Оксана Обухова - Смерть – плохая примета

– Кхм, молодые люди, я вас оставлю… – и вышел в коридор.

Роман приблизился к столу, оперся на него ладонями:

– Маш, я могу тебе помочь?

Девушка медленно покачала головой.

– Почему?

– Ты и так достаточно хлебнул, нельзя выгребать жар чужими руками…

– Чего я хлебнул, Маша?! – Савельев разгорячился, хлопнул ладонями о столешницу. – Благодаря нам какой-то чеченский мальчишка не превратился в фарш на ринге! Банда Тихона хоть ненадолго притихла…

– Ром! Ром. Не надо. Ты все равно не сможешь мне помочь. А в случае моей неудачи за все буду отвечать одна я.

– Здорово придумала.

– К сожалению, – Мария невесело усмехнулась, – ничего я еще не придумала.

Роман прошипел что-то сквозь зубы, выпрямился.

– Рома, поверь, если ты начнешь вмешиваться, все станет только хуже. – Мария задрала голову вверх, насмешливо улыбнулась: – Я помню, чем заканчиваются «серьезные мужские разговоры»…

– Уела, – фыркнул Савельев. – Пошли, там тебя тетя Соня зовет.

Большой совет в неполном составе сгрудился за столом под круглым абажуром, Софья Тихоновна отчего-то имела очень решительный вид и выжидательно смотрела на входящую Марью, Надежда Прохоровна крутила в руках очки. Вадим Арнольдович поглядывал на дам в легком беспокойстве.

– Марья, – приступила жена профессора слегка звенящим от волнения голосом, – я еще раз внимательно прослушала ваш разговор с Михаилом. И хочу сказать – звоните своему другу, говорите, что у вас есть для Валерии няня. В этот дом поеду я.

На обеденный стол с тихим дребезжанием упали очки из пальцев бабы Нади; Вадим Арнольдович с нескрываемым ужасом смотрел на жену. Роман, вошедший в комнату при этих словах, выразил общее мнение протяжным:

– Ну и ну-у-у…

Софья Тихоновна повернула голову к готовому что-то возразить мужу:

– Вадим, не надо отговаривать. Я все решила.

Меня никто там не убьет. Я просто сниму для Маши информацию с розовой флешки. – И умоляюще просительно склонила голову: – Ты ведь научишь меня, как это делается?

Вадим Арнольдович отпрянул, вскочил, с грохотом опрокинув стул, и, ударив себя ладонью по лбу, завопил, не исключено впервые в жизни:

– Ты соображаешь, что говоришь?! Соня, ты – соображаешь?! Куда тебя несет?! Ты что, не видела, как ребята уже из одной поездки чуть живыми вернулись?! Забыла?! Как таблетки всю ночь пила!!

Вмешательство в супружескую ссору заранее обречено на провал.

Вадим Арнольдович – его затейливый седой хвостик моментально растрепался, глаза сверкали фонарями паровоза – бегал вокруг стола и, склоняясь к жене, то восклицал, то умолял:

– Соня, Соня, не мели чепухи. Какая из тебя разведчица! Ты без валидола в магазин не ходишь!

– Вадим, я еду не в бандитское логово, а в приличный дом, приглядывать за воспитанным ребенком.

– Куда ты – едешь?! Кто тебя отпустит?!

– Вадим, я не раба и не слабоумная…

– Ты – слабоумная! – обрадованно перебил профессор.

И очень быстро понял, что перегнул палку до слышимого треска.

(Легко учить других пониманию и такту, легко красоваться перед молодежью мудрым гуру с трубочкой в зубах. А вот когда самого на седьмом десятке припекать начнет…)

Софья Тихоновна – дама, дворянка, еще недавно тихая библиотекарская мышь – заледенела взглядом, выпрямила спину и вздернула подбородок:

– Мария. Я вас прошу – звоните Михаилу. Уже поздно, у него маленький ребенок – звоните.

