Оксана Обухова - Дело толстых

— Что предлагаешь? — повторил Гудвин.

Марта задумчиво посмотрела на кольцо дыма,

полетевшее к потолку, отхлебнула коньяку и проговорила медленно, цедя слова:

— Если Боря и дальше будет вести себя неприлично, его уберут. Свернут или продадут бизнес российский, а горе-сыночка вызовут в Швейцарию. Может, конечно, случиться и так — дядя пришлет на замену племяннику какого-нибудь Шульца и оставит бизнес за собой. Но нам, Вова, при любом раскладе ловить нечего. Тебе-то уж точно.

— Тебе тоже, — фыркнул Гудвин.

— Не скажи, Вова, не скажи. — Марта потянулась, и тонкое шелковое платье очертило стройное, молодое тело. — Шульцы не все женаты. А мне заграничные парни всегда нравились. — Домино выпрямилась и без всякого перехода выпалила: — Мы должны прижать Борика. Жестко, насмерть.

— На фига?

Марта брезгливо сморщилась:

— Ты его избаловал, Вовик. Если попробуем терапию, эффекта не будет. Опухоли, Вова, убираются только хирургическим путем. Разведем сантименты — упустим Борю.

— Его не прижать, Домино.

— Смотря чем жать, — не согласилась Марта. — Если глупостью какой, вывернется, а если статьей серьезной, подставой жесткой — обломаем.

— Как?

Домино потянулась к пепельнице, и Вова машинально подвинул ее ближе к женским пальцам. Он почти не заметил, как стал подчиняться. Гудвин не знал, что карьеристки экстра-класса забирают чужую постель целиком, одного одеяла им недостаточно.

— Послушай меня, Гудвин, внимательно, — сказала Марта. И Вове послышался голос старого хозяина. Не интонации, не акценты, а словно голос самого Князя донесся из преисподней и произнес последнюю фразу. Спина Гудвина покрылась мурашками, и он вспомнил, как иногда в речах старого вора за скобками ему слышались комментарии Марты. «Неужели не ошибся?! — поежился Гудвин. — Это она последний год старику на ухо кудахтала… Если б продержался Князь годик-другой, сейчас бы я ей сапоги чистил». — Отучить Борю от красивой жизни можно только жестко. — Марта внимательно посмотрела на задумавшегося гостя. — Или ты не согласен?

Гудвин не торопился со словами. Пока Марта говорила правильно. Если мягкотелого Бориса дядя за сусала возьмет, тот живо расколется, кто его красиво жить научил. Предпоследний абзац письма ясно показал, как толстый боров приятеля Гудвина ценит.

А дядя скоро спросит. Мама Сара не зря приезжала. Приказ явиться в Женеву для личного доклада поступил еще на прошлой неделе.

— Мы, Вова, его статьей накроем. Да такой статьей, с которой в крытке вольно не живут. Заставим Борю целину вспахать.

— Ну-у-у, — протянул Гудвин и несколько расслабился. Домино мела пургу, как последняя дунька. — Несерьезная тема. Борику сильничать не надо, бабы сами на него прыгают.

— Твоими молитвами, — под нос буркнула Домино. — Но мы подставу организуем. Да не простую, а коллективную.

Гудвин с сомнением покрутил головой, пригладил пятерней жидкие волосы и крепко задумался. Взять Борю Гольдмана на групповом изнасиловании — задача практически невыполнимая. Теориями можно развлекаться хоть до утра, язык и уши все стерпят, но действительно заставить лощеного дельца применить к женщине силу — невозможно. Боря труслив, как серая мышь.

— Может, ствол или наркоту подкинем?

— Фи, Вова, как примитивно. Выкрутится.

— Тогда голый номер. Боря трус, баба только «Караул!» крикнет, он штаны на место и ходу. О коллективке и базарить нечего…

Марта неспешно встала, развязала поясок легкого домашнего платья, расстегнула верхние пуговицы и осторожно спустила его с плеч.

У Гудвина моментально вспотели ладони. Он решил, что женщина использует тело как последний аргумент, и с натугой, сально усмехнулся. Поваляться сегодня в постели с Мартой он, конечно, надеялся, но после всего сказанного надежды оставил.

— Ничего-о-о, — сиплым шепотом протянул Гудвин.

— Ты идиот, Вова! — рявкнула Марта. — Смотри сюда! — Женщина дернула подбородком влево и развернулась спиной. У левой ключицы и над лопаткой выделялись темные пятна — чья-то сильная пятерня стискивала плечо Марты до синяков.

Непроизвольно подбородок Вовы пополз вниз. На несколько секунд он так и застыл с открытым ртом.

— Это что… Борик, что ли, отметился?! — наконец выдавил он.

Марта распахнула полы платья, поставила ногу на журнальный столик, и Гудвин увидел — на стройном ухоженном бедре синели такие же пятна.

— Это не Борик, Вова, это твой кокс, — поправляя одежду, буркнула Марта. — У Бори после порошка башню напрочь сносит.

— Да ты что?! — поразился Гудвин. Он уже и думать забыл о стройном атласном бедре, мелькнувшим только что перед его носом. — Не замечал…

— А следовало, — укорила Марта.

— Стой, — дошло внезапно до Гудовина. — Он что, до сих пор к тебе ездит?!

Домино усмехнулась:

— И ездит, и спит, и разговоры разговаривает. Ты ведь ему кого подкладываешь, а? Мясо. А Борик у нас интеллектуал, ему поговорить в постели охота…

— О чем? — насторожился Гудвин.

— Обо всем, Вова, обо всем. Ты небось думал: «Ах, какой я молодец, ах, какой парень ловкий». А ты, Вова, как мартышка, — все хитришь, а жопа голая.

— За базар… — угрожающе начал Вова.

— Давай, Вова, не будем базар на стену мазать, — устало перебила Марта. И любимое выражение Князя снова кинуло на спину Гудвина горсть мурашек. Домино знала, какое слово и где надо вставить.

— Лады, — буркнул Гудвин.

Марта сходила в прихожую, принесла сумку и достала из нее какую-то таблетку. Разломив лекарство зубами надвое, запила его минеральной водой и пояснила:

— Голова болит, Вова. Давно болит. Так что давай о деле. — Женщина угрюмо оглядела Вову, словно не понимая, что это существо делает в ее доме, и начала говорить: — В пятницу вечером вы едете на дачу, в баню. — Гудвин даже не кивнул в подтверждение, он уже понял: Марта в курсе всего, что происходит вокруг Гольдмана. — Девок с собой не бери. Только бухалово и кокс. Вместо шлюх возьми вот это. — Домино дотянулась до свертка, лежащего под крышкой журнального столика, и протянула его Гудвину. — Это порно. Довольно гадкое, — Марта вздохнула, — раскумаритесь под видак.

— А что я Борику скажу, где бабы?

— На субботнике! Заняты! — бросила Домино и хмуро посмотрела на гостя. — Я что, все за тебя придумывать должна? Изобретешь что-нибудь. Итак, далее. Борик жрет, нюхает, смотрит на голые задницы и через час, можешь мне поверить, заводится на «дамский вальс». Ты сажаешь его в тачку и везешь в город…

— На фига? — перебил Гудвин. — На даче сотовый берет. Позвоним, сами приедут.

— Потеряешь!! — заорала Марта. — Сломаешь! Выбросишь! — И тише добавила: — О Бориной трубе я сама позабочусь. Посажу батарейки… Так, на чем мы остановились? Ах да. Выезжаешь на трассу. Через полтора километра у первой деревни будет стоять девушка в красном сарафане. Остановишься, предложишь подвезти до города. Девка будет косить под простушку, но глазки состроит. Начнешь ее тискать. Она попищит немного, но ты не бойся, врежь под дыхало, она и замолкнет.