Рут Ренделл - Птичка тари

— Где же держат ее, пока идет это доследование?

— В тюрьме.

Все, что знала Лиза о подобных вещах, она извлекала из чтения художественной литературы, «Крошки Доррит» и «Графа Монте-Кристо». В ее воображении возникали викторианские застенки, темница с зарешеченным узким оконцем под потолком.

— Какое тебе дело? — говорил Шон. — Ты убежала, ты покончила с этим, и совершенно правильно сделала.

— Я устала, Шон. Мне надо поспать.

Она прижалась к нему обнаженным телом. По ночам теперь стало холоднее. Его губы нашли ее рот, и вот он уже овладел ею, как будто эта близость — самое естественное продолжение ласки. Они засыпали, так и не разжав объятий, и когда Лиза просыпалась среди ночи, то нежно приникала к Шону всем телом, чтобы снова пробудить в нем желание.

Шон сонным голосом говорил, что любит ее, и она отвечала:

— Я тоже люблю тебя, Шон.

Следующий день еще не был последним для сбора «пепина», работу предстояло закончить в пятницу. Кевин сказал, что уезжает еще на неделе, и спросил, почему бы им не последовать за ним. На заводе по изготовлению пенополистирольных упаковок в десяти милях оттуда требовались неквалифицированные рабочие, и Кевин намеревался отправиться туда.

Но Шона не заинтересовало это предложение. Он рано кончил работу, помылся, почистился, надел свежую рубашку и джинсы и уехал в город искать работу в супермаркете. Лиза нисколько не удивилась, услышав, что работу он получил. Они пригласили Кевина распить бутылку-другую. Кевин сказал, что его телик не идет ни в какое сравнение с Лизиным, у ее телика были удивительно яркие цвета и необычайно четкое изображение для такого небольшого экрана.

Лиза попрощалась с собакой. Она обняла песика, и холодный собачий нос уткнулся ей в шею. Это добрая, ласковая псина. Коснувшись губами красивой головы животного, его черной глянцевитой шкуры, Лиза опять вспомнила о Хайди. Она все еще не могла успокоиться, думая о том, как мистер Тобайас отделался от Хайди, когда женился на Виктории, с какой легкостью просто передал ее Мэтту, словно мебель, в которой он больше не нуждался.

Лизе еще нравился мистер Тобайас, но ее восхищение было поколеблено его отношением к Хайди. Чтобы как-то оправдать его, она возлагала всю вину, считая, что именно она изменила его характер, на Викторию, так, должно быть, считала и мать. Это Виктория заставила его стрелять по живым созданиям, и Виктория удерживала его от поездок в Шроув.

Может, Виктория умрет. Собаки умирали, так почему не умирать и людям? Примерно тогда же Лиза начала воображать, как изменилась бы их жизнь, если бы мистер Тобайас женился на Ив и они обе переехали бы в Шроув-хаус. Как всем детям в книгах, ей хотелось бы иметь не только мать, но и отца.

Шон приступал к работе с понедельника. Им еще предстояло перегнать и поставить куда-то трейлер, но до этого Шон хотел извлечь все возможное из пребывания на землях Веннера.

Когда Лиза делилась с ним своими знаниями, он часто называл ее госпожой Учительницей. На этот раз, заявил Шон, он сам собирается ее кое-чему научить. Он научит ее водить машину.

До получения прав Лиза еще не доросла — семнадцать лет ей исполнялось только в январе, но она могла бы попрактиковаться в вождении на окрестных проселочных дорогах — это были частные владения. Они сняли плоды с последнего ряда яблонь в пятницу утром и получили последние положенные им деньги. Потом Шон посадил ее на место водителя «доломита» и научил, как включать зажигание и пользоваться рычагами. Это оказалось нетрудно.

— Как рыба в воде, — сказал Шон, очень довольный ее успехами.

Лиза хотела выехать на шоссе и отвезти трейлер на место его новой стоянки, но Шон сказал «нет». Не стоило рисковать. На штрафы у них денег не было. С неохотой Лиза согласилась:

— Наверное, не стоит рисковать и потому, что мне ни к чему попадать в руки полиции.

— В любом случае это противозаконно, — очень серьезно заявил Шон.

Лиза пересела на пассажирское место рядом с ним и принялась за яблоко. Она тайком от Веннера набрала целую коробку паданцев. Веннер был так скуп, что не разрешал сборщикам забирать даже упавшие яблоки.

— Берегись, как бы он не напустил на тебя легавых, — сказал Шон, но при этом засмеялся, и Лиза поняла, что он шутит. Потом он внезапно спросил: — А твоя мама никогда не пыталась увести этого Тобайаса от жены?

— Почему это ты вдруг задал такой вопрос?

— Наверное, подумал о копах и о том, как они схватили ее, и вспомнил, что ты не сказала, приезжал ли он снова, после того уик-энда с гостями.

— Нет, Ив этого не делала, нет. По крайней мере, насколько мне известно, она этого не делала. Ей не представилось случая, потому что мистер Тобайас жил так далеко, и потом, у нас не было телефона, не было машины, в каком-то смысле мы были словно под замком в ловушке.

— Но разве она не хотела этого?

— О да, конечно, хотела. Она хотела находиться в Шроуве, хотела, чтобы ее никто не беспокоил и она жила бы там в свое удовольствие, но больше всего она хотела, чтобы Шроув принадлежал ей.

Я думаю, она рассталась с этой мыслью, лишь когда мистер Тобайас женился. Вернее, она отодвинула эту мысль на некоторое время. Это было очень тяжело для нее: так долго рассчитывать на это — и вдруг отказаться от всех надежд. Конечно, я не знаю, что происходило в ее голове. Я была всего лишь ребенком, но думаю, что Ив сожалела о многом и горько упрекала себя.

— Как это?

— Я хочу сказать, Ив сожалела, что не вела себя иначе. Понимаешь, может быть, если бы мы поехали с ним в Лондон, когда мистер Тобайас впервые пригласил ее, или отправились бы путешествовать с ним, он сблизился бы с Ив, решил бы, что не может жить без нее. Прожили бы так год или два, а потом могли бы все вместе вернуться обратно в Шроув. Они оба тогда были без ума друг от друга, уверена, что у них было так же, как у нас с тобой сейчас.

— Это, по крайней мере, верно, — сказал Шон с улыбкой, он был явно доволен ее словами.

— Но Ив не захотела делать этого из-за меня. Она была обязана оградить меня… от… ну, от мирской скверны. Нельзя было допустить, чтобы я страдала так, как страдала она. Если бы она поехала в Лондон с мистером Тобайасом, ей пришлось бы отослать меня в школу, где я познакомилась бы с другими детьми и чего только не насмотрелась бы. Можно сказать, что Ив ставила на первое место мои интересы, или, возможно, она ставила на первое место Шроув. Ирония судьбы заключалась в том, что она потеряла мистера Тобайаса, потому что на первое место ставила его дом. Что касается меня, то я только и мечтала жить в Шроув-хаусе и иметь Джонатана Тобайаса своим отцом. Ты будешь смеяться, но я все думала о том, что если бы я жила там и дом был бы моим, то я проникла бы в ту комнату.