Ури Шахар - Мессианский Квадрат

– Да я и не жила с ним совсем! – сказала она сквозь смех. – Я все это время просто жила у родителей!

– Как у родителей? Я видел тебя с Пинхасом на пороге его дома!

– Ты забыл, что я регулярно привожу к нему Тамар?

– А как же Андрей видел ваши с Пинхасом фотографии на Синае!

– То было не Красное море, а Средиземное. А сами фотографии были четырехлетней давности. Я отобрала снимки, где мое лицо было не очень заметно.

– Сарит, Сарит! Какой же я дурак, что поверил тебе…

– Мне всегда удаются мои мистификации, пора бы уже было это выучить!

Я стучал себя по голове и обзывал себя последним болваном, смеялся, хватал Сарит за руки и был настолько счастлив, что совершенно забыл о рукописи. Я очнулся только тогда, когда сияющие Саритины глаза оказались в пугающей близости от моих…

– Нужно достать рукопись, и как можно быстрее, – сказал я, отодвигаясь от Сарит. – Прежде всего надо узнать новый телефон Пинхаса. Он съехал с прежней квартиры.

– Ты думаешь, я не в курсе? Или не знаю его нового телефона? Ты опять забыл, что нас связывает Тамар, – сказала Сарит, протягивая мне записную книжку. – Хорошо, что ты программирование бросил. У тебя там сплошные «багги», наверное.

– Во-первых, нет программиста без «багов», а во-вторых, я сейчас как раз программистом работаю, на стадо зарабатываю.

Я немедленно набрал номер. Законный муж Сарит взял трубку.

– Здравствуй, Пинхас. Это говорит Ури Шахар. Послушай, возможно, рукопись нашлась. Во всяком случае мне стало известно, куда она была перепрятана два года назад... Если твои условия остаются в силе, то давай отправимся туда. Если на этот раз рукопись окажется на месте, то ты можешь ее забрать и дать Сарит развод...

После некоторой паузы, которая длилась для меня если и не вечность, то по крайней мере значительный отрезок моей земной жизни, Пинхас ответил:

– Нет проблем. Я готов выехать при первой возможности. Однако напоминаю, что мне нужна не только рукопись, но и то место, где она была найдена…

– Разумеется.

Мы проболтали с Сарит до поздней ночи, рассказывая друг другу о том, что было с каждым в течение тех полутора лет, что мы не виделись.

На другой день после работы я снова заехал к Сарит, и мы снова без умолку болтали. Сначала втроем с Тамар, потом наедине.

В какой-то момент я, наконец, позвонил Халеду.

– Пинхас согласен. Надо выбираться в ущелье Макух. Так что будь готов.

– Договорись с ним и перезвони мне. И посмотри сегодня вечером телевизор, там будет передача про маштапников.

Хорошо, что он сказал. Нам с Сарит в этот вечер было не до телевизора, и я бы непременно пропустил эту передачу.

В нужный час мы вместе с родителями Сарит уселись перед экраном. На протяжении долгих лет израильское телевидение знакомило свою аудиторию с многочисленными претензиями главарей ООП, с подстрекательскими высказываниями израильских арабов, а также с наиболее одиозными антисемитскими заявлениями террористов всех мастей, передаваемыми по международным каналам типа CNN или «Аль-Джазира». Это почему-то гражданам слышать было необходимо. Но при этом эфир был полностью закрыт для арабов, сочувствующих Израилю, и тем более рисковавших своей жизнью ради его безопасности. Во всяком случае, так повелось после подписания соглашения с ООП.

Однако в связи с последними публичными казнями агентов Израиля в Палестинской автономии масс-медиа решились, наконец, дать слово также и разоблаченным маштапникам.

Выступило несколько человек. Все они сотрудничали по убеждению, а не ради денег или закрытия уголовных дел. Они рассказали о тех преследованиях, которым подверглись со стороны Арафата и они сами, и их близкие. Были зачитано несколько отписок израильских чиновников, желавших пострадавшим здоровья, но решительно ничем им не помогавших.

Суть происходящего прекрасно выразил некий Мухаммад Хамдан Эл-Ахрас. В течение предоставленных ему пятнадцати секунд эфирного времени он успел выкрикнуть, что того, кто спас человеческую жизнь, ни с какой точки зрения нельзя считать предателем и что проблема вовсе не в том, что некоторые арабы сотрудничают с израильскими службами безопасности, а в том, что израильские власти сотрудничают с террористической организацией.

Лучше не скажешь.

К моему великому счастью, дожди полностью прекратились, и мы отправились в ущелье Макух через три дня.

Я пришел на место встречи в сопровождении Халеда, Йосефа, Давида, и, конечно же, Сарит. Хотя дождевой поток полностью спал, оставалось немало луж и даже заводей, затрудняющих продвижение. Ноги скользили, и спуск был утомителен.

Через четыре часа мы, наконец, подошли к той пещере, где я, Андрей и Халед пять лет назад спрятали рукопись. Халед прошел еще немного, вскарабкался по крутому склону к какой-то расщелине и стал в ней разгребать камни. Мы с напряжением наблюдали.

– Все на месте! – радостно крикнул Халед и, помахав многократно обернутым в целлофан футляром, спустился вниз. Заполучив футляр, Пинхас не спеша вытащил свиток и начал бесконечно крутить его в руках, рассматривая со всех сторон. Воцарилось напряженное молчание. Наконец Пинхас произнес:

– Ну что ж, рукопись подлинная. Два свидетеля у нас имеются. Я сейчас напишу разводное письмо, и можно произвести обмен.

Это предложение было для меня полной неожиданностью.

– Я бы предпочел действовать наверняка, – ответил я. – Я предполагал передать тебе рукопись в рабануте, сразу после развода. Все равно туда придется идти.

– Как скажешь, – пожал плечами Пинхас. – Я думал почему-то, что вы хотите скорее с этим покончить. В рабанут я в любом случае приду, но развод можно произвести и прямо сейчас. Образец я захватил, два свидетеля имеются. Можно и не откладывать до похода в рабанут.

– Ури! Зачем тянуть? Давай прямо сейчас! – жалобно попросила Сарит.

Я опасался подвоха, разводное письмо – непростой документ, а Пинхас – непростой партнер... Да и, признаться, уже предвкушал, как буду сегодня вечером без помех рассматривать с Сарит нашу таинственную рукопись. Но ее умоляющий голос немедленно изменил мои умонастроения.

– Чего ты боишься? – добавил со своей стороны Йосеф. – Мы же с тобой «Гитин» учили. Не можем, что ли, удостовериться, правильно ли написан гет? Если будет необходимость, его в рабануте подтвердят.

– Ну, хорошо, – махнул я рукой, замирая от мысли, что Сарит может быть освобождена прямо сейчас. – Давай все закончим здесь.

Пинхас извлек заранее приготовленные принадлежности, написал под контролем Йосефа разводное письмо, вручил его Сарит и уложил рукопись в свой рюкзак.

Однако теперь нам предстояло пройти еще несколько километров до пещеры, в которой эта рукопись первоначально была обнаружена. Сарит сияла: в довершении к полученной свободе она, наконец, окажется в том месте, в которое так давно мечтала попасть.