Фридрих Незнанский - Глаза зверя

— Сулейман, познакомься с моими друзьями, — сказал Марат и показал на самого худого: — Это Рифат Гильманов.

— Рифат, — представился худой и протянул Сулейману костлявую руку. Табеев-младший холодно ее пожал (Сулейман не любил новых людей и начинал относиться к ним тепло лишь после того, как знакомился с ними поближе).

— А это его брат Иргали, — продолжил знакомить Марат.

Сулейман обменялся рукопожатием с Иргали.

— Ну а это наш гость из далекой Аравии, Мустафа.

Маленький, суровый человечек с черными, от трехдневной щетины щеками подозрительно посмотрел на Сулеймана и нехотя кивнул.

— Ну вот, — довольно улыбнулся Марат. — Теперь, когда мы все знакомы, можем заказать чего-нибудь выпить. За встречу.

— Я не буду выпить, — с сильным акцентом произнес аравийский гость Мустафа.

— Здесь подают настойку из меда, — добродушно сказал ему Марат. — Это не вино и не водка. Русская медовуха.

— Все равно, — упрямо повторил Мустафа.

— Ну как знаешь. А мы немного себя побалуем.

Марат заказал всем по стакану медовухи.

Поначалу парни были немногословны, они явно чувствовали себя немного скованно в присутствии нового человека. Но затем разговорились. Беседа шла обо всем подряд, но главным образом об исламских ценностях, которых так не хватает современному западному миру, и о том, какие существуют способы, чтобы распространить учение пророка Мухаммада по всему миру.

Сулейман слушал с интересом. Его отец — Сулейман Табеев-старший — даже в советские времена считал себя правоверным мусульманином и старался воспитывать своего сына в духе ислама. Не сказать, чтобы это получалось очень уж хорошо, но кое-какие зерна, брошенные отцом, проросли в душе Сулеймана. Марат об этом, безусловно, знал, поскольку был знаком с Табеевым-старшим, которого в прошлые годы многие другие родители считали дремучим ретроградом и фундаменталистом.

После двух стаканов медовухи Сулейману стали нравиться эти чернявые парни. В них было что-то жесткое, бесстрашное и непреклонное, как в хороших боксерах. Какая-то холодная, расчетливая ярость. Они так горячо проповедовали свои взгляды, что Сулейман невольно заражался ими. Вскоре ему стало казаться, что мир, в котором он живет, далеко не совершенен. В нем процветают мрачные вещи, а будущее его детей (а Сулейман был уверен, что когда-нибудь, лет через пять или семь, у него обязательно будут дети) ужасно и беспросветно.

— А ты пей, пей! — хлопнул его по плечу Марат. — Пей да мотай на ус. Кто тебе еще правду скажет?

И Сулейман слушал.

Через час Марат извинился перед Сулейманом и сказал, что им четверым нужно обсудить кое-какие «конфиденциальные дела». Сулейман все понял. Он допил медовуху, встал, пожал парням руки (на этот раз гораздо теплее и крепче, чем прежде), попрощался и вышел из бара. Своих новых друзей он покидал с большим сожалением.

Через три дня Сулейман вновь встретился с Маратом, Рифатом, Иргали и Мустафой. На этот раз они встретили его как старого друга. А вскоре их встречи стали регулярными.

Футбольные дела Сулеймана шли наилучшим образом. Он забивал голы, не пропускал тренировки — само собой разумеется, его тренер и менеджеры были рады столь выгодному вложению денег. Не забывал Сулейман и о своих «братьях по оружию» (так они себя называли). Сходки проходили раз в неделю на квартире у Марата. Табеев-младший быстро нашел общий язык с сестрой Марата — Дильбар, Дилей. Это была скромная, улыбчивая девушка. Сулейман почти не помнил ее по той, казанской, жизни. Однако она его прекрасно помнила.

— Ты раза два заходил к нам домой, — при первой же встрече рассказала Табееву Диля. — И ты мне тогда очень понравился. Ты был такой суровый, неразговорчивый. Настоящий воин Аллаха!

— С тех пор многое изменилось, — улыбнулся в ответ Сулейман. — Теперь я жизнерадостный и болтливый. А воевать предпочитаю только с гоблинами в компьютерных игр.

— Тебе так только кажется, Сулейман, — мягко возразила Диля. — Ты сам себя не знаешь. Вот увидишь — из тебя еще получится воин. Кстати, и Марат думает так же. Он говорит, что в тебе есть стержень.

— Стержень?

— Да! У тебя много сил, но ты не знаешь, куда их приложить.

Сулейман засмеялся:

— Почему не знаю? Я играю в футбол, и играю неплохо!

— Это все не то.

— Не то?

Диля покачала головой:

— Нет. Мужчина не должен расходовать зря данные ему Аллахом силы. Он должен тратить их на борьбу с кяфирами.

— С кем?

— С кяфирами! Неверными!

— А, ну да. Все время забываю это слово.

Диля недовольно нахмурилась:

— Это первое слово, которое ты должен помнить. Даже если тебя разбудят ночью и ты не сразу вспомнишь свое имя, ты вспомнишь это слово. И так будет, Сулейман. Потому что у тебя есть сила и воля.

Подобные разговоры Диля вела с Сулейманом постоянно, и ему эти разговоры нравились. Она называла его мужчиной, настоящим воином, сильным человеком — все эти эпитеты тешили самолюбие Сулеймана. Не раз, поглядывая на Дилю, на ее огромные черные глаза, белую шею и стройные ноги, он думал о том, что неплохо было бы ее завалить, но поспешно гнал от себя эти мысли. Она была сестрой друга, а значит, не просто телкой или фрау, а личностью! И Сулейман уважал в ней эту личность, как уважал личность во всех своих новых друзьях, братьях по оружию.

Однажды, придя на сходку, Сулейман заметил, что Марат находится в каком-то странном, приподнятом расположении духа. Его пухлое лицо сияло, по губам блуждала улыбка.

— Разувайся быстрее, — поторопил Сулеймана Марат. — У нас сегодня гость!

— Какой гость?

Марат загадочно улыбнулся и сказал:

— Самый долгожданный и почетный. Сейчас ты познакомишься с нашим учителем.

Марат взял Сулеймана под руку и повел в гостиную.

В гостиной на мягком диване сидел пожилой мужчина в темном костюме, белоснежной, будто крыло ангела, рубашке и шелковом галстуке изумрудного цвета. На голове незнакомца была мягкая, элегантная шляпа. Лицо его было смуглым, глаза — большими и внимательными, подбородок украшала небольшая черная бородка с проступившей сединой.

Кроме незнакомца в комнате находились еще семь или восемь человек. Всех их Сулейман знал — кого близко, а с кем просто здоровался. Все они были «братьями по оружию». В руках у худенького Рифата он заметил небольшую видеокамеру.

Марат что-то быстро затараторил на арабском языке, обращаясь к пожилому незнакомцу. Сулейман услышал свое имя и склонил голову в вежливом поклоне. Незнакомец внимательно посмотрел на Сулеймана и кивнул. Затем произнес несколько слов на арабском. Голос у незнакомца был тихим и вежливым.

— Учитель говорит, что рад с тобой познакомиться, Сулейман, — перевел Марат. — Проходи, садись.