Марья растерянно взглянула на супруга строптивой дамы, тот обреченно махнул рукой.

– Нет, Софья Тихоновна, я не могу…

– Что ты не можешь? – спокойно поинтересовалась библиотечная жена профессора, практически молодожен, и баба Надя в немом восхищении покачала головой. – Ваш Игорь Николаевич – приличный человек? – Мария оторопело глядела на порозовевшую от негодования – слабоумная?! – седовласую даму. – Игорь Николаевич – приличный человек? – Голос Софьи Тихоновны звенел требовательно.

– Ну… да. Очень.

– В его доме могут обидеть пожилую няню?

– Ну-у-у… нет. Но, Софья Тихоновна, каждого человека, кто подходит к внучке Каплицкого, проверяют под микроскопом!

– Думаю, Луиза, – усмехнулась потенциальная няня, – уже намучилась с маленькой плачущей девочкой. Она сама устроит так, чтобы мои рекомендации были приняты в ускоренном порядке.

– А у вас есть рекомендации?

Софья Тихоновна посмотрела на Надежду Прохоровну, явно прося подтвердить следующие слова:

– Наденька, помнишь, как я после выхода на пенсию несколько месяцев работала в семье итальянского дипломата? – и пояснила для остальных: – Тогда меня попросила ее подменить бывшая коллега. Она ушла из библиотеки и устроилась работать няней, но однажды сломала шейку бедра и почти полгода лечилась. В то время я ее замещала. Помнишь, Надя?

– Помню, – с готовностью кивнула та.

– Думаю, этой справки будет достаточно. Звоните, Марья. Рома, дай Маше телефон, который купил сегодня на рынке.

Савельев нерешительно посмотрел на мрачного, как триста туч, дядю, промямлил:

– Ну, я не знаю…

Но мобильник, купленный для связи с адвокатом и Вахой, из джинсов все же вынул.

Вадим Арнольдович тут же выхватил телефон из руки племянника.

– Сонечка, – залепетал, – прости, прости, дорогая. Подумай еще раз как следует…

– Вадим, – строго выговорила жена, – я еду в дом к несчастной девочке, которую какая-то сумасбродка лишила самого близкого человека. – Нахмурилась: – Ты слышал разговор? Представляешь, кого может привести к ребенку эта ненормальная? Я еду только на несколько… мгм, часов, на пару дней. Успокою девочку и заодно помогу Маше.

– Нет, ну вы видели?! – огорченно ударил ладонями по бедрам профессор. – Моя жена куда-то едет. Куда-то добывать серьезную информацию.

– Вадим, это – просто. Я сотню раз видела, как ты переносишь информацию с компьютера на носители. Я – справлюсь. И с девочкой, и с этой сумасбродкой…

– Арнольдыч, – баском встряла Надежда Прохоровна, – а ты вот подумай. Приедет к Лерочке какая-то хитрая тетка, уцепится за хорошую зарплату, а потом… вся жизнь ребенка кувырком. У нее и так мамы нет…

Арнольдыч отвалился на спинку стула, развел руками:

– Нет, вы видели, с кем я живу?! Мать Тереза и Мата Хари – два флакона по одной цене! Вам что, есть дело до бедной богатой девочки, у которой на сутки отобрали няню?! Да папа этой девочки – и дедушка, что немаловажно, – за одну слезинку ребенка с Луизы семь шкур спустят! Уже спускают! Вернулись с работы и освежевали!

– Такие, как Лизка, – хитрые! – не сбивалась с пути Надежа Прохоровна. – Они чего хочешь ребенку наплетут, – и, делая голос противно-писклявым просюсюкала: – Ах, Лерочка, ах деточка, твоя няня к больной маме уехала, мы ведь отпустим ее ненадолго, да? – И закончила басом: – Знаю я таких. Потом вовсе ребенку голову заморочат.