Виктор Багров - NEXT 3. Маски сброшены

Нет, не Лерка — на экранчике высветился знакомый номер. Отец? Примется советовать и поучать. Не ко времени, вернется в Москву блудный сын — будет и серьезная беседа, и примирение...

Санчо измучился. Легко ли ежедневно мотаться из деревни в город и обратно? По выражению Клавы он спал с лица. Хорошо еще, что не с тела. В городе — страдающий Лавр, которого необходимо приободрить, заставить надеяться на благополучную поездку Феденьки в бесов Окимовск. В деревне — одинокая, переживющая Клава, которую тоже нужно успокоить.

И там колко, и здесь горько!

После раздрая с сыном Лавр окончательно свихнулся. Больше молчит, но если и говорит — только о Федечке, о его сумасшедшей идее покорить приокский городишко с несчастным консервным заводом. А это — вотчина какого-то Мамы, который ни за что не отдаст ее. Федечка тоже не отступится.

Предстоит кровавая разборка, победителем в которой станет не малоопытный мальчишка — закоренелый бандит.

В качестве сильнодействующего лекарства Санчо и придумал учить друга водить машину. Ежедневно, с утра до вечера. Начальные познания в этой области у Лавра имеются, дело за малым — превратить их в автоматические рефлексы. Как лучше выжать сцепление, когда только слегка притормозить, а когда резко остановиться, научиться лавировать между остроконечными столбиками, припарковываться и покидать парковку.

Вечером Санчо доставил вымотанного, потного ученика к под"езду его дома. Тоже уставший, он мечтал поскорей оказаться в деревне, где его ожидает Клавдия. С холодными закусками и горячей вкуснятиной.

— Переночуешь к меня? — с плохо спрятанной надеждой спросил Лавр. С некоторых пор он страшился одиночества. — Дело ли ехать по темну...

— Извини, не могу, Лавруша, ну, никак не могу. Там же одна Клава — мало ли что...

— Не убудет от твоей Клавдии, ежели одну ночку поспит одна! Наоборот, соскучится.

Сомнения разрывали толстяка. Одни тянули в деревню к одинокой Клавке, другие, с неменьшей силой — к ночевке с таким же одиноким Лавром.

— Пойми, Лавруша, западло это — кинуть женщину. К тому же, в твоей квартире стол имеется, а вот спальных мест — явный дефицит. Класть меня на стол, вроде, рановато.

Хотел было Лавр пошутить — дескать, маловат стол для такой фигуры, не поместишься, но шутка не получилась. От нее так и несет горечью одиночества.

— Уступлю раскладушку.

— Издеваешься, да? Какая раскладушка выдержит мой вес?

Лавр усмехнулся. Прав «оруженосец», под него бы не хлипкую раскладушку — металлическое устройство.

— Ладно, черт с тобой — катись... Встретимся завтра утром на площадке.

— Обязательно! За тобой заехать?

— Не нужно, пехом допру. Или — трусцой. Говорят — полезно для здоровья...

Боясь передумать, Санчо врубил скорость и умчался. Переключал скорости, покорно выстаивал перед запрещающим красным зрачком светофоров, обгонял неторопливо едущие машины и про себя извинялся перед Лавром. Сидит сейчас бывший авторитет в своей так и не отремонтированной берлоге и изводит себя мыслями об опасностях, подстерегающих сына. Некому ободрить его, одарить незамысловатой шуткой, отвлечь наспех придуманной историей.

На окраине Москвы Санчо остановился возле продуктового магазина. Пока он доберется до накрытого Клавкой стола, пока умоется, приведет себя в порядок, ответит на многочисленные вопросы — пройдет немалой время. А желудок не терпит — требует заполнить его хотя бы десятком бутербродов или пирожков. Неважно с чем — курагой, капустой, мясом. Главное — прожевать, проглотить.

Пристроив на сидении пакет с продовольствием, Санчо снова врубил скорость. Рулил и жевал, жевал и рулил. Миновав Московскую Окружную, он поехал быстрей. Бутерброды бутербродами, но не помешает миска борща и тарелка с изготовленными вручную пельмешками.

Вдруг…

Любого водителя, и новичка, и многоопытного, на дороге ожидает множество, мягко выражаясь, неприятностей. Выберется с проселка пьяный в дым тракторист или подставится огромная фура, или вильнет одурманенный наркотой мотоциклист.

На этот раз Санчо увидел припаркованный к обочине «москвичок» и стоящих рядом с ним двух парней. Одного — с лисьей мордой, второго — с узкими гляделками. Знакомые личности, о встрече с которыми он давно мечтает. Помог Боженька, спасибо ему! Только не торопиться, не подставиться преждевременно.

Не получилось — пастухи узнали. Мигом нырнули в свой драндулет и — ходу!

Брешете, сявки, не слиняете! Санчо втиснул педаль аксельратора до пола, послушный «жигуль» помчался за пастухами. На подобии гончего пса, преследующего зайцев. Дерьмоый «москвич» явно проигрывал — уже можно различить номер, видны парни, испуганно оглядывающие преследователя.

Решились пойти на обгон длиной фуры. Опасный маневр — едва избежали столкновения с «волгой», чудом вывернулись. Санчо усмехнулся, пропустил «волгу» и, аккуратно об»ехав фуру, снова сел на хвост «москвичу». Тот заметался, ткнулся было на правую полосу, потом — на левую — не получилось. Трасса переполнена машинами — ни малейшей щели.

Ага, на перекрестке свернули на более свободное шоссе. Здесь он их и достанет! Санчо достал пистолет, снял его с предохранителя, сунул за пояс. Поравнявшись с «москвичом» принялся теснить его на обочину.

Лучше, конечно, таранить, как он таранил Дюбина, но тогда он преследовал киллера, стрелявшего в Лавра, а сейчас перед ним рядовые пастухи. Стоит ли рисковть?

Впереди — остановочный павильон. Выбор для удирающих парней невелик: либо врезаться в него, либо остановиться. Сидящий за рулем Китаец выбрал последнее — остановился. Оба выбрались из салона и застыли рядом с машиной. Им бы броситься в лесок. Попытаться удрать, а они стоят и смотрят на неторопливо подходящего мужика. Которого Китаец оглушил кастетом. Будто загипнотизированные. Даже оружия не достали.

В первую очередь Санчо расплатился за шишку на голове — ударом кулака отправил узкоглазого в беспамятство. Побледневшего «лиса» прижал к дереву. Душить не стал — втиснул в ребра ствол.

— Набегался, сявка? Цынканешь имя заказчика — помилую, не цынканешь — замочу!

Хорек понял: мужик не шутит — выстрелит, не задуиываясь. Расправится за предательство хозяин или простит — вопрос спорный, а сейчас старуха с косой стоит рядом.

— Ессентуки, — запинаясь, прошептал он. — Помилуй…

— Ладно, — Санчо убрал ствол. — Двигай ходулями. Только больше мне не попадайся, овца шебутная!

Дважды повторять не пришлось. Забыв о «москвиче» и о лежащем без сознания дружане, Хорек метнулся в лес…

Час от часу не легче! Сначала — известие об ожившем мертвеце, теперь о бывшем начальнике охраны Лавра, который по неизвестной причине пасет не только его, но и Санчо. Зачем, почему, с какой целью? Вдруг они об»единились — Ессентуки и Дюбель? Тогда опасность удваивается…