Фридрих Незнанский - Живая бомба

Пригладив волосы рукой, следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Поремский покинул квартиру.

Телефонный звонок застал Владимира Дмитриевича за приготовлением кофе. Он спокойно высыпал содержимое ложки в свою любимую огромную чашку (которую мама Владимира Дмитриевича упорно называла супницей), аккуратно положил в чашку ложку и только потом снял трубку.

— Володя, здравствуй, — раздался в трубке голос Меркулова. — Ты сейчас не занят?

— Нет, Константин Дмитриевич.

— Тогда зайди, пожалуйста, ко мне.

— Слушаюсь.

Поремский положил трубку на рычаг, протер кулаками сонные глаза, с сожалением посмотрел на чашку, вздохнул и подумал: «С кофе придется подождать».

— Присаживайся, пожалуйста, — пригласил его Меркулов, жестом указывая на стул.

Поремский сел.

— Чего такой осоловелый?

— Не выспался.

— Ничего. Помню, я в твоем возрасте по две ночи не спал, когда к экзаменам готовился.

— Да я не жалуюсь, — пожал плечами Поремский. —

Жаль только, кофе не успел попить. А так был бы в полном порядке.

— Попьешь еще.

Меркулов внимательно посмотрел на Владимира, словно прикидывал в уме, стоит ли поручать такое важное дело столь молодому важняку, или подождать, пока тот подрастет да поднаберется опыта. Поремский ждал молча. Он сидел, откинувшись на спинку стула и спокойно глядя на начальника. Наконец Меркулов решился:

— Дело вот в чем… Ты что-нибудь слышал о проблеме захвата бизнеса в России?

Поремский нахмурил чистый, как у девушки, лоб, но, судяпо мучительному выражению воспаленных глаз следователя, ничего похожего ему на память не пришло.

— Сейчас не соображу, — честно признался Поремский. — Но если покопаться в памяти, наверняка что-нибудь вспомнится.

— Не сомневаюсь. Короче, так. Несколько месяцев назад в Госдуме прошли слушания по проблеме захвата бизнеса. Инициировали слушания российские предприниматели…

— Что-то припоминаю, — машинально сказал Поремский, хотя, честно говоря, ни о чем подобном он не только не помнил, но и не знал.

Меркулов посмотрел на него с сомнением.

— Может, ты знаешь, чем закончились эти слушания? — насмешливо спросил Меркулов.

— Думаю, ничем конкретным, Константин Дмитриевич. Было рекомендовано принять очередные поправки к очередным законам, — предположил Порем-ский, почти не сомневаясь в том, что дал правильный ответ.

— Все верно, — кивнул Меркулов. — Однако и это можно считать положительным результатом. Хороши ли, плохи ли наши депутаты, но они сумели обратить на эту проблему внимание исполнительной власти…

«Все-таки не стоит ложиться спать позже двух часов ночи», — с тоской подумал Поремский, почувствовав, как тяжелеют его покрасневшие от недосыпа веки.

— Вчера я был у президента, — веско сказал Меркулов.

Поремский сделал над собой усилие и изобразил на лице озабоченную сосредоточенность.

— Президент отдал распоряжение создать следственную бригаду по делу незаконного захвата ряда предприятий ВПК, — продолжил Меркулов. — Само собой, он возьмет это дело под личный контроль. Ты следишь за тем, что я говорю?

Поремский тряхнул сонной головой:

— Да-да, Константин Дмитриевич. Конечно.

— Следственную бригаду должен был возглавить Александр Борисович Турецкий, однако сегодня утром он был срочно откомандирован в Баварию по делам Антитеррористического центра. Взвесив все «за» и «против», я решил поручить это дело тебе. Ты отлично справился с делом об убийстве академика Жбановского…

— Я работал над этим делом не один, — сказал Поремский.

— Помню. И тем не менее. Ты, кстати, как в экономике? Сечешь?

— Изучал в университете.

— Вот и отлично. Тогда давай непосредственно к делу. В Серпухове есть такой завод — «Ракета». Занимается производством систем управления для противовоздушной обороны морских кораблей. Сам понимаешь, какое значение это имеет для государства. К нам и раньше поступали сигналы о том, что на «Ракете» не все в порядке. Но это было на уровне догадок и подозрений. Масла в огонь подлил один парень по фамилии Парфенов. Он написал статью в газету «Российская коммерция» про то, что кто-то пытается прибрать завод к рукам. А ведь «Ракета» — оборонное предприятие государственного значения. Это тебе не утюги и самокаты делать.

— Да уж это точно, — деловито поддакнул Поремский.

Меркулов посмотрел на молодого важняка поверх очков и продолжил:

— Так вот. Эта статья попалась на глаза президенту…

— Приятно знать, — что наш президент находит время читать газеты.

Меркулов вновь метнул на Поремского быстрый взгляд поверх узких очков. Кивнул:

— Хорошая шутка. На самом деле подсуетился кто-то из ребят, которые делают президенту мониторинг прессы. А это значит, что некая важная персона из команды президента очень хотела, чтобы эта статья попалась ему на глаза. Не знаю, какие интересы преследовала персона — шкурные или государственные, но, если дела и впрямь обстоят так, как описано в статье, мы должны с этим разобраться.

— А что говорит сам журналист?

— Вот это тебе и предстоит выяснить. Газета заявила о цикле статей на эту тему, но вышла всего одна заметка. Продолжения не последовало. Факты, изложенные в статье, необходимо проверить. И чем скорей, тем лучше. Думаю, уже через пару дней начнутся звонки оттуда. — Меркулов показал пальцем наверх. — Я не хочу оправдываться. И не хочу отделываться пустым трепом. Понимаешь, о чем я?

— Да, Константин Дмитриевич. Я постараюсь управиться с этим делом как можно скорее.

— Вот и молодец. — Меркулов взял со стола газету и подал ее Поремскому. — Вот эта статья. Обведена красным фломастером.

Поремский взял газету и принялся было разворачивать, но Меркулов жестом остановил его.

— Почитаешь у себя в кабинете, — устало сказал он. — В общем, берись за это дело и доведи его до ума. Ребят в следственную бригаду подберешь сам. У тебя есть кто-нибудь на примете?

Поремский задумался:

Тут есть двое ребят. Аттестацию на следователей прошли недавно, но ребята талантливые и, что называется, с огоньком.

Меркулов смерил Поремского насмешливым взглядом, словно говорящим: «Сам-то давно ли был таким?» Однако волю своей иронии не дал. Лишь спросил:

— Ты это о ком?

— О Камелькове и Никитиной, — спокойно ответил Поремский (от него не укрылся насмешливый взгляд шефа, но он давно уже перестал испытывать досаду от каждого намека на свой возраст).

— Что ж, — задумчиво сказал Меркулов, — опыта у них, конечно, маловато, но зато ноги быстрые и взгляд свежий. Считай, что договорились.

Три месяца назад Володе Поремскому исполнилось тридцать два года. Возраст, конечно, уже далеко не мальчишеский, но и сединами обзаводиться еще рановато. Поремский к своему возрасту относился двояко. С одной стороны, было немного жаль, что юношеская пора со всеми ее безумствами и сумасбродством безвозвратно миновала, с другой — тридцать с копейками — это был тот возраст, когда мужчина по праву может объявить себя «мужчиной в полном расцвете сил». Позади много всего, впереди — еще больше. Золотая середина.