Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

— Это мой долг и святая обязанность. Передайте сердечный привет супруге, я буду несказанно рад навестить ее.

— Отлично. Будем только мы и еще пара родственников миссис Роуселл. — Он замолчал, поднеся бокал к тубам, пристально посмотрел и нахмурился, отчего его розовый гладкий лоб прорезали морщины. — У вас точно все в порядке?

— О да! Все отлично!

— И вы хорошо устроились у мистера Брэнсби?

— Да.

— Рад слышать, — он сделал глоток вина. — Если когда-либо захотите сменить профессию, то лучше связывайте свое будущее с юриспруденцией. Думаю, я смог бы пристроить вас на какое-нибудь перспективное местечко. Возможно, в Холборн или в Сити. Разумеется, это потребует времени и некоторых усилий. А что касается жилья, то, уверен, миссис Роуселл будет рада, если у нас в мансарде поселится респектабельный молодой человек.

Я все еще был слаб после вчерашнего и ощутил, что из-за этой незаслуженной доброты на глаза навернулись слезы.

— Благодарю вас, сэр, — сказал я и опустил голову.

Мы молчали. Мистер Роуселл мерил комнату шагами, останавливаясь только перед окном, чтобы снова посмотреть на туман. Мне на мгновение показалось, что мой внутренний туман рассеялся.

— Да уж, нам чертовски повезло, — проворчал Стивен Карсуолл. — Парень, заглядывающий только в рот, и старуха, которая вообще ни черта не видит!

— Старуха считает, что слышала ирландский акцент. И манера речи ей показалась аристократической.

— Это ничего нам не дает. Франт мог с ходу изобразить акцент. В детстве он ездил в родовое имение в графстве Уиклоу, и если хотел, то мог говорить точь-в-точь, как простой Пэдди. [25] Пренебрежительное прозвище ирландцев, уменьшительное от имени Патрик. Один лишь акцент не позволяет отличить Франта от По. А что касается речи, кто, простите, судья? Мать парня, выдирающего зубы? Ее мнение яйца выеденного не стоит. — Карсуолл замолчал и посмотрел на предмет, лежащий на его ладони. — Но это уже что-то.

— Не похоже на палец джентльмена.

— Верно. Но ничто не говорит и о том, что он принадлежал По, — Карсуолл стряхнул с ладони отрубленный палец обратно в портсигар, на его лице не отражалось никаких эмоций, кроме скуки. Он, хромая, доплелся до письменного стола — в тот день его мучила подагра — и кинул портсигар в один из ящиков. — Предположим, что человек, которому удаляли зуб, — Франт. Для того чтобы общественность поверила в его смерть, он убил По и изуродовал его тело. Но зачем ему оставлять у себя палец, отрубленный с руки По?

— Не знаю, сэр. Возможно, мистер Франт выжидал в поисках укромного местечка, чтобы избавиться от него.

— Нет, не сходится. Такую маленькую вещицу можно бросить в огонь. Или в выгребную яму. Или в реку на худой конец. Черт побери, как ни крути, у нас нет доказательств.

Я подумал, хоть и не сказал этого вслух, что сумку могли оставить и намеренно. Не стал я упоминать и о том, что палец странно сморщенный и желтый. Что с ним случилось после того, как его отрубили? Есть ли какая-то подсказка, где его держали? И можно ли с уверенностью утверждать, что это именно указательный палец?

— Тем не менее я премного вам обязан, — Карсуолл вытащил часы. — Сейчас мы ничего более сделать не можем. — И все тем же тоном добавил: — Я написал мистеру Брэнсби, что вы возвращаетесь завтра.

Я поклонился.

— Полагаю, вы с облегчением вновь приступите к своим обычным обязанностям. В письме я особо подчеркнул, что вы прекрасно справлялись с работой и проявили благонадежность, — Карсуолл потрогал часы. — Меня ждут в Сити. Вы можете провести остаток дня с Чарли.

Через минуту я уже тащился по лестнице в гостиную, где, как сообщил столь нелюбимый мною Пратт, я могу найти Чарли. В особняке на Маргарет-стрит не было специальной классной комнаты, но в любом случае в гостиной было и теплее и удобнее. Не буду скрывать — пока я поднимался по каменным ступеням, сердце мое стало биться чуть быстрее при мысли о том, кого еще я могу обнаружить вместе с Чарли.

Когда я вошел, мисс Карсуолл подняла голову, и ее лицо озарилось улыбкой. Она была одна, сидела у камина, загородив огонь экраном, чтобы защитить от жара лицо. На коленях мисс Карсуолл лежала сложенная газета.

— Прошу прощения, — сказал я. — Мне сказали, что Чарли здесь.

— Он сейчас спустится, мистер Шилд. Побежал к маме на пару минут. Пожалуйста, проходите и садитесь у огня. Сегодня ужасно холодно, не правда ли?

Я был рад воспользоваться ее предложением. Увидел, что она читает «Морнинг пост», и мой взгляд выхватил слово «убийство» на раскрытой странице.

— Неужели миссис Франт снова заболела? — спросил я. — Когда я видел ее вчера, мне показалось, что она идет на поправку.

— К счастью, кузине действительно лучше. Но она быстро устает, и врач порекомендовал ей днем отдыхать у себя в комнате, — мисс Карсуолл посмотрела прямо на меня, в ее манере чувствовалась честность, открытость — качества, которые я ценю больше всего. — Раз уж мы заговорили о здоровье, смею заметить, что сегодня вы выглядите гораздо лучше, чем я ожидала. Миссис Франт сказала, что на вас напали.

— Скорее неприятное происшествие, чем серьезное.

— Подозреваю, вы преуменьшаете степень опасности, — она очаровательно вздрогнула. — Мы постоянно в опасности!

— Но мне не причинили вреда. Мистер Хармвелл отбился от нападавших, а потом любезно проводил меня до дома в экипаже.

Улыбка мисс Карсуолл озарила меня, словно солнце из-за туч.

— Возможно, его побуждения не были совершенно бескорыстны, сэр? Учитывая ту трогательную сцену, что мы наблюдали на Пиккадилли.

Я улыбнулся в ответ:

— Насколько я понимаю, миссис Керридж переписывала рецепты для матушки мистера Хармвелла.

Улыбка перешла в смешок.

— Расскажите это кому-нибудь другому, — мисс Карсуолл подвинулась на стуле, подол ее юбки слегка задрался, демонстрируя очаровательные щиколотки и изящные икры, обтянутые французскими шелковыми чулками. — Так противоестественно для Керридж иметь поклонника. Она мне в матери годится.

Тут она залилась румянцем и умолкла, поскольку подобное замечание было не совсем уместным, особенно из уст мисс Карсуолл, учитывая ее положение. Я задумался, причем не впервые, есть ли в интересе Хармвелла к миссис Керридж нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Она лучше