Надежда Зорина - Превращение в зверя

Как же я теперь без нее стану жить? После того, что было между нами? Не смогу. Сон закончился и перетек в кошмар. Я не смогу без нее! Зачем она подразнила и скрылась? Смеется! Да она все время смеялась надо мной!

Нет, не смеялась, я помню! С ума сводящий аромат ее кожи, мягчайшие волосы… Ей так идет нагота по утрам! О господи, да ведь ей же грозит опасность! Зачем она ушла, сбежала, дождалась, когда я усну, и так подло сбежала?

Все равно я ее разыщу. Разыщу и верну. В конце концов, это совсем не сложно. Я знаю все ее маршруты — теперь они, со смертью того, сократились. Дом, работа — пожалуй, и все. У нее не осталось ни одного близкого человека, кроме меня, — не к кому ей идти.

Я ехал и ехал, в троллейбусе было тепло, за окном совсем рассвело. Понемногу стал успокаиваться: я верну ее обязательно, или она вернется сама. А когда успокоился окончательно, понял, до чего же устал! Глаза стали слипаться. Я откинулся на спинку сиденья и задремал. Бессонная ночь, столько впечатлений, да еще эта утренняя пробежка — оно и понятно! Совсем стал уже засыпать, но тут вдруг меня шибанула мысль: а ведь еду я без билета! Я так испугался, что дремоту как рукой сняло. Поднялся, огляделся в страхе: нет ли поблизости контролера, и поспешил к выходу.

— Да, это я, — повторила Кирюшина.

Но как же так? Он сам был почти свидетелем ее похищения. Или все же не похищения, инсценировки? Но для чего? И почему она так спокойно отвечает по телефону?

— Какого черта! — заорал Андрей в трубку. — Что вы себе позволяете?

— А в чем дело? — невинно поинтересовалась Елена Владимировна. — Почему вы на меня кричите?

— Я расторгаю контракт! — объявил Никитин, задохнувшись от такой наглости. — Ищите себе другого дурака. — Приезжайте в агентство и забирайте свою сумку. Таких шуток я не понимаю. И катитесь знаете куда?

— Нет! Подождите! — Кирюшина занервничала. — Я… не совсем поняла. Какая сумка и какое агентство?

— Черт! — Совсем сумасшедшая или придуривается? — Ваша сумка с документами, которую вы оставили… или выронили при похищении. А агентство — «Инкогнито», если память у вас отшибло, детективное агентство «Инкогнито», в которое вы вчера обращались.

— Вчера? — Кирюшина задумалась. — Вчера — это хорошо, — пробормотала она. — А когда: утром, днем, вечером?

Разговор становился совсем идиотским.

— Утром.

— Это хуже. Но все равно. Детективное агентство, говорите? — Кирюшина немного помолчала, словно что-то соображая. — Простите, как вас зовут?

— Андрей Львович, — разъяренно прошипел Никитин.

— Знаете, Андрей Львович, нам нужно с вами встретиться.

— Так я о том и говорю. Подъезжайте в агентство.

— Нет. Не получится. Мне нужно с вами поговорить наедине. Видите ли…

— Ну да! Вчера вы тоже…

— Вчера было совсем другое дело, — перебила она его. — Как бы нам поступить? Это очень для меня важно.

— Ладно, что с вами делать, — непонятно отчего вдруг смягчился Андрей. — Давайте я к вам приеду.

Но и этот вариант его капризную клиентку не устроил.

— Это тоже неудобно. Хорошо бы встретиться где-нибудь на нейтральной полосе. Например… Кафетерий «Снегурочка» подойдет? Это в центре, возле парка Пушкина.

— Знаю, — вздохнул Никитин. — До одиннадцати успеете добраться?

— Постараюсь. Спасибо.

— Значит, договорились.

Андрей швырнул телефон на соседнее сиденье и поехал к «Снегурочке». Он чувствовал себя так, словно его одурачил ребенок. От разговора с Кирюшиной остался неприятный осадок, только он не мог понять, в чем дело. И еще ему казалось, что он совершил ошибку, но опять же не понимал, в чем она заключалась. Нужно было настоять, чтобы Кирюшина приехала в агентство? Нет, не то. Категорически отказаться от дальнейшей работы? Тоже не то. Что же тогда? Возможно, дело в самой Кирюшиной. Что-то с ней было не так, какая-то фальшь проступала, но не в словах, а в чем-то другом. В чем? По ощущениям похоже на то, когда человек с совершенно здоровым горлом нарочно хрипит для каких-то обманных целей или со здоровой ногой нарочно хромает. Но Кирюшина не хрипела… И все же… Связь была плохой, в трубке все время трещало, голос звучал не отчетливо. Может, дело в этом? Может, и в этом, но главное не это. Главное состоит в самой ситуации. Вчера Кирюшину похищают, а сегодня она преспокойно отвечает по телефону, так, будто ничего не случилось. Почему же тогда она ему сама не перезвонила? И еще…

Что еще, Никитин додумать не успел — зазвонил телефон.

— Ты где? — возмущенно закричал Вениамин. — Говорил же, что едешь в агентство. Я тебя жду, жду…

— Да понимаешь, — растерявшись, начал оправдываться Андрей, — у меня тут небольшая задержка вышла. — И тут же сам на себя разозлился: с чего вдруг ему оправдываться перед Венькой? — Буду часа через полтора, — проговорил он резко. — Сейчас занят. — Ему почему-то не захотелось объяснять, что едет встречаться с похищенной Кирюшиной.

— Жаль, — сник Вениамин. — А я тут тебе сюрприз приготовил, жду, жду, чтобы обрадовать…

— Какой сюрприз?

— Информационный.

— А по телефону нельзя?

— По телефону можно, только эффект будет совсем не тот. Эх, — Венька вздохнул, — уме ете вы, Андрей Львович, испортить праздник! А я полночи работал не покладая рук, причем, заметь, по своей собственной инициативе, ты мне этого и не поручал. И работа моя воздалась сторицей, я тут такое откопал!

— Да что там у тебя? — не выдержал Никитин. — Говори скорее, мне некогда!

— Вот-вот! Умеете вы праздник испортить, — снова заныл Венька. — В спешке, не прочувствовав торжественность момента…

— Черт возьми!

— Ладно, так и быть! Скажу. Но необходимо небольшое предисловие. После того как Денис побывал на работе Кирюшиной и рассказал, что о ее муже никто ничего не слышал, в глаза никто его не видел, меня стали терзать некие сомнения. Как это так: муж есть — прописан, поликлинику посещает — и вроде его нет? Зато имеется недавно возникший любовник, которого, наоборот, все успели узреть. Любовник этот гибнет при не расшифрованных милицией обстоятельствах. Пришел я вчера вечером домой…

— Слушай, а можно покороче, без предисловий? — перебил его Андрей, начиная нервничать: он уже доехал до места встречи, в любой момент могла появиться Кирюшина, разговаривать при ней с Балаклавом ему не хотелось.

— Можно и без предисловия, — окончательно обиделся Вениамин, — только… Ну хорошо. Вот она, голая информация, в чистом виде, так сказать: погибший недавно любовник Кирюшиной никакой не любовник, а муж!

— То есть как это муж?

— А так!

— Любовник Кирюшиной — это и есть ее муж? С чего ты взял?

— С фотографии! Я пробил фотографию Белякова, любовника нашей дорогой Елены Владимировны.