Мне бы, по моему характеру, в истерике биться, как Ларикову, а я губы крашу.

– Просто ты потихоньку становишься настоящим сыщиком. Нервы, истерики, обмороки – это все непрофессионализм. От нас люди работы ждут, вот мы и работаем. А губы ты, кстати, криво накрасила. – Он ласково улыбнулся и дотронулся кончиком пальца до уголка моего рта. – Поправь.

Когда мы вышли на улицу, Лариков дернулся к симпатичной, бирюзового цвета «мазде», но Гоша перехватил его:

– Поедем лучше на нашей машине.

Мы с клиентом устроились на заднем сиденье, а Гошка сел за руль. Прежде чем завести мотор, он обернулся:

– У меня предложение, деловое. Зачем нам эти отчества? Нам сейчас надо думать о том, как пацана вытащить, а не о церемониях. Так что давай так: я – Гоша, ты – Серега, идет?

– Идет, – растерянно моргнул Сергей Аркадьевич.

Мужчины быстро обсудили, как лучше и быстрее проехать, и Гоша тронулся с места. Лариков обессиленно откинулся на спинку сиденья, и я начала задушевную беседу.

– Извините, Сергей, но мне бы хотелось кое-что уточнить.

Я не претендую на ту раскованность в общении, которой славится Гоша. Я согласна, что обращаться к клиенту по имени гораздо удобнее, чем выговаривать каждый раз «Сергей Аркадьевич». Но сократить его до дворового «Серега» и перейти на «ты» – на подобный подвиг я не способна. Наверное, учительское прошлое дает себя знать.

– Вы сказали, что молчит не только телефон сына, но и второй. Ваш сын был не один все это время?

– Конечно, он был не один, как можно! С ним была… один надежный человек.