Фридрих Незнанский - Честный акционер

— Да, я. Я пришел проститься, сестренка.

«Проститься?» Лариса приподнялась на кровати.

Теперь она узнала его. Лицо брата было бледным и осунувшимся. Глаза запали, под ними пролегли глубокие тени.

— Но ведь ты… умер, — неуверенно проговорила Лариса.

Геннадий печально вздохнул:

— Ты права, сестренка. Теперь я мертв. — Он горько усмехнулся. — Зато я убил троих. Ты помнишь об этом?

— Да, я помню.

— Хорошо… Потому что ты должна помнить… Всегда. Эти трое тоже здесь. Хочешь на них посмотреть?

— Нет! — вскрикнула Лариса, но было поздно. От противоположной стены отделились три черные тени и стали медленно наплывать на Ларису.

Брат молчал. Наконец тени остановились возле кровати. Они были черные, безликие. Но Ларисе вдруг показалось, что она чует сладковатый запах крови. Молчание стало невыносимо.

— Это… они? — спросила Лариса, чтобы хоть что-то сказать, хоть каким-то звуком нарушить эту тягостную тишину.

Геннадий кивнул:

— Да. Хочешь с ними поговорить?

— А я должна? — тихо спросила Лариса, понимая, что спорить бесполезно.

Он покачал головой:

— Нет.

— Тогда я не буду, ладно?

— Как хочешь.

Некоторое время они молчали. Затем Геннадий хрипло рассмеялся. От его смеха у Ларисы упало сердце.

— Почему ты смеешься? — спросила она.

Геннадий кивнул в сторону трех теней:

— А разве не смешно? Я убил их! Убил, как ты велела. Я не хотел, но ты настояла, помнишь? Я спорил с тобой. Но теперь я больше никогда не буду с тобой спорить. Ведь я уже мертв. — Лицо Геннадия придвинулось еще ближе. На этот раз Лариса четко, во всех деталях разглядела его лицо, и лицо это было отталкивающе страшным. — А знаешь, кто убил меня? — хрипло спросил Геннадий.

— Кто? — прошелестела одними губами Ларисы.

Он поднял руку и показал на нее черным указательным пальцем:

— Ты!

Три черные тени, словно услышав приказ, бросились на Ларису, вцепившись ей в шею, лицо и грудь холодными, скользкими пальцами. Лариса вскрикнула от ужаса и проснулась.

Последние дни принесли столько хлопот и проблем, что Александр Борисович бы рад, что жены и дочери нет дома. Он приходил домой поздно вечером, жарил себе яичницу или варил пельмени и, едва поев, заваливался спать. Однако долго не мог уснуть и иногда ворочался на простыне вплоть до самого утра.

Напряженный график работы и бессонница сказывался на самочувствии. Выпив утром пару чашек черного кофе, Турецкий выезжал на работу, но даже крепкий кофе больше на давал ему ощущения бодрости и свежести. Александр Борисович чувствовал себя измотанным и усталым. Порой он с тревогой думал о том, что во всем виноват возраст. Молодость ушла, и сознавать это было тягостно и тревожно.

Больничные стены навели Александра Борисовича на неприятные мысли. «Скоро и мне сюда», — мрачно подумал он, шагая по тускло освещенному коридору, стены которого были выкрашены в тоскливый желтый цвет. Белые халаты встречных врачей и медсестер тоже не вызывали в душе Александра Борисовича прилива оптимизма.

На одной из стен Турецкий увидел красную стрелку и надпись над ней: «Морг». Настроение его окончательно испортилось.

«Как будто в царство мертвых попал», — пронеслось у него в голове.

Однако врач, встретивший Турецкого на пороге палаты, вовсе не был похож на Харона; напротив, он был розовощек, седовлас и полон жизненных сил.

— Вы к Антиховичу? Да, он здесь. А вы, собственно, кто?

Турецкий представился:

— Следователь!

Казалось, это слово, произнесенное им вслух, доставило врачу ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Вас это радует? — усмехнулся Турецкий.

— О да! Мне нравятся люди опасных и экзотических профессий. А что касается вашего парня, то ему придется полежать недельку-две в больнице, — сказал врач, улыбаясь Турецкому и протирая платком круглые стекла очков.

— Что с ним?

Врач дохнул на стекло и с усилием поелозил по нему платком. Надел очки, взглянул на Турецкого и ответил:

— Судя по всему, парень перенес тяжелое воспаление легких. Причем без всяких лекарств, без всякого лечения. Плюс сильнейший нервный шок. Просто не знаю, как ему это удалось. На редкость крепкий организм.

— А как он чувствует себя сейчас?

Врач пожал плечами:

— Вы знаете, вполне удовлетворительно. Скоро совсем поправится. С ним целый день просидела мать. Только полчаса назад удалось уговорить ее пойти домой.

— С ней все в порядке?

Врач кивнул:

— Да. Вполне. Правда, она все время плакала. Но это нормально. Слезы снимают стресс. Этой женщине многое довелось пережить.

— Что правда, то правда, — согласился Турецкий.

Кровать Алексея Антиховича стояла у окна. Турецкий кивнул двоим мужчинам в больничных халатах, сидящим на своих кроватях, и прошел к Антиховичу. Тот лежал в постели и читал книгу. Увидев Александра Борисовича, закрыл книгу и сунул ее на подоконник. Парень был неимоверно худ и небрит и мог бы произвести жалкое впечатление, если бы не глаза. Его голубые глаза смотрели спокойно и задумчиво.

— Здравствуйте, Алексей! — поприветствовал парня Турецкий. — Меня зовут Александр Борисович. Я — следователь Генпрокуратуры.

— А-а. Здрасте. — Антихович протянул Турецкому тощую руку. Тот ее пожал и спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше, чем пару дней назад, — улыбнулся тот. — Присаживайтесь.

Турецкий сел на стул.

— Я прочел ваши показания. Теперь хочу, чтобы вы взглянули на пару снимков.

— Я готов, — отозвался парень.

Александр Борисович достал из кармана пиджака пачку фотографий и протянул их Антиховичу:

— Если кого-нибудь узнаете — скажите.

— Ладно.

Некоторое время Алексей перебирал снимки, с любопытством разглядывая незнакомые лица. Но вот взгляд его стал гневным, а бледное лицо вспыхнуло. Лоб прорезали тонкие морщинки, брови жестко сошлись на переносице.

— Хрипи, хрипи, паренек… Скоро тебе станет легче. Скоро вся твоя боль уйдет.

— Вы хотите меня убить?!

— Да, парень. Жизнь твоя кончена. Но не переживай — на том свете тебя встретят.

— Но того света… нет.

— Ты не прав, парень. Тот свет есть. Я сам видел. И ты тоже увидишь.

Голос Черного человека — грубый и хрипловатый — прозвучал в ушах у Алексея так явственно, что он даже вздрогнул. На Алексея словно бы пахнуло холодом смерти, как тогда, у озера. Он сглотнул слюну и протянул Турецкому фотографию:

— Это он. Этот человек бросил меня в озеро. И он убил Дениса Шаповалова.

— Вы уверены?

Алексей кивнул:

— Да. Правда, он всегда был в темных очках, но я его и из тысячи узнаю. Он сидел в той «мазде». И он убежал от нас, когда Денис его окликнул. Сволочь!

— Хорошо, спасибо.