Геннадий Скубилин - Записки следователя

В госпитале Максим Белоусов довольно быстро и точно справился с заданием. Сочувствие персонала к его словам было полное: раненые красногвардейцы так же нуждаются в помощи медиков, как и все остальные. Маленький лысый главврач в очках с золотой оправой враждебно молчал, но, видимо, покорился воле большинства.

Когда Максим вышел из госпиталя, словно из-под земли выросла сестра милосердия Аня. Она была в кофточке поверх платья, косыночке. Без халата. «Значит, сдала дежурство и уходит домой», — подумал Белоусов.

— Спасибо вам… Теперь все должно быть по-другому. Вы так страстно, убедительно говорили. И мою историю привели в пример. С отцом. Я было испугалась, а потом подумала, пусть…

— Да как же было ваш пример не назвать? — Белоусов вдруг осекся и неожиданно спросил: — Вам куда?

— На улицу Пушкина. Это далековато. Окраина.

— А что если я вас провожу?

— Спасибо. Буду рада. Тем более, я боюсь ходить по улицам, когда стемнеет. От сумерек до утра в городе хозяйничают бандиты. Вы же знаете.

— Идемте.

Дорогой оба молчали, им совсем не хотелось говорить, им и так было хорошо друг с другом.

Наконец Аня сказала:

— Пришли. Здесь я и живу с сестрой, мамой и отцом. Если бы не так поздно, зашли бы в палисадник посидеть на скамейке.

— В другой раз. Я к вам обязательно сам зайду на днях в госпиталь. Позвоню, узнаю, когда вы дежурите, и приду.

— Можете даже завтра, я снова работаю в день.

Она неловко, «лодочкой», протянула на прощанье руку:

— До скорой встречи, Максим Андреевич. Так вас назвал главный врач.

— Да, именно так.

Белоусов, попрощавшись, почувствовал давно не испытываемое волнение.

Прошла суматошная неделя. Белоусов как-то под вечер оказался на городском митинге в парке. И вдруг у самого уха раздался знакомый голос:

— Вот где я вас встретила.

Это была Аня.

— Здравствуйте, — Максим нежно сжал руку девушки, — какими судьбами вы здесь оказались?

— Честно?

— Конечно. Мы же друзья.

— Предчувствовала, что вы будете на митинге. Искала встречи. Может быть, не стоило? — она словно с вызовом бросила на него лукавый взгляд.

И снова была прогулка в сумерках. Теперь Максим был приглашен в дом.

Там он познакомился с отцом Ани, который уже ходил, все еще охая от боли в боках, с матерью — чудесной простой женщиной, — Максим быстро нашел с ними общий язык. Он понравился всем в семье Ани.

Когда в конце сентября Белоусов собрался в Москву на встречу с Ногиным, он отдал ключи от своей квартиры Ане.

— Посмотри за ней.

— С удовольствием. Я приду на вокзал вас провожать.

Здесь, у подножки вагона, они впервые поцеловались.

Он ей сказал:

— Но ведь я намного старше вас?

— Тебя, а не вас. Это во-первых, а во-вторых, это не имеет значения. Хочу всегда быть рядом с тобой, если согласен… Возвращайся скорей и береги себя.

Потом была скромная, но счастливая для Ани и Максима свадьба.

После ужина Белоусов вспомнил о ненаписанной докладной записке в губком партии и, хотя сон морил его, он все-таки превозмог себя и сел за стол. Пока жена мыла в кухне посуду, настрочил две страницы отчета.

Вошла Аня, вытирая о подол фартука руки.

— Хватит писать. Давай хоть пять минут поговорим о семейных делах.

Белоусов поднял глаза на жену, сказал невпопад:

— Обязательно поговорим…

— Да отвлекись ты, Максим…

Она подошла к мужу и взъерошила волосы; в эту минуту лицо Белоусова было совсем юным, как у мальчишки.

За недолгие месяцы супружеской жизни Аня поняла, что одно ее присутствие развеивает у Максима тяжелые думы. Но сейчас она готовилась рассказать о своих тревогах. Однако, не решаясь, начала разговор не с того, с чего хотела.

— Стены в нашей комнате хорошо бы побелить. Надо пол к Новому году и кухню привести в порядок.

— Сделаем ремонт следующим летом. Но ты чем-то обеспокоена? Похоже, не ремонтом. По глазам вижу. Выкладывай, что стряслось?

— Спрашиваешь, что? Слушай. Встретила Сергея Слезкина, брата бывшего мужа. Он сказал, что Илья в городе. Оставил полк. То ли по ранению, то ли просто дезертировал.

— Его роту разбили под Орлом. Я это знаю. Илья в списке тех, кого мы ищем… Аннушка, я бы с удовольствием купил тебе билет и отправил к матушке в Подольск. Мне спокойнее будет. Говорил с твоими родителями — они тоже «за».

— Нет, Максим, и не думай. От тебя никуда не уеду. С тоски там умру. Изведусь от неизвестности: что тут с тобой.

Зазвонил телефон.

— Слушаю. Ну-ну. Так. — Белоусов хлопнул себя по лбу. — Этой ночью? Донесение от Кривоносова? Иду. Сколько человек с Дьяконовым? Двенадцать? — Начальник милиции положил трубку и стал быстро собираться.

— И ты пойдешь? Уже час ночи, — расстроилась Аня.

— Это на полчаса. Засекай время. А лучше ложись спать. Приду, нырну в тепленькую постель. Очень срочное дело.

Белоусов покрутил барабан нагана. Вложил оружие в боковой карман демисезонного пальто.

— Ты не в шинели?

— Надоела за день, намокла, тяжелая, плечи оттянула.

Он поцеловал расстроенную жену. Вышел из квартиры. Тускло горели фонари на улицах города. Из головы не шел разговор об Илье Слезкине. Если здесь, значит, будет всячески вредить. Любому большевику из-за угла перегрызет горло, как бешеная собака.

Нестерпимо заныла нога. Он едва доковылял к церкви, которую по чрезвычайному сообщению разведчика Кривоносова этой ночью должны грабить бандиты. Максим Андреевич хотел лично убедиться в надежности засады, в готовности опергруппы во всеоружии встретить шайку атамана Бьяковского.

Анна не ложилась спать без мужа. Укутавшись шерстяным платком, накинув на плечи пальто, она начала гладить свежее, вымерзшее на балконе белье. Мысли сначала крутились вокруг той же неприятной новости о том, что Илья Слезкин в городе: как бы из этого не вышло что-нибудь худого для нее и Максима: «Может быть, действительно, — думала Аня, — зиму провести в деревне у Максимовой родни?..»

Часы пробили час ночи. Анна вышла из квартиры и поднялась со своего второго этажа на третий. Легонько постучала в дверь. Через минуту она стояла в прихожей Рябова. Его супруга, Наталья Кирилловна, флегматичная, полная, розовощекая женщина успокоила Анну.

— Не томитесь зря. Идите отдыхайте. Чай, ребенка ждете. Вам покой нужен. Послушайте меня, старую, троих родившую, не волнуйтесь. И моего нет. Значит, оба на службе.

— Обещал прийти через полчаса и нет. А вдруг что случилось? Вот чего я боюсь.

— И мой все время под утро заявляется. Такая у них работа. Одно слово — рабоче-крестьянская милиция. Придут невредимые.