Сергей Яковлев - Петля на зайца

К тысячам, десяткам тысяч долларов, выделяемых группе на оперативные цели, Логинов и его товарищи по группе относились, как относятся бойцы спецназа к боеприпасам — расходовали экономно и строго по назначению. Понятие офицерской чести не было для них чем-то абстрактным…

Кухня находилась в противоположном конце коридора, и Алла, увлеченная приготовлением свинины с картошкой и салатом из помидоров, не услышала прихода Геннадия Алексеевича. Когда он вошел к ней на кухню, переодетый в тренировочный костюм, умытый и причесанный, она спросила:

— Явился?

— Давно уже, — ответил Гена.

— Ясно. Голова мокрая — уже и зарядку свою сделал, и в душе ополоснулся. Ходит, как кот на мягких лапах, хоть колокольчик ему на шею вешай. Ну, и где же это мы почти трое суток бродили? Хоть имя назови…

— Все там же, — сказал Гена и поцеловал Аллу в шею, — на службе. И зовут ее — работа.

— Ну-ну… Не очень красивое имя. Голодный?

— Спрашиваешь. Голодный, холодный и спать хочу. Поем и упаду в сон часиков на десять. Веришь, за трое суток — три часа.

— Садись за стол, все готово. Расскажешь?..

— Сначала съем то, что приготовила, потом — тебя. А рассказывать нечего — опять дезертира с автоматом ловили.

— Ты что — сам?..

— Да нет, слава Богу. Еще мне хватало! Но уйти нельзя было.

— Поймали дезертира?

— Ага, все в порядке. И поймали, и автомат нашли. Обошлось даже без стрельбы. Но нервы негодяй потрепал… Ладно — не тема это. Неинтересно. Давай, накладывай щедрой рукой.

Алла положила Логинову на тарелку изрядную порцию жареной свинины, картошки, подвинула поближе хлеб.

— Налетай. Полчаса назад Юра Зальцман звонил, Светка болеет. Желтуха. Вторую неделю в Боткинских лежит.

— Угу, — сказал Гена с набитым ртом, — что-нибудь серьезное?..

— Не знаю, он особо не распространялся. Переживает, конечно. Грустит. Сказал, что перезвонит часов в девять.

— А пацаны где?

— Ленька как всегда кобелирует со своей Викулей. На дачу к ней уехал, наверное, газон стричь. Гриша на халтуре, вагоны разгружает где-то на Сортировке или в Обухове. Сказал, заночует у ребят в общаге… — сообщила Алла и добавила в тарелку Логинову еще несколько кусков жареной свинины.

— Совсем мальчишки от рук отбились. Не находишь?

— А что делать? У нас в арсенале только слова остались, — вздохнула Алла. — Да ладно, нормальные парни выросли, не дураки и не бездельники.

— Да уж… По нынешним временам, слава Богу, хоть с правильной ориентацией и не наркоманы, — хмыкнул Гена.

— Не болтай глупостей.

Геннадий Алексеевич из-за своей неспокойной службы женился поздновато, в тридцать с небольшим. Только-только майора получил, академию закончил. И вот уже скоро как двадцать лет живут с Аллой. Всякое, конечно, бывало, и мирились и ссорились, но до серьезного никогда не доходило. Его удивлял Юрка Зальцман, этот чудак, четыре раза женился. На сей раз, кажется, удачно, дай им Бог счастья со Светкой!

Телефон зазвонил ровно в девять — Юра, легок на помине.

— Гена к тебе можно? Я ненадолго…

— Дурацкий вопрос, старик, — сказал Логинов и подумал, что сон откладывается по крайней мере еще на два часа.

Через полчаса в квартиру ввалился не очень-то и грустный Юра.

— А вот и я, — сказал он и облапил толстыми руками вышедшую навстречу Аллу. — Целоваться, мать, мы с тобой не будем. Во-первых, у Светки гепатит, а у меня — пока еще точно не выяснил, а во-вторых, боюсь, меня Генка от ревности шмальнет из своего «манлихера». Вот хохма будет, сенсация — журналист Зальцман застрелен из «манлихера»!

— У меня на службе «Макаров», — успокоил Юру Логинов.

— Гена, а почему «Макаров»? Я слышал, уголовный розыск и ФСБ на ПСМ давно перешли.

— Тоже мне — специалист, — хмыкнул Логинов. — У нас, у юристов, ПСМ не в моде. Наши юристы «стечкина» любят, а «Макаров» — для дома, для семьи. Соседей погонять, собак пострелять. Одевай тапочки и проходи.

Они втроем прошли на кухню, поставили чайник на газ, поговорили о детях, о здоровье вообще и о Светином гепатите в частности. Алла достала из холодильника нарезанный сухой торт, вазочку с конфетами «Коровка», баночку брусничного варенья и минут через пятнадцать, сославшись на незаконченный перевод — оставила мужчин на кухне одних.

— Итак?.. — вопросительно спросил Геннадий Алексеевич. — Просто соскучился, или по делу?

— И соскучился в том числе, — кивнул головой Зальцман. — И почесать языком с тобой захотелось.

— Мог бы и почаще заходить. Не за тысячу верст живешь.

— А ты сам когда у меня был? — парировал Юра.

— У меня — работа…

— У всех — работа. Ладно, замнем… Действительно — что-то видок у тебя… не того, — тактично намекнул Зальцман. — Ты не с бодуна ли?

— Пошел к черту! Почти трое суток не спал, да и не ел толком. Кофе да бутерброды. При такой жизни расцветешь.

— Ну-ну… — кивнул головой Юра. — Понятно. Ладно, тогда я ненадолго. Скоро отпущу тебя спать.

— Ради тебя потерплю еще немного.

— Потерпи. А что у вас там, в вашей ВЧ, или где там ты служишь, и поспать негде?

— Поспать есть где, но некогда, — Логинов непроизвольно зевнул. После сытного обеда-ужина его вдруг сильно повлекло в сон. Глаза он еще удерживал открытыми, но сознание уже балансировало на грани засыпания.

— Гена, мы оба знаем, что ты человек специальный…

— И что?.. — спросил Логинов, и сонливость с него как рукой сняло. Он вдруг понял, что Юрка опять лезет в какое-то «дельце». Начнет искать «правду», копать, «выйдет на след». Один раз ему уже какие-то хмыри сожгли машину, прекрасную белую двадцатьчетвертую «Волгу». Мало ему?..

— Ничего. Есть дело. Конфиденциальное, — с серьезным видом продолжил Зальцман.

— Дальше двигай, не тяни кота за хвост, — подбодрил друга Логинов и закурил восьмую за день сигарету. Он второй месяц бросал курить по системе Банникова.

— В общем, я не знаю, к кому мне и обратиться, — ты моя последняя надёжа. Посоветуй. Опять я влез, кажется, в одно гнусное дело. Документы кое-какие раскопал. Горячий материал. И свидетели есть.

— Ну, я так и подумал. Устал я, Юрка, от всего этого… — вздохнул полковник. — Ты сказал: «последняя надежда»… К кому-нибудь еще обращался?

— Да нет, это я к слову.

— Ну, и слава Богу. Юрка, хочешь, дам один-единственный, самый хороший, универсальный совет?

— Гена, да погоди, ты не знаешь даже, о чем я.

— А и не надо уже ничего знать, я же сказал — совет универсальный. Первое, заткнись в тряпочку и живи спокойной… ну, почти спокойной, частной жизнью. Жена, дети, и все такое. Ты парень талантливый и всяких-разных тем и темочек тебе хватит на всю жизнь. И деньги практически те же. Второе — не можешь заткнуться, уезжай. Здесь тебя в конце концов убьют. Я тебя, Юрка, хорошо знаю, слишком хорошо. Ты хороший и честный парень, но тебя в конце концов грохнут — уж больно ты глубоко пытаешься влезть во все эти грязные делишки. За тобой же ничего нет, понимаешь? Ты — один… Никто тебя не прикроет, никто не пошлет тебе на помощь бригаду бойцов с автоматами. Убьют и не поморщатся. Ты хоть представляешь, в какой грязи мы сейчас барахтаемся, в кровавой грязи?