Артур Жейнов - Музыкант

Саня замер в восхищении, поднес к лицу свой до боли сжатый кулак.

– Ха! – выдохнул вслух. – Получилось! У меня получилось! Я говорил вам! Ну, кто тут слабак?! Рита, я слабак?! Скажи, – я слабак?! Чего же вы замолчали?! Я теперь могу! Ну что, кому тут еще врезать?! Хочу еще! Хочу еще!..

– Поздравляю, медуза, – сказала девушка. – Тебе повезло.

– Это не везение, это мой опыт и его вера, – возразил Кубинец. – Признай, даже тебе понравилось.

– Мордобой не моя стихия. Смотри, а то хлюпик возомнит себя…

«Что дальше? – все еще возбужденно, радостно спросил Саня. – У нас теперь нет пилота. Как быть?.. Но как я ему? А? Как я ему?!»

– Молодец, студент, – похвалил Кастро. – Странное чувство. Давно не получал такого удовольствия от победы. Что-то такое необычное, забытое.

– От насилия, а не от победы, – сказала Рита. – Ты садист. Любишь причинять людям боль? Сначала думала, мне показалось, а теперь…

Кастро задумался:

– Хм… Интересная мысль. Ну-ка, студент, пни его по лицу… или за ухо укуси… Если что-то почувствую – скажу, обещаю.

«Укусить? Как? Зачем лишний раз делать больно?»

– Нет, ему не больно. Он же без сознания.

«Вы ведь это не серьезно?»

– Хе-хе… – посмеялся Кастро.

– Что дальше? – спросила Рита. – Как мы без пилота?

Кастро возразил:

– Ты, как всегда, ошибаешься, милая. У нас есть пилот. Отличный пилот.

С самолетом получилось не хуже чем с машиной. Саня не успел подумать о том, как боялся высоты, вспомнить все страшные аварии с разбросанными на километры обломками и человеческими конечностями, как колеса «кукурузника» уже оторвались от земли, березовые кроны подались вниз, от давления заложило уши, легкие отказывались выдыхать и лишь еле-еле стравливали воздух, как из надувного матраса.

Левое крыло нырнуло вниз, «кукурузник» с большим креном развернулся, выбрал направление и снова потянул вверх. Самолет взял курс на юго-восток, туда, где на горизонте прояснялась алая полоска зарева. Внизу заблестели озерца. На светлых прямоугольниках полей, как оазисы в пустыне, темнели пятна березовых рощ.

Саня с надеждой посмотрел в небо. Хотелось поскорей добраться до облаков. В них не поваляешься, их не скомкаешь в руках, не откусишь, и не захрустят они на зубах, как липкая сахарная вата, но есть в них что-то таинственное, доброе.

– Да не тяни ты его так на себя, – командовал Кастро. – Штурвал не девка, расслабься. Не мучай машину: выше нам нельзя. На две тысячи поднялись и хватит. Облака в другой раз посмотришь.

«При чем тут? Я как лучше хотел. Чтоб нас эти… системы ПВО не достали».

– Не переживай, погасим пулеметным огнем и тепловыми ракетами. Увидишь радар, скидывай бомбу. Жрать охота, – недовольно пробормотал он. – А вы как – ничего?

– Умираю, – пожаловалась Рита. – А этому хоть бы хны. Даже не чешется. А я видела, там сзади сумка-хо-лодильник была, из нее колбасой пахнет. Мне, конечно, неудобно самой предлагать, все-таки я девушка. Но нашему «командиру эскадрильи» на этикет, похоже, плевать. Слышишь, ты – истребитель хрустящих облаков, угости даму бутербродом. Я тебе потом живой коровой верну.

«Извините, но… я это есть не буду, – обеспокоенно ответил главный, он же единственный пилот самолета. – Перемолотые кости жалких больных животных… нет уж, увольте. Вы хотите, чтобы я взял левее?» – обратился к Кубинцу.

– Правильно чувствуешь. Это хорошо. А то, что жрать пора, не чувствуешь?

Саня не ответил, спросил чуть виновато:

«Скажите, я давно хотел спросить, вас как зовут?

Игорь назвал вас кубинцем, но… это ведь не имя?»

– Плохая примета, командир, – назидательно прозвучало в ответ. – Те, что называют меня кубинцем, долго не живут. Аккуратней с этим… Штурвал от себя.

Пилот повиновался.

«Ну а как тогда? Может – Кастро?»

– Так… понятно… Кастро, Кубинцем или Фиделем меня называют, только когда хотят обидеть. Ты ведь не хочешь меня обидеть?

«Я нет, но я тут не один, – намекнул на Риту и улыбнулся. – А все-таки?..»

Кубинец задумался:

– Грин. Пусть будет Грин, – наконец ответил он. – Простое, незатейливое славянское имя. Так вам будет проще…

– Угу, славянское… – согласилась девушка. – Я буду называть тебя Дризджи-Джагадишь. У нас, славян, оно самое модное сейчас.

– Как тебе будет удобно, милая.

«Просто Грин? – уточнил Саня. – Или, может, мистер Грин?»

– Повелитель Грин, Хозяин Грин – называй, как тебе больше нравится. На колени при этом становиться не обязательно, но мне будет приятно…

Саня обеспокоенно посмотрел вниз и спросил:

«А где здесь пулемет?»

– Как-к-кой пулемет? – не понял Кубинец.

«Ну, чтоб стрелять. Вы же сами сказали: гасить огнем… А я смотрю и что-то не вижу… Если начнут стрелять, ведь отвечать надо будет».

– Ты это серьезно?

«Уже нет… Просто, вы так сказали. А откуда я знаю. От вас чего угодно можно ожидать. Может, тут

скрытые современные механизмы… лучевая пушка… атомный распылитель».

– Угу, – задумчиво произнес Кубинец. – Может быть, может быть… Только нет. Ты что-то чересчур агрессивно настроен. На всякий случай, чтоб ты знал: бомбу мы сегодня тоже не взяли. Я пошутил. Увидишь цепь истребителей Ф-22 пятого поколения, в бой не вступай.

– Вы как хотите, а я пошла есть, – предупредила Рита.

– Везет тебе, старушка, – позавидовал Кастро. – Крошек не рассыпай, и посуду чтоб за собой помыла… хе-хе… Мозги, что слева – твои, мне правое полушарие… хе-хе…

– Вы действительно очень хотите кушать? – спросил Саня вслух, оглянулся и взглядом нашел в полутора метрах от себя, на пассажирском сидении, пластиковый пакет.

– Очень, – подтвердила Рита.

«Странно… а мне почти не хочется, – подумал он. – А ноги, вы чувствуете мои ноги? Они болят?»

– Очень болят. Особенно, когда ты несся босиком по этим острым камням. А асфальт, как наждачная бумага! Думала, от болевого шока сойду с ума.

«Странно, – повторил он. – Я буду осторожней». Отпустил штурвал. «Кукурузник» еле заметно стал отклоняться от курса. Хвостовая часть постепенно пошла вверх. За это время Саня успел нырнуть в салон, схватил пакет и, быстро вернувшись в свое кресло, выровнял курс.

Доставая увесистый термос, он уловил запах кофе и улыбнулся:

«Как раз на троих».

Нащупал несколько яблок, а в отдельном кульке два брикета слипшихся бутербродов. Дно пакета оттягивала пластиковая бутылка минеральной воды и начатая бутылка коньяку.

«Неплохой улов!»

– Копченая, моя любимая колбаса, – жалобно, чуть не плача, проговорила Рита. – А сыр как пахнет… Зеленый? – обратилась к Кастро. – Скажи?