Тед Бота - Найди ее лицо

В тот день, это была среда, он попросил Гектора отвезти его через границу в Эль-Пасо, откуда почтой отправил свои бочонки в Филадельфию. Мексиканскому пограничному чиновнику понадобилось несколько часов, чтобы осмотреть их. Рядом с местом, где они остановились, находилось последнее напоминание Фрэнку, почему он здесь, — большой розовый крест.

Вечером в гостинице, где комната без его вещей показалась странно пустой, Фрэнку нечего было слушать, потому что все свои диски и «уокмэн» он отправил домой. Как-то сразу он понял, что отъезд из Мексики стал его беспокоить.

Слэйтер говорил ему — но теперь он думал, что это было предостережение, — что никому не разрешается вывозить из страны больше десяти тысяч долларов. Именно столько Фрэнку заплатили за работу, и Слэйтер это знал.

— Вас арестуют, если у вас будет больше этой суммы, — сказал он.

Фрэнк не хотел искушать судьбу. Слишком многое пошло наперекосяк, и он ощущал, что за ним следят. Поэтому решил поосторожничать. Вместо того чтобы уехать на уик-энд, как планировал, Фрэнк посчитал нужным тронуться в путь сразу после пресс-конференции в пятницу. Пограничники не будут его ждать.

Еще он спрятал деньги. Очень плотно обернул купюры пластиком и засунул их в кусок глины, уложив его на самое дно чемодана.

В тот вечер Фрэнк намеревался положить четыре бюста в картонные коробки, чтобы приготовить их к пресс-конференции. Вместо этого оставил на столе. Он привык иметь их при себе.

Эспарса не отрываясь смотрел на бюст. Он даже встал.

— У этой девушки и в самом деле так искривлен нос?

— Да, — кивнул Фрэнк.

Они практически не разговаривали последние несколько дней, даже когда Фрэнк ездил с Эспарсой в бывшую полицейскую академию, где видел Клодию. Но Эспарса был очарован бюстом девушки с искривленным носом, как и в случае с девушкой из Чиуауа.

Он объяснил почему. Несколько месяцев тому назад одна женщина пришла в полицию, чтобы заявить об исчезновении дочери. Она дала им фотографию, поэтому Эспарса знал, как выглядела девушка. Они взяли пробу ДНК от одного из скелетов, который мог быть ее, но анализ не дал внятного ответа.

Фрэнк инстинктивно подумал о беспорядке в помещении для хранения вещественных доказательств. Какой эффект мог дать анализ ДНК костей, взятых оттуда?

Эспарса продолжал:

— Мы передали ее череп вам вместе с остальными. Подумали, что начнем с получения на нее черновых данных. Нам не было известно, что у нее искривленный нос, потому что не было лица. Но это она.

Последний день

Пресс-конференция проходила в маленьком помещении бывшей полицейской академии. Фрэнк был задумчив и не улыбался.

В передней части комнаты был установлен экран, на простом коричневом столе перед ним они с Эспарсой выставили четыре головы, а рядом с ними — соответствующие черепа. Слева направо стояли девушка без нижней челюсти, серьезная девушка, девушка с искривленным носом и девушка, смотрящая вверх.

Люди стали прибывать сразу после полудня. Были журналисты из местных газет и из «Эль-Пасо таймс». Выступил заместитель генерального прокурора Оскар Валадес, а также Эспарса, который представил Фрэнка. Глядя на аудиторию, Фрэнк увидел нечто, чего раньше не замечал. Когда говорили Валадес или Эспарса, люди посмеивались, словно не верили ни единому их слову.

Фрэнку это напомнило пресс-конференцию, прошедшую три недели назад. Он стоял позади четырех черепов, один из которых (у него отсутствовала нижняя челюсть) был белее других. Тогда его переполняли волнение и ожидание, а сейчас ощущались разочарование и безразличие.

Кто-то спросил, считает ли он, что полиция хорошо работает. Не зная, что ответить, Фрэнк взглянул на Эспарсу. Он мог сказать так много о том, что плохо в расследовании — и вообще, было ли оно. Но ему хотелось дать людям надежду, даже если это поможет всего лишь нескольким семьям смириться с утратой.

— Да, — наконец сказал он. — Думаю, полиция кое-что делает. Они пригласили нас Бобом Ресслером. Они по крайней мере пытаются работать.

Один из репортеров сказал, что считалось, будто в действительности Фрэнк, до того как начал работать над бюстами, получил фотографии нескольких женщин, чтобы знать, что лепить. Фрэнк, поморщившись, покачал головой. Ни разу за двадцать пять лет его в таком не обвиняли. Было очевидно, что его принимают за приспешника полиции. Возможно, они и над ним подсмеивались.

Он смотрел на людей, выискивая три конкретных лица — отца, мать и их дочь. Они приехали еще утром по приглашению Эспарсы, для специального осмотра голов.

У отца на джинсах и ботинках были видны пятна от гипса, словно он приехал прямо с работы, с цементного завода. С ним были мать и дочь, очень похожие. У обеих искривленные носы.

Когда они приехали, Эспарса отвел их к себе в кабинет, где на столе в ряд стояли четыре головы. Фрэнк из коридора наблюдал за ними, как и попросил Эспарса. Обе женщины подошли к бюсту девушки с искривленным носом, даже не посмотрев в сторону трех других.

Мать тронула волосы девушки, которые Фрэнк сделал распущенными, наполовину закрывающими лицо, словно стараясь скрыть изъян. Они сообщили Эспарсе, что у их дочери были немного оттопырены уши, и потому она так носила волосы. Но они все-таки не сказали, что это их дочь. Мать подносила руку к подбородку — манера, которой, как воображал Фрэнк, возможно, обладала и девушка с искривленным носом.

— Вам знакома какая-нибудь из этих четырех голов? — прямо спросил Эспарса.

— Нет, — поспешно ответила мать. — Но если вы говорите, что это наша дочь, то мы хотим получить тело и похоронить ее, — тут же добавила она.

На пресс-конференции Фрэнку наконец удалось обнаружить эту семью, державшуюся тесной кучкой, словно стараясь утешить друг друга. Все трое не отрывали взгляда от одной головы.

1986 год

Однажды утром в начале августа Фрэнк шел в суд на Маркет-стрит, 601. Двое мужчин провели его к заднему входу, затем через дверь с кодовым замком на шестой этаж.

В расположенном в западной части здания просторном помещении находилось с дюжину мужчин без пиджаков, с распущенными галстуками, с пистолетами на поясе. Это был офис федеральных маршалов Восточного района Пенсильвании.

Главным в группе был коренастый, дружелюбный Том Рапоне, с которым Фрэнк познакомился через Филлинджера. Когда два заместителя Рапоне предложили использовать Фрэнка в одном из дел, тот попросил его прийти и рассказать о своей работе.

До этого Фрэнку доводилось работать только с полицией и лепить только мертвых. Как бы ему ни хотелось вступить в сотрудничество с другими правоохранительными агентствами, это не удавалось. На письма Джан в ФБР, ЦРУ и Интерпол ответов практически не было, не было и работы.