Александр Ольбик - Операция Армагеддон отменяется (фрагмент)

Тенет поправил съехавшую на брови челку волос, и не глядя на Пауэлла, произнес:

- Во-первых, такие слушания уже были и шесть из пятнадцати ее членов нам поверили.

- Но это меньшинство, - перебил Пауэлл.

- Да, но трое воздержались, так что налицо паритет...Что же касается атомных мини-зарядов, то здесь, уважаемый Колин, я тебя должен разочаровать. Вы знаете, о чем недавно заявил член парламентского комитета по поставкам оружия Курт Велдон (Curt Weldon)? А я вам скажу: к нему за консультациями обратились представители ФБР, которые утверждали, что вопрос о наличии у террористических организаций оружия массового поражения, в том числе ядерного, на сегодняшний день является приоритетным для этой организации. Послушайте, что в этой связи сказал Велден: "Я считаю, что вероятность того, что у бен Ладена есть ядерное оружие, весьма высока". И у него были основания так утверждать. В 1997 году Велден пригласил генерала Александра Лебедя выступить на заседании комитета по поставкам оружия. Лебедь тогда заявил, что более 100 единиц портативного ядерного оружия могли быть похищены с российских военных баз. По словам Лебедя, это "идеальное оружие для террористов", которое выглядит как небольшой чемодан, и которое "приводится в состояние боевой готовности одним человекам за 30 минут".

- Я об этом тоже слышал, - сказал Пауэлл и пододвинул к себе портативный компьютер. - Я могу сейчас найти на многих сайтах то, о чем ты, Джорж, только что сказал. Но даже если предположить, что Лебедь знал правду об этом оружии, то ответьте - почему террористы не воспользовались им 11-го сентября?

- Ну, знаешь, Колин, это не вопрос! - вспыхнул Чейни. - Тут могут быть разные причины....например, технического характера...Но мы должны думать о будущем, чтобы этого не произошло никогда. Чтобы Хусейн, если таковой владеет портативной атомной бомбой, не поделился ею с Бен Ладеном и тогда...

Пауэлл не проронил больше ни слова. И не потому что нечего было сказать - он чувствовал перед собой глухую стену. Перед ним было большинство сторонников войны. Ястребы во главе с черноокой ястребицей. А ему пока не хотелось сжигать мосты между департаментом и Белым домом. Хотя он знал, что образовавшаяся трещина рано или поздно приведет к обрушению отношений.

- Итак, голосуем - кто за данную резолюцию по Ираку? - и Буш после секундного выжидания поднял руку.

Мгновением позже это сделала Кондолиза, за ней - Чейни и Рамсфелд. Тенет в голосовании участия не принимал, ибо данная процедура - прерогатива главных должностных лиц США...

Все посмотрели на Пауэлла, который вертел в руках свои очкки-хамелеоны, а на лице его лежала отстраненность. Он только сказал:

- Проголосую, когда у нас будут неопровержимые доказательства того, что Багдад владеет оружием массового уничтожения.- Он поднялся и вышел из Овального кабинета. Никто из оставшихся там не стал комментировать его поступок. Приняли как должное, такова традиция Белого дома: никого вслед не обсуждать и не осуждать...

А между тем, шагая по коридорам Белого дома, Пауэлл вспоминал первые часы после атаки смертников на башни Торгового центра и на Пентагон. И всплыл в памяти состоявшийся тогда разговор тех же лиц, которые сейчас остались в Овальном кабинете. Только тогда они находились в запасном, на случай атомной войны или глобальной природной катастрофы, бункере в районе Шарлотсвилла, что в нескольких километрах от Вашингтона. Именно туда был направлен президентский вертолет, который уже подлетал к Белому дому и который в сопровождении двух других вертолетов типа "Апачи" и истребителя-перехватчика был сопровожден до тайной запасной штаб-квартиры, находящийся на глубине двадцати семи метров под армированным бетоном. Именно там прошло первое чрезвычайное совещание, на котором, что называется, с белого листа намечались меры, по предотвращению второй атаки, если таковая последует, и по ликвидации умопомрачительных последствий теракта.

Пауэлл вспомнил, насколько был подавлен президент, насколько спокоен был Чейни, насколько возбуждена была Кондолиза и деятелен Рамсфелд. Он не отрывался от телефона и то, что ему передавали с поверхности земли, он тут же транслировал собравшимся. Но после того, как все вроде бы стабилизировалось и телевидение стало повторяться, речь зашла об ответных мерах. Буш, глядя на министра обороны, спросил: "Сколько времени нужно, чтобы межконтинентальные ракеты достали Кабул, Бандад и Тегеран?" Все, кто это слышал впали в шок, ибо понимали, куда клонит президент... Речь явно шла об ядерном ударе возмездия. И когда президент вместо ответа от Рамсфелда получил мучительный вопрос, серой бледностью застывший на лице министра обороны, сказал:

- Если мы сегодня же не отреагируем надлежащим образом, завтра все может повториться с десятикратными последствиями. Скажи, Джорж, - Буш обратился к Тенету, - твоя служба хотя бы приблизительно знает, где скрывается Бен Ладен?

- Два дня назад он был в Афганистане, но за это время можно многократно сменить экспозицию и оказаться где угодно...

- Это не ответ...

- Но я предупреждал о таком развитии событий, - Тенет явно оправдывался и при этом хотел набрать несколько очков.

- Не будем спешить с выводами, - сказал Рамсфелд. - Нужно собрать комитет начальников штабов и посовещаться о военных мерах. Я подчеркиваю о мерах военного характера.

- Но мы не можем упускать момента, - Буш подошел к карте и пальцем провел по невидимой дуге - от Ирака до Кабула...- Если мы проявим слабость завтра некому будет об этом напомнить...Что скажете, Кондолиза? - обратился Буш к своему помощнику по вопросам национальной безопасности?

Женщина, шоколадный цвет лица которой стал перламутрово-матовым, что-то пыталась произнести, но ее полные губы беззвучно мяли воздух, а гортань не подавала вибраций, превратив человека в немое существо. На помощь Райс пришел Пауэлл. Он тоже был бледен, но абсолютно спокоен.

- Послушай, Джорж, давай вытащим ноги из стремян и спешимся. Хотя бы на пять минут...

- А что ты, Колин, предлагаешь? Простить, сказать спасибо, утереться и жить как ни в чем не бывало? - Буш сказал это, не повышая голоса, ощущая свою беспощадную правоту. Один час сегодня стоит двух часов завтра...

- Я тоже думаю о завтрашнем дне, - сказал Пауэлл, в его интонации слышались нотки-сигналы, которыми он давал понять президенту, что он его прекрасно понимает, но при этом умоляет не прибегать к крайностям. - Если мы нанесем сегодня ядерный удар по нескольким точка, то...да, мир, особенно американцы, нам будут рукоплескать... Но я, как политик, знаю другое: пройдет эйфория, наступит момент протрезвления и люди поймут, насколько мы оказались невыдержанными и не мудрыми.