Дина Константинова - Тайник на Кутузова

– Пейте и улыбайтесь. Иначе не видать вам ваших фамильных сокровищ...

Мы выпили еще по одной. Клаус покраснел, сморщился и, вытаращив глаза, запихал в рот целый огурец.

– Непривычный, – хихикнул Саша, похлопав того по плечу.

– Скажите, а Додохины пустят посмотреть? – спросила я Сашу.

– А чего не пустят? Нелюди, что ли? Пустят!

– А чердак и подвал общие? Или все поде лено?

– Общего давно ничего нет, – довольно крякнул Саша. – У нас нынче капитализьм! А на кой вам чердак и подвал?

– Ну как же? – Я сделала печальное лицо, а потом понизила голос и наклонилась поближе к Саше. – Весь дом принадлежал его деду. В подвале у него была мастерская. Он был часовщик. На чердаке он прятался от жены – играл в покер с друзьями... Понимаете? Такие детали...

– Ага. – Саша нахмурил брови и изобразил на лице полное понимание всей серьезности положения. – Чего ж не понять-то?

Выпив еще по стопке, я вежливо настояла, чтобы мы приступили к осмотру дома. Саша с тоской поднялся из-за стола – ему очень нравилось выпивать в компании немца.

Сначала осмотрели две комнаты, которые принадлежали Вере Петровне и Саше. Клаус осматривал комнаты и чуть не плакал. Нет, не от нахлынувшей на него вдруг волны чувств. От ужаса, который предстал его глазам...

Паркет лежал как рельсы. Доска есть, доски нет. Ну а цвет его уже много лет не поддавался никакому определению. На окнах были старые, еще немецкие рамы, но они не красились тоже очень и очень давно. Наверное, с того далекого сорок шестого года. На мебель я старалась не смотреть, но, когда она стоит перед тобой, трудно прикинуться слепой и делать вид, что ты ничего не видишь! Старый, убогий диван, застеленный выцветшей от времени и ужасов бытия накидкой, старый, громоздкий телевизор, буфет с треснувшим стеклом.

– Как они живут? Как свиньи! – поделился со мной своими впечатлениями Клаус.

Согласна, жилье наводило на тоскливые мысли. Но вот это «как свиньи» вывело меня из себя.

– Как могут, так и живут, – резко ответила я. – Не надо выражаться...

Клаус метнул в мою сторону пренебрежительный взгляд. В ответ получил взгляд уничтожа ющий.

Закончив с осмотром квартиры номер один, Клаус сказал:

– Я хочу смотреть подвал.

– Вы совсем дурак или прикидываетесь? – поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор в сопровождении Веры Петровны и Саши. – Вы всем своим видом покажете, что там, в подвале, что-то есть. Что-то, что вас так сильно интересует. И это, соответственно, заинтересует остальных. Так что смотрите дом. Подвал будет на десерт.

Так, большой компанией, мы остановились перед дверью квартиры номер два.

– Таня сегодня дома, – уверенно сообщила Вера Петровна. – Я утром слышала, как она телемастера вызывала.

Я про себя усмехнулась. Как, интересно, можно слышать из другой квартиры, что соседка вызывала мастера? Ясно было одно – Вера Петровна подслушивает. И скорее всего, подсматривает. А что еще было делать бедной старушке?

Когда мне рассказывали о соседке Тане, я мысленно представляла ее. Как может выглядеть заведующая овощной базой сорока пяти лет, незамужняя и при денежке? У меня получилась следующая картина – невысокая, довольно полная, с приятным лицом, сильным макияжем, обязательно с розовой помадой на губах, блондинка в пестром цветочном халате, с крупными золотыми серьгами в ушах.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Таня. Выглядела она почти так, как я ее и представляла. Единственным, в чем я ошиблась, был цвет волос. Таня была выкрашена в огненно-рыжий цвет.

– Вы ко мне? – Она кокетливо вскинула вверх яр ко очерченные брови и мгновенно оценила Клауса.

– Танечка, – запела Вера Петровна, как кошка. – Тут вот немец..

При слове «немец» Таня втянула живот, что автоматически увеличило и без того пышную грудь.

– Тут дед его жил, – продолжила Вера Петровна. – Хочет дом посмотреть.

Таня распахнула дверь и буквально втянула нас в квартиру. Вера Петровна сделала робкую попытку перешагнуть порог, но Таня довольно резко сказала:

– Спасибо, Вера Петровна. Мы тут сами разберемся.

Саша, ковыряясь во рту зубочисткой, криво усмехнулся. Он так и стоял у стенки в коридоре. А потом сказал:

– Ну, зайдете потом. Подвал покажу...

Таня захлопнула входную дверь и смерила меня взглядом.

– А вы его жена? – тут же уточнила она.

– Нет, что вы. Я... Турагент. Помогаю. Он не женат.

– Ага. Это хорошо.

С этими словами Таня вцепилась в Клауса пышной ручкой и повлекла за собой.

– Тут кухня. Это вот комната... Да что у меня смотреть? Одна комната, и все...

Да, комната была одна. Но эта комната очень сильно отличалась от двух комнат соседней квартиры. Мебель новая, но очень уж громоздкая и яркая. Комната была заставлена от двери до окна. На стене висел пестрый ковер. Заметив, что я посмотрела на ковер, Таня сказала:

– Персидский. Из Греции привезла. Там дешево. А то у нас, знаете, такие цены...

И, показывая «цены», Таня закатила ярко накрашенные глаза к потолку.

Иными словами, в комнате было слишком много всего. Какой-либо стиль отсутствовал в принципе. Было похоже, что это не жилая комната, а склад какого-то восточного базара. Оценивая жилище Тани, я думала.

Номером третьим и последним стало посещение квартиры «буржуев» Додохиных.

К моему удивлению, когда мы покинули квартиру Тани и вышли на лестницу, Вера Петровна уже была там. Дежурила.

– Ну что? – Она кивнула на Клауса. – Посмотрел?

– Посмотрел, – тихо ответила я. – Переживает...

– Так оно и понятно, – шепотом сказала Вера Петровна, сочувственно кивая.

Додохины, хоть и были буржуями, оказались довольно приятными людьми. На порог, правда, нас пустили не сразу – сначала выяснили, кто мы и зачем пришли. Проверили паспорт Клауса. А потом пустили, но, увы, опять не всех.

– Вера Петровна, вы подождите снаружи, – вежливо, но твердо сказала Оля и захлопнула дверь.

Пока она закрывала дверь, я видела совершенно расстроенное лицо Веры Петровны. Полное разочарование! Господи, ей так хотелось побывать в этой квартире «буржуев» на втором этаже! А ее не пустили... Немудрено, что она подслушивает.

Додохиной Оле было на вид около сорока с небольшим. Это была довольно стройная, подтянутая шатенка с узким лицом и очень живыми глазами. Одета она была в спортивный костюм, и мне даже показалось, что она похожа на спортсменку. Говорила в основном Оля, а муж ее, Рома, просто присутствовал. Молча.

Рома был выше Ольги на две головы, тощ, как жердь, и очень рассеян. Он ходил за нами, и глаза его, казалось, блуждали, каждый сам за себя.

– Господин Клаус, случайно, не говорит по-французски? – спросила Ольга, показывая нам кухню.