Фридрих Незнанский - Частное расследование

Турецкий вернулся в квартиру и нашел Маринину расчетную книжку по оплате за электроэнергию. Когда он сверил показания счетчика с записями в расчетной книжке, то понял, что за время, прошедшее с даты последнего платежа, кто-то потреблял энергию с Марининого щитка в совершенно невообразимом количестве.

Турецкий быстро посчитал: предельный ток, даваемый в квартиру, — десять ампер, а дальше вылетают пробки. Так. Да напряжение двести двадцать, как всем известно…

Два киловатта в час, в течение недели… И все это кто-то «ел» у нее под дверью! Но кто? Зачем? Не выгоды же ради?

Включали что-то? Какую-то аппаратуру? Мощную. От батареек, видно, не тянула. А дизель-генератор не припрешь с собой…

И как он это проворонил?

Константин Дмитриевич Меркулов долго ждать себя не заставил: ровно через три часа после ухода Сергея раздался долгожданный звонок.

— Саша? Это Меркулов тебя беспокоит, Костя Меркулов, ты не забыл меня еще?

— Ну что ты, Костя!

— Услышал здесь про твое горе… Утраты… Ты бы приехал к нам? Пожил бы у нас. Жена тебе всегда рада, ты ж знаешь… Все не так тяжело-то, как одному. Я, может быть, один тебя и понимаю в полной мере…

«Один понимаю тебя в полной мере»— это была их очень старая фраза-шифр, известная лишь им двоим. Она означала либо наличие важной информации, либо настоятельную необходимость обсудить ситуацию. Словом, это было совершенно императивное предложение срочно пообщаться. И раньше ведь, как, впрочем, и теперь, по телефону назначать деловую встречу бывало опасно.

Телефон всех работников ранга Меркулова непременно прослушивался, и любое предложение делового контакта могло вызвать организацию слежки, наружного наблюдения, введение в действие прослушивающих приборов. А то, чем занимался Меркулов, могло интересовать широкий круг лиц: начиная от Старой площади и до последнего начальника последнего отдела в МВД.

Вот почему Меркулов приглашал Турецкого просто в гости, к тому же к себе домой, — это сообщение не могло насторожить прослушивающего их разговор.

— Спасибо за приглашение, Костя. Я к тебе приеду обязательно, но как-нибудь в другой раз, в другой день, не сегодня.

Конечно, Турецкий хотел и, более того, считал необходимой немедленную встречу с Меркуловым, но роль обязывала. И если кто-то посторонний слушал их разговор, он должен был остаться в полной уверенности, что ничего важного, срочного, жизненно необходимого за этой встречей не стоит.

— Я, видишь ли, Саша, завтра назад — в Ташкент-Бухару-Фергану-Наманган отлетаю. Так что мы или встретимся где-то сейчас, либо немного попозже — весной или летом, к примеру. Ну, если ты, само собой, ко мне туда, в Узбекию сладкую, не прилетишь…

Это было уже точное указание. Меркулов не стал бы врать в телефон, что улетает завтра в назад в Узбекию. Подслушивающий в принципе мог или знать, или узнать дату возвращения работника такого высокого ранга назад, в Азию… Если бы выяснилось, что Меркулов лжет, это Означало бы, что он торопит, принуждает Турецкого немедленно встретиться. А это, в свою очередь, очень интересно и сразу бы вызвало повышенное внимание «сторонних наблюдателей»…

Вместе с тем Турецкий обратил внимание и на тот факт, что Меркулов не назвал точный пункт своего назначения: в Ташкент-Бухару-Фергану-Наманган отлетаю… Это тоже было понятно: Меркулов не хотел облегчать работу тем ребятам, которые задумали бы послать на одном рейсе с Меркуловым небольшую, тихо тикающую посылочку, призванную разломить самолет на две части где-нибудь над Балхашом или Аралом… Поэтому Константин Дмитриевич был не совсем конкретен. Четыре рейса в один день ахнуть — и хлопотно и рискованно. Даже «смежникам» этот фокус был не под силу.

«Большими делами крутит, видать, Константин-то!» — подумал Турецкий не без уважения. В трубку же он ответил:

— Что ж, я тогда сегодня приеду. Только попозже чуть-чуть. Хорошо?

«Только попозже чуть-чуть» означало «немедленно еду», и поэтому Меркулов, вздохнув несколько укоризненно, сказал лишь одно слово — слегка обижаясь как будто:

— Хорошо.

— Так быстро я тебя не ждал, — сказал Меркулов Турецкому, открывая дверь и подавая руку. — Думал, успею одну семейную обязанность выполнить — в магазин выйти. Ты подожди меня — вон чаю с девочками выпей, а я туда-сюда в один момент. Не обижайся только! Я правда ведь не ждал тебя так скоро, ты ж сам сказал, что приедешь попозже. Так ведь?

— Да так вышло, Костя. Хотел убраться дома, а посмотрел, сколько там убирать, — решил махнуть рукой!

— Вот это правильно. Ты раздевайся, проходи, а я тут мигом.

— Я лучше с тобой!

— Как желаешь… Не хочешь, стало быть, пить чай с женой начальника-то бывшего? Что ж, одобряю… Ну, пойдем!

Они сели в машину Турецкого и поехали в сторону местного «Универсама». Развернувшись возле магазина, долго искали место для стоянки — хвоста за ними вроде не было.

Войдя в торговый зал, оба, и прокурор, и следователь по особо важным делам, почувствовали: им крупно повезло.

В мясном отделе давали сразу сосиски, фарш в брикетной расфасовке и пельмени. В молочном — выкинули дешевые яйца, разливную сметану и майонез в стеклянных банках! А в рыбном мойвы было море! И обещали вот-вот минтая выложить — его, мол, днем еще, после обеда разгрузили.

Люди, предчувствующие скорое и неизбежное наступление первого, приходящего к нам с Запада Рождества Христова и вслед за этим идущего уже навстречу — с Востока на Запад — Нового года номер один, давились за любой дорожающей на глазах жратвой…

Из двадцати касс в торговом зале функционировали, как обычно, только две. Очереди выстроились к ним колоссальные, поэтому Меркулов с Турецким могли говорить без опаски — никто, даже сам Господь Бог не мог бы сориентироваться в этой людской каше, подслушать их здесь…

— Рассказывай, — сказал Меркулов. — Подробно. Все. И только по порядку, понял?

За час с небольшим Турецкий рассказал Меркулову все, ничего не скрывая.

Он даже не утаил перед другом факт взятия им миллионной взятки у Сергея Афанасьевича Навроде, хотя именно к взяткам Меркулов был особенно неравнодушен и именно ими любил заниматься больше всего: поймать на взятке дело весьма не простое.

Однако в данном случае Меркулов на это сообщение отреагировал довольно вяло:

— Осталось хоть что-нибудь? От миллиона-то?

— Конечно! Почти половина осталась.

— Да, — вздохнул Меркулов как-то даже грустно. — Не умеем мы, честные люди, красиво жить. Моим «клиентам» одного «лимона» на вечер может не хватить. Они умеют деньги тратить, а ты — не ах. Ну ладно, раз у тебя еще остались деньги, пробьешь два торта вафельных — моим женщинам.