Фридрих Незнанский - Царица доказательств

Да и кому там соваться? Был один настырный капитанишка, так ему все доходчиво объяснили. И хорошо, что ре самим пришлось объяснять. Начальство на ковер вызвало и мордой в дерьмо. Чтобы неповадно было. Чтобы знал, куда можно соваться, а куда не стоит. И с тех пор была тишина. Никто не мешал трудиться.

А капитанишка оказался злопамятным. Да к тому же еще идейным. Скверное сочетание. Особенно у мента. Зря его тогда не шлепнули. Хотя он, Фартунов, предлагал. Лично хотел организовать. Но нет. Нельзя. А почему нельзя? Вот и дождались.

Впереди, там, где шло сужение дороги, начал образовываться затор. «Только пробки не хватало», — подумал Фартунов. Андрейченко ненавидел, когда к нему опаздывали, хотя сам грешил этим постоянно. Но на то оно и начальство, что не опаздывает, а задерживается. Ему все можно. Точность — вежливость королей и больших начальников. Андрейченко был невежливый король. От этой мысли Фартунов улыбнулся. Он живо представил себе, как выглядит настоящий невежливый король. Этак, сидит на троне, на голове корона, на плечах мантия, жрет руками, вытирает их о толстое пузо и материт всех подряд.

Все-таки пришлось остановиться в пробке. К счастью, она была не очень большая. Минут на десять — пятнадцать от силы. То ли авария, то ли опять принялись что-то ремонтировать в самый подходящий момент.

Фартунов посмотрел в правое окно. Параллельно с ним в правом ряду затормозил синий, явно подержанный, «фольксваген-гольф». За его рулем сидела симпатичная темноволосая девушка. Она смотрела вперед и в сторону Фартунова голову не повернула.

«Ну и пожалуйста, — сказал про себя Фартунов, — очень нужно».

Он отвернулся от девушки и стал смотреть вперед. Наверняка из провинции. Откуда-нибудь из Сибири. Приехала в Москву лет десять назад. Поступила в институт, устроилась работать официанткой. Потом барменом. Сейчас, наверное, уже менеджер. Заработала на машину и на квартиру в Подмосковье. Мужа наверняка нет.

Машины, стоящие в правом ряду, двинулись вперед. Синий «фольксваген» остался позади, и Фартунов тут же выкинул его из головы.

Впереди действительно оказалась незначительная авария. Какой-то древний «Москвич» впечатался в боковое заграждение, и его водитель в данный момент разбирался с сотрудниками ДПС.

Войдя в приемную, Фартунов с порога кивнул Алисе, секретарше Андрейченко, и показал глазами на дверь кабинета.

— Нет, Марк Петрович еще не приезжал, — ответила Алиса и поправила волосы. — Вам что-нибудь предложить?

«Можешь мне предложить себя», — подумал Фартунов, устраиваясь в кресле, а вслух сказал:

— Алис, сделай кофе, пожалуйста. Как обычно, побольше сахара, побольше сливок.

Выпорхнув из-за стола, Алиса одернула до неприличия короткую юбку и отошла к окну, где стоял чайник. Вынимая из шкафа чашку и банку кофе, она нагнулась так, что взгляд Фартунова автоматически переместился туда, где заканчивалась юбка.

«Та еще штучка. Дешевка, конечно. Месяц — максимум два, а потом надоест. А потом Андрейченко позвонит и спросит, не хочет ли Фартунов завести новую секретаршу? А то у него как раз есть одна на примете», — думал Вячеслав, глядя на соблазнительные Алисины формы.

Андрейченко никогда не увольнял своих секретарш, он их переводил на другую работу. К Фартунову. А уж тот был волен поступать с ними как ему заблагорассудится.

Фартунов так и поступал. Месяц пользовался, а потом отправлял на все четыре стороны, не заботясь даже о том, чтобы отыскать какой-нибудь благовидный предлог.

Хотя каждая из них работала по полной программе, чтобы обеспечить себе его благосклонность. Все они, вот как Алиса сейчас, начинали работать еще до того, как Андрейченко сообщал им о переводе. Любезничали, кокетничали, всем своим видом показывая, чего он сейчас лишен и что ожидает его в том случае, если когда-нибудь им доведется работать вместе. Только никто из них не понимал, что все их «добро» стоит одной месячной зарплаты. Раздели эту зарплату на двадцать два рабочих дня и посчитай, сколько ты берешь за сеанс. Одно слово — дешевка.

Фартунов никогда не мог понять этот тип девушек. Неужели они действительно на что-то надеются? Наслушались в школе сказок о том, как советские министры сплошь и рядом женились на собственных секретаршах. Так это когда кроме красивой задницы еще в голове что-то имеется. Хотя все они думают, что у них что-нибудь есть в голове. Ну так и пусть думают. А я их, пока они думают, трахать буду.

Андрейченко вошел невыспавшийся и мрачный. Молча протянул Фартунову руку и направился в кабинет, кивком пригласив его следовать за собой.

В кабинете он сел за стол, положил перед собой руки и, насупившись, замолчал. Сейчас его внешность разительно отличалась от опубликованной в Интернете фотографии, на которой он так жизнерадостно улыбался.

«Видно, все еще серьезней, чем я предполагал, — решил про себя Фартунов. — Как индюк надулся».

В кабинет, предварительно постучав, заглянула Алиса:

— Марк Петрович, вам что-нибудь приготовить? Чай, кофе?

«Интим», — мысленно продолжил Фартунов. Однако, посмотрев на мрачное лицо Андрейченко, понял, что тому сейчас тем более не до этого.

— Нет, Алиса. Ничего не надо. — Андрейченко наконец вышел из задумчивости. — Не сейчас. Если мне будут звонить, не соединяй. Меня нет. Все, я занят. Если будет что-нибудь надо, позову.

Андрейченко дождался, когда за Алисой закрылась дверь, и только тогда посмотрел на Фартунова:

— Так, Слава. Давай сразу к делу. У нас, как ты понимаешь, появились проблемы. И эти проблемы надо решать в самом спешном порядке.

— Как же так, Марк Петрович? — Фартунов пододвинулся к столу. — Все же тихо было, все схвачено вроде ж…

— Знаешь, кто в тихом омуте водится? Кроме чертей?

— Догадываюсь.

— Вот-вот, — с тихой яростью признес Андрейченко и резким движением пододвинул к себе пепельницу. — Короче, недооценили мы тогда нашего друга Андреева.

Фартунов отвел глаза в сторону: мол, не я ли предупреждал? Заметив это, Андрейченко сильно сжал губы.

— Ты мне тут глазами не крути в разные стороны! Не на съемочной площадке. Я тебе тогда говорил и сейчас повторю, что нельзя этого опера убивать. Нам он живой нужен. Прошлый раз все правильно сделали, только слишком мягко. Ну ничего, на этот раз он так легко не отделается. — Андрейченко сжал кулак.

Фартунов кивнул головой, как бы говоря: вы начальник, вам виднее. Андрейченко продолжил:

— Ну да ладно. Андреевым голову не забивай. Не твоя забота. Сам займусь. Ты мне нужен для другого.

И та проблема посерьезней. Если ее, конечно, вовремя не решить.

Фартунов откинулся на спинку стула и посмотрел на Андрейченко. Посторонний человек мог бы решить, что Фартунов расслабился, однако это было не так. Просто когда он максимально сосредоточивался, всегда принимал расслабленную позу. Так ему было легче концентрироваться,