Игорь Блинов - Ворона летает по геодезической

«Ну вот и ладушки, — думала девушка, выходя с толчка. — Бери мое добро, и горе-злосчастье впридачу».

…За окном начало темнеть. Позвонил телефон, но из трубки после недолгого молчания и едва слышной музыки раздались короткие гудки.

Сегодня, когда возвращалась домой, у самого подъезда почувствовала за спиной чье-то присутствие. Не оглядываясь, бросилась бежать по лестнице и закрылась на оба замка.

Что-то должно случиться, что-то странное. Или уже случилось. Вика сидела одна в пустой квартире и боялась нарушить тишину. Ей казалось, что если она не будет двигаться, то неведомое и опасное пройдет рядом.

В воздухе повеяло холодом.

Девушка почувствовала, как мембраной застыла кожа и тупо, как чужое, застучало сердце. Нет, было не страшно, а как-то непонятно.

Ей явственно представилось, что человек или призрак в черном плаще стоит на лестничной площадке и смотрит в замочную скважину. Ее потянуло туда, она захотела выйти в прихожую и прислушаться, но не смогла двинуться с места.

…Резко и громко прозвучал звонок в дверь. Перед глазами все побелело, но она пошла на одеревеневших ногах к двери и повернула ручку. На площадке стоял одноклассник Яшка, который все новости узнавал первым.

— Это ты мне звонил?

— Нет. Слушай, — возбужденно заговорил он, — ты знаешь, что с Настькой случилось? Ее убили. Потрясно, да?

Вика молча кивнула. В другое время она бы не поверила, а теперь даже не удивилась.

Настю утром обнаружил дворник. Распугав стаю ворон, он увидел труп у мусорного контейнера, с куском черного провода вокруг шеи.

…Такого здесь не было давно. Семринск — тихий городок, расположен у самой воинской части, и заурядные кражи воспринимались как события. И вот — такое.

В кабинете у начальника розыска дрожали оконные стекла.

— Уже из области звонили, интересуются, как идет расследование… Вот что, — рубанул по столу полковник Баскаков. — Если через двое суток не будет никакой зацепки… Все, свободны.

Сотрудники отдела степенно поднимались и выходили с нейтральными лицами, а полковник, потеребив пышные усы, потянулся к телефону.

Пройдя долгий период нерешительности и внутренней борьбы, он наконец сделал это, легко и быстро, почти на автомате. И вернувшись домой, почувствовал то самое невероятное облегчение, которого долго ждал и желал, как после совершения выгодного обмена, где товаром послужили человеческие души.

Но нет, мир еще не сполна расплатился с ним, и расплатится ли когда-нибудь?..

Спустя неделю он решился продолжить. Он прохаживался у школы и ждал. Занятий уже нет, начались каникулы, но сегодня общешкольный сбор.

…Не то, опять не то. Ага! Вот она. Только не одна пошла, а с одноклассницей. Ну так что — не в одном же доме они живут…

Вот подруги распрощались. Та, которую он так долго искал, направилась к подъезду пятиэтажки, и он, в охотничьем азарте забыв про осторожность, рванулся вперед.

Он нагнал школьницу на лестничной площадке, когда она уже доставала ключ…

Где-то наверху заголосили. Он быстро пошел прочь, внутренне сжавшись и сдерживая бег. Навстречу шли люди, и казалось, все пристально его рассматривают. И был почти уверен, что из того дома сейчас выбегут, и вот-вот догонят, а потом что — годы тюрьмы?.. Но это невозможно. Кто угодно другой, но он — это другое дело. Он должен быть свободным как птица…

Пройдя квартал, он оглянулся и успокоился. Счастье опять на его стороне. Даже несмотря на серьезную оплошность — ведь он обознался, и девка оказалась не та. Он это понял, когда было слишком поздно. А ведь как похожа! Столько времени потеряно зря. Но ощущения досады не было вовсе, а даже наоборот — тем интереснее будет продолжать охоту.

Он решил временно лечь на дно, и через два дня вернулся в свою лесную резиденцию.

Однажды за болотом он увидел девушку-туземку, долго и скрытно следил за ней из-за деревьев, а когда разглядел, что ее черные волосы были заплетены в косы, полузабытый образ пробудил в нем задремавшую адскую страсть.

Он порадовался своему искусству подкрадываться тихо и незаметно, так умело, как будто обладал этим даром всегда. Значит, он опять явился в мир, Черный Джентльмен.

А потом наступила усталость и раздражение. Внушать ужас дикому племени — разве это все, на что он способен? И в один прекрасный день, когда он пришел к себе после долгого блуждания по обезлюдившим полянам и чащам, озлобленный и уставший, он решил, что пора ехать в город.

Там его взяли. Попался глупо, по чистой случайности… Но был абсолютно уверен, что это не конец. Ведь его жизнь не может быть бессмыслицей.

Он лежал на циновке в камере предварительного заключения, когда сквозь сон услышал, как лязгнул замок. Чей-то силуэт возник на прямоугольнике двери. Зажегся свет, и он с недоумением оглядел бородача, лицо которого оказалось удивительно знакомым.

— Саид!..

— Вах! Ты?! А я как во дворе тебя увидел, так думаю — он или не он? Вот так встретились! Твое счастье, друг, что я в окно посмотрел. У меня тут свое дело.

— Выручай, Саид, вот, взяли меня…

Он уже верил, что Саид не подведет.

— О чем разговор, дорогой. Я в этом городе не последний человек. У нас так делается — вчера ты мне помог, сегодня я. В горах тебя укроем, ни одна собака не найдет.

— Да мне только отсюда вырваться.

— Какая беда, слушай… Ко мне поедем, в горы. Мой дом — это твой дом.

«Если и все, то не я», — все звучали в голове слова из Писания. Почему именно он должен жить по закону? Другие должны, но не он. А он уже повязан красной нитью, он уже преступил, и остался свободным. Значит, он — избранный.

«А хорошо бы остаться здесь насовсем, курить анашу, носить восточную одежду. Может, завести гарем. Это как в сказке. К черту цивилизацию, к черту книги и кино. Строгая простота мышления и поступков — вот он, идеал…» — он вдыхал наркотический дым, и мир вокруг становился все проще и понятнее, будто из хаоса вызревал благородный кристалл. Может быть, именно сейчас он начал постигать сокровенный смысл бытия.

Потом ему стало тоскливо, потом опять весело. Наконец, теплая истома разлилась по членам, и он устроился на сене, любуясь зеленой спиралью, которая вилась и вращалась перед глазами, постепенно угасая.

Он проснулся под утро и тихо выбрался наружу. Чистый горный воздух за половину ночи восстановил силы. Он закурил, и с непривычки опять судорожно свело горло, но вскоре по рукам и ногам пробежали приятные шарики мелких колючек. Верхушки гор засветились и заиграли изумрудами, появился небывалый прилив сил, захотелось расправить руки и полететь. Он прибавил шаг и поднялся вверх по склону. Наверху была небольшая площадка. Он воздел руки к небу и прошептал: