Алексей Самойлов - Циркач срывается с каната

— Что-то типа того, — нехотя ответила Альбина, — я подумала, что моей смерти он не удивится. А вот твоей…

— Ты что, я так не смогу! Я, конечно, играла на сцене спящую красавицу, — захлопала глазами Марина, — впрочем… Сыграть припадок я смогу. Эпилепсия там…

— Удушье. Нам нужно удушье во сне! — заулыбалась Альбина, — по другому называется апноэ.

— А если этот мужик врач и смыслит в медицине? — недоверчиво прошептала Марина.

— А вот это я беру на себя, — ответила Альбина, — я смогу убедить его в том, что ты умерла от апноэ. Мы тебя закопаем. Не, лучше утопим. Плавать умеешь?

— Угу, — буркнула Марина. Перспектива смерти, даже мнимой, ей совсем не нравилась.

— Значит, выплывешь, — Альбина схватила её за руку, — это лучший план, ничего не бойся. Не выйдет — он нам ничего не сделает. Только посмеётся. Ты же видишь, он не бандит. А так я сделаю вид, что на его стороне, и всё о нём узнаю. Он будет напуган, а ты, когда выплывешь, доберёшься до Москвы и позвонишь мне. И тогда придумаем, чего делать дальше.

— Ты авантюриста, Летучая мышь, — от слов Альбины к Марине вернулась утраченная уверенность, — а ты гипнозом не владеешь?

— Я плотно изучала труды Кастанеды. То, что мы сделаем, тоже вид гипноза. Навсегда.

— Ладно, говори свой телефон. И давай обсудим, что будем врать, если он решит нас допросить.

— Давай. Ночью всё провернём. Темнота — друг Летучих мышей.

Обо всём договорившись, девушки одновременно подумали об одном, а мысль озвучила Марина:

— Ты кушать хочешь?

— Я позову его и попрошу, — сказала Альбина и закричала: — Эй, ты где? Иди к нам, сюда, беседа есть!

Толя возник на пороге с кислой миной: «Ну что ещё?»

— А напоить-накормить? А сигареты мне дать? Или твоя пытка — пытка голодом? — нахально заявила Марина.

— Хорошая идея. Спасибо, — Толя развернулся и хотел уйти, но Альбина сказала:

— Сами приготовим и поедим. Можешь выдать пластмассовые вилки, ложки и ножи.

Марина снова ощутила смутную тревогу, которая упорно не покидала её. Подойдя к окну, она увидела в щёлку между ставнями передок машины. Да, на этой машине их привезли. Светло-синяя «девятка»… Странно, но почему синяя? Когда она подходила к «Ауди», рядом остановилась белая «девятка»! Господи… Пейджер!!!

С продуктами на даче было не ахти, поэтому Альбина сварила всё ту же вермишель с тушёнкой. Толя сидел неподалёку, молча смотрел «Оппонента», и голос Кислицына навевал на Марину тяжёлые мысли. Теперь, помимо Андрея и Эльдара, она думала ещё и о пейджере. Спросить похитителя о той белой «девятке»? Или не спросить? Марина уже шепнула Альбине о своей проблеме, и та шепнула в ответ, что пока лучше помолчать. Но игра в молчанку затягивалась. Марина закурила вторую сигарету, и, решив попытаться уладить всё миром, всё-таки спросила:

— Рассказал бы, откуда взялся. Может, мы с тобой на одного хозяина работаем.

— Ась? — Толя делал вид, что никого вокруг не замечал.

— На кого работаешь, спрашиваю. Ты не урка, это видно. Но и не мент тоже. Кто ты, любитель шокировать девушек, а?

— А вот не скажу, — как-то по-детски произнёс Ушанов, — ты мне ничего не сказала. Почему это я должен?

— А чего с нами делать будешь?

— Зажарю и съем, — ответил Толя.

— У меня мясо горькое, я раньше много курила, — заметила Альбина, вываливая тушёнку на шкварчащую сковородку.

— А чего ты нас совсем не боишься? — продолжила Марина, — не связываешь больше, не поишь таблетками?

— А куда вы денетесь? — Толя сощурился, — будем считать, что вы добровольно со мной поехали. Это касается Альбины. Правильно, Бэт?

— Угу, — Альбина, наконец, присела, — у тебя заварка в доме есть?

— Ну, а ты, Варенька… — Толя открыл шкаф, выудил оттуда пачку «веника» и бросил Альбине, — ты, Варенька, у нас стрелялово устроила. Ты у меня на крючочке.

— Дал бы трубку, предкам позвонить, — попросила Альбина.

Толя вытащил свой телефон и включил его:

— Какой номер?

Набрав под диктовку, Ушанов приложил трубку к Альбининому уху.

— Алло? Мам, это я. Я на вечеринке у Павлика Петрова, в общежитие. Приеду завтра, после практики. Ну всё, привет Леониду Ивановичу.

— Это вряд ли ты завтра приедешь, — Толя выключил телефон, — а вообще хвалю, Бэт. Ты идеальная заложница. Уговори Варю быть хорошенькой, ладно? У вас вся ночь впереди.

— Кушать подано, — сказала Марина.

К радости девушек, похититель не стал их ни связывать, ни приковывать наручниками. Но про таблетки он не забыл и любезно предложил заглотнуть на сон грядущий глюферала. Они переглянулись, подмигнули друг другу… и сделали вид, что выпили, прижав таблетки языками к щекам.

— Я спать не буду, так что учтите это, когда будете убегать, — произнёс Толя и затолкал обеих в комнату. Затем, как бы спохватившись, разложил кресло-кровать и вышел. Альбина и Марина выплюнули таблетки, при этом Марина усмехнулась, а Альбина показала вслед похитителю средний палец.

Ушанов лукавил. Спать ему хотелось ужасно, ведь всю предыдущую ночь он провёл на ногах. Толя вытащил раскладушку в проход и перегородил ею выход из комнаты, где находились пленницы, так, чтобы дверь нельзя было открыть. Все свои трофеи, а также «Мальвину», собственные документы и ключи от машины он сунул под матрас. Лёг он, не раздеваясь, и сразу же провалился в сон.

Марина и Альбина первым делом ещё раз обыскали комнату и проверили окно. Надо же, построить дачный дом со ставнями! Марина была уверена, что сможет снести и окно, и ставни, только на шум обязательно на всех парах примчится похититель. А никакого инструмента или даже его подобия в комнате не было. В комнате вообще ничего нужного не было!

…Толю разбудил крик. Он моментально вскочил, но не сразу сориентировался в обстановке. Пару секунд пришлось вспоминать, где он и что здесь забыл.

— Эй, мужик, ты где? — кричала Альбина, — Варваре плохо! Иди сюда, быстрей!

Толя достал из-под матраса шокер, отодвинул раскладушку и, осторожно войдя в комнату, включил свет. Но свет не включился — Альбина предварительно растрясла лампочку, и та перегорела. Ушанов увидел силуэты девушек: Альбина склонилась над кроватью, где лежала «Варвара», и трясла её, крича:

— Варя, очнись! Очнись, Варя, пожалуйста! — тут Альбина повернулась к Толе и спросила: — Ты врач или кто?

— Я не врач! — Толя подошёл, пока не понимая, в чём дело, — ты чего орёшь-то?

— Задыхается она, чего! — на лице Альбины был написан такой дикий испуг, что Толя отшатнулся.

Альбина принялась делать Марине искусственное дыхание. Если бы Толя хоть немного смыслил в медицине, то он бы, конечно, не растерялся. А их, наружников, даже не обучили элементарным вещам! Не говоря уже о реанимации пострадавшего.