Андрей Троицкий - Дневник покойника

– Хорошо, – похвалил Чибис.

– Очень неплохо, – поддержал Борода. – Помнишь случай под Ростовом? Ты тогда выбил с трехсот метров три движущиеся цели. Срезал их, как мишени в тире.

– Да, удачно получилось. Честно говоря, сам не ожидал.

– Поблизости должна быть еще одна машина из поселка, – заметил Чибис. – Вон те красненькие огоньки впереди, где-то в километре от нас, – это Радченко на своей развалюхе. Но где вторая тачка?

– Не видно, – ответил Боб. – Наверное, сломалась. Стоят сейчас где-нибудь на обочине и хлопают ушами. Кто-то уже пошел за трактором, чтобы оттащить машину обратно в поселок.

В эту секунду Борода, сидевший сзади за Бобом, даже не увидел, а почувствовал нутром какое-то движение справа. Он не успел повернуть голову, как из темноты на полном ходу выскочил грузовик «ГАЗ» с низкими самодельными бортами и черной кабиной с пятнами ржавчины. Грузовик не пытался перегнать их или ударить бампером в заднее колесо. Борода успел увидеть, как из кузова выглянули двое мужчин, вооруженные ружьями или карабинами, и почти одновременно грянули выстрелы.

Переднее боковое стекло будто взорвалось. Борода согнулся и закрыл голову ладонями. Мелкие осколки стекла попали за шиворот рубахи. Тут же разлетелось боковое стекло «Блейзера», через секунду лопнуло заднее стекло. Чибис, уводя машину из-под обстрела, прибавил газу, оставив грузовик позади. Грач, сидевший сзади рядом с Бородой, не сразу понял, что произошло. Показалось, что кто-то невидимый плетью из сыромятной кожи хлестнул его по бедру и правому плечу. И от этого удара лопнула кожа сидений, а на крыше появились несколько продольных полос, это пули по касательной пробили металл.

– Черт! – пробормотал он. – Черт, черт…

Чибис включил фары, чтобы найти в темноте дорогу, а через пару минут, убедившись, что вокруг нет ни людей, ни машин, затормозил.

– Я ранен, – сказал Грач. Голос дрожал, а из глаз сами собой лились крупные прозрачные слезы. – В плечо… И в ногу…

Пришлось зажечь верхний свет. Чибис выскочил из машины, открыл багажник, Грачу помогли вылезти и лечь на землю. Борода сначала распорол ножом правую штанину, пристроив фонарик на земле, осмотрел рану. Поплевав на тряпку, стер кровь с кожи, разглядывая входное отверстие от картечины, застрявшей где-то глубоко, чуть не у самой бедренной кости. Он живо стянул с себя ремень, проделав ножом дырочку, наложил на бедро, выше раны, полотенце, сложенное вдвое, сверху полотенца затянул ремень. В это время Чибис уже вскрыл пакет с пластырем и бинтами, вставил в пулевое отверстие на бедре скрученный жгутиком марлевый тампон, заклеил рану пластырем и сказал:

– Пока так сойдет. Снимай с него рубаху.

По обочинам, освещенным фарами, росли чертополох и сгоревшая на солнце рыжая полынь. Иногда, словно бесплотные призраки, возникали и пропадали тени степных волков. Они не боялись машин, но все же старались покидать освещенную фарами полосу дороги, убегая в темноту. Когда «Нива» забиралась на холм, сверху можно было увидеть далекий огонек костра, возле которого отдыхали пастухи.

Дул холодный восточный ветер, и будто повеяло неосознанной тревогой. Чувство близкой опасности, засевшее внутри, схватило за сердце. Казалось, что эта непроглядная первобытная темнота хранила в себе какую-то зловещую мистическую тайну, недоступную человеческому пониманию. Крафт думал, что одолел уже не одну сотню километров и, по идее, ехать осталось не так уж долго. Но стоило лишь посмотреть сквозь ветровое стекло в темноту, и начинало казаться, что дороге не будет конца. Он даже слегка задремал за рулем и очнулся от злобного собачьего лая.

Еще не осознав, что делает, Дэвид нажал на педаль тормоза. Машину занесло, подняв пыль, она остановилась. В свете фар можно было разглядеть огромное стадо овец, заполнившее дорогу, левую и правую обочины. Слева, где овец было не так много, заливались лаем, бросались на машину три здоровые собаки. Медленно двигались двое всадников на лошадях. Ближний пастух что-то прокричал и погрозил Дэвиду кулаком.

Откуда тут взялись бараны, да еще ночью? Куда их гонят? Все это не имело никакого значения. Дождавшись, когда стадо исчезнет, Дэвид завел машину и поехал дальше. Он отмахал еще километров двадцать, заехал на другую дорогу, уводящую куда-то на северо-запад, расстелил карту и долго водил по ней пальцем, но так и не смог найти нужную дорогу.

Бросив карту на заднее сиденье, Крафт сознался себе в том, что заблудился. Окончательно и бесповоротно запутался в лабиринте степных дорог, троп и тропинок. Пункт назначения, к которому вел GPS, – вовсе не тот, что ему нужен, потому что поселков с таким названием в радиусе двухсот километров целых три.

Он сидел в кресле, тер ладонью лоб и думал, что эта ночь, трудная и опасная, его окончательно доконала. Кажется, он готов сдаться. Впрочем… Есть еще вариант: можно попробовать свернуть направо, на ту дорогу, которую он только что пропустил.

Дэвид развернулся и погнал «Ниву» по другому пути.

Ветер, налетая, колыхал ковыль и мятлик. Боб вылез из кабины, отошел на несколько шагов и, присев на колено, вскинул карабин с оптическим прицелом. Припав глазом к резиновой гармошке окуляра, он стал искать в ночи цель, но не увидел ничего. Глазу открывалась только степь, уходящая в темноту. Неожиданно на горизонте показался силуэт всадника, скачущего на лошади.

– Всадник, – сказал Боб. – У горизонта человек на лошади.

– Один? – спросил Чибис.

– Вроде один, скачет в нашу сторону.

– Он вооружен?

– Не могу понять. Хотя… Какая, к черту, разница?

Боб плотнее прижал приклад к плечу. Сухо щелкнул выстрел. Всадник отпустил уздечку, открыл рот и повалился на спину, одна нога застряла в стремени. Лошадь, испугавшись, присела, потом встала на дыбы и, сбросив с себя человека, поскакала в темноту.

Совсем близко послышались выстрелы, но не с той стороны, где занял позицию Боб, а с противоположной. Стреляли из карабинов. Пули прошили левые дверцы и заднее крыло. Кузов машины закрывал собой Бороду и Чибиса, а Боб оказался на открытом пространстве.

Вскрикнув, он выронил карабин, повалился на бок и закричал от боли. Потом обмяк, закатил глаза; из открытого рта высунулся язык.

Борода метнулся к карабину, успел схватить его. Встав в полный рост лицом к машине, увидел двух всадников. Они стремительно приближались, забыв о страхе. У Бороды не было времени, чтобы прижать карабин к плечу и прицелиться, он лишь направил дуло в сторону всадников и нажал на спусковой крючок, выпустив по целям все девять пуль, оставшиеся в обойме.

Под ближним всадником, одетым в белую рубаху и галстук, даже не было седла. Две пули, попавшие в грудь, сбили его с лошади. Уронив карабин, он перевернулся через голову, упал на землю и больше не шевельнулся.