Элли Гриффитс - Переправа

— Приехал на раскопки. Они начинаются сегодня.

Ну конечно. Раскопки. Разрешенные Нельсоном. Цель которых — найти разгадку останков из железного века и ушедших в землю столбов вдоль тропы. Выяснить, нет ли на Солончаке других секретов.

— Я не знала, что сегодня. — Рут пятится в дом, и Эрик следует за ней, потирая руки. Видимо, он уже несколько часов на ногах. Рут вспоминает, что одной из его традиций на раскопках было видеть восход солнца в первый день и закат — в последний.

— Да, — небрежно говорит Эрик. — Нельсон сказал, что раскопки можно начать после похорон, а они, по-моему, состоялись вчера.

— Вчера. Я присутствовала на них.

— Вот как? — Эрик удивленно на нее смотрит. — С какой стати?

— Не знаю, — отвечает Рут, ставя на плиту чайник. — Почему-то чувствовала себя причастной.

— Ты не причастна, — отрезает Эрик, снимая куртку. — Пора бросить эту детективную ерунду и сосредоточиться на археологии. Вот что у тебя хорошо получается. Очень хорошо. Собственно, ты одна из лучших моих студентов.

Рут, возмущенная в начале речи, к концу ее несколько смягчается. И все же она не оставит за Эриком последнее слово.

— Археологи являются детективами. Ты сам это не раз говорил.

Эрик лишь пожимает плечами.

— Рути, тут другое. Ты помогала полицейским профессиональными советами. И этого достаточно. Не нужно становиться одержимой.

— Я не одержима.

— Нет?

Рут раздражается: понимающая улыбка Эрика напоминает ей Катбада. Они ее обсуждали?

— Нет, — односложно отвечает Рут, отворачиваясь, чтобы налить кофе. Кладет в тостер пару кусков хлеба. Голодной она на раскопки не пойдет.

— Эта несчастная девочка мертва, — мягко напоминает Эрик, и его акцент действует успокаивающе. — Она погребена, она в покое. Остановись на этом.

Рут смотрит на него. Эрик сидит у окна и улыбается ей. Его седые волосы блестят под солнцем. Вид у него очень ласковый.

— Пойду оденусь, — говорит Рут. — Наливай себе кофе.

Когда Рут приходит, раскопки идут уже вовсю. Траншеи обозначены веревками и колышками: один вбит там, где находились останки из железного века, два других — вдоль тропы со столбами. Археологи и добровольцы осторожно снимают дерн маленькими квадратами, чтобы по окончании раскопок вернуть его на место.

Рут помнит по раскопкам хенджа, насколько сложна работа на этой болотистой земле. Дальняя траншея, проходящая за точкой прилива, будет каждую ночь заполняться водой. Значит, каждый день ее придется выкапывать заново. И прилив может нахлынуть внезапно. Рут помнит, что Эрик всегда ставил человека наблюдать за приливом: иногда он надвигается медленно, беззвучно подступает по плоской земле, а порой земля скрывается под водой очень быстро. Эти стремительные приливы, именуемые волновой толчеей, могут отрезать человека от берега в мгновение ока.

Даже в близких к сухой почве траншеях есть свои проблемы. Эрик уже нанес на карту эту местность, земля может сместиться за ночь, ни в чем нельзя быть уверенным. Археологи нервничают, если не могут полагаться на свои координаты.

Рут находит Эрика у дальней траншеи. Из-за смещения земли узкая канава укреплена мешками с песком. Внизу стоят два человека, нервозно глядя на Эрика. Рут узнает в одном из них Боба Буллмора, антрополога.

Она опускается на колени возле Эрика, тот рассматривает один из столбов.

— Собираешься извлечь его? — спрашивает Рут.

Эрик качает головой:

— Нет, оставлю на месте, но, боюсь, волны расшатают его, если слишком углубимся.

— Ты хочешь увидеть основание?

— Если только получится. Но посмотри на эту древесину. Она словно перепилена пополам.

Рут смотрит на столб. Более мягкая древесина стерта постоянными приливами и отливами. Осталась только твердая часть, неровная и почему-то вызывающая тревогу.

— Похоже, из того же дерева были сделаны столбы хенджа, — говорит Рут.

— Да, похоже, — соглашается Эрик. — Посмотрим, что покажет дендрохронология.

Дендрохронология — определение возраста дерева — может быть поразительно точной. Дерево каждый год прибавляет годичные кольца, широкие в дождливые годы, узкие — в сухие. По ним археолог может определить флуктуации роста. Этот процесс именуется «наблюдением за колебаниями» (Питер находил данный термин смешным). Подобное наблюдение в сочетании с радиоуглеродным датированием может показать, когда и в какое время года дерево срубили.

Рут идет помогать туда, где были обнаружены останки из железного века. Она до сих пор ощущает единение с девочкой, которую накормили омелой и, привязав, бросили умирать. Она словно каким-то образом связана с Люси и Скарлетт. Рут не оставляет мысль, что если она разберется с загадкой девочки из железного века, то сможет пролить какой-то свет на смерть этих двух.

А пока ее переполняет радость от нового участия в раскопках. Как в тот день, когда она помогала Нельсону засыпать могилу Спарки, — в простом физическом труде забываются душевная боль, ужас, волнение. Рут начинает работать мастерком, входит в ритм, не обращая внимания на боль в спине, сосредоточенно укладывая дерн аккуратными крестообразными рядами. Земля после вчерашнего дождя сырая, липкая.

Вчера вечером Катбад наконец ушел, после того как Рут обещала помочь обелить его имя. Она пообещала бы что угодно, лишь бы он исчез, — он пугал ее, сидя с понимающей усмешкой в плаще мага. Но слова его почему-то вспоминаются снова и снова.

«Мне было жаль вас, вы не имели ни малейшего шанса, поскольку на раскопках находились и жена, и любовница».

Действительно ли у Эрика и Шоны был роман на раскопках хенджа? Шона красавица, и Рут знает, что мужчины неравнодушны к красоте (взять хотя бы Мишель и Нельсона). Но у Эрика красивая жена, к тому же разделяющая его интерес и воодушевление. Рут думает о Магде, которой всегда восхищалась. О Магде с глазами цвета морской воды и пепельными волосами, с роскошной фигурой, в рыбацком джемпере и выцветших джинсах, с блеском скандинавских украшений на шее и запястьях. Рут вспоминает, что некогда читала о богине Фрейе, покровительнице охотников и музыкантов, со священным ожерельем и пророческим даром, и думает: «Это Магда». Магду легко представить юной, нестареющей, повелевающей жизнью и смертью. Как мог Эрик рисковать всем этим ради романа с Шоной?

Не ревнует ли она, спрашивает себя Рут, работая мастерком. Сексуально нет. Она всегда понимала, что заинтересоваться ею Эрик не может, но считала себя особенной в его глазах. Разве он не написал на титульном листе «Зыбучих песков» «Рут, моей любимой ученице»? Но оказывается, она вовсе не была его любимой. Рут вонзает мастерок в землю с неожиданной злобой, вызывая миниоползень, и работающая рядом робкая девушка смотрит на нее с ужасом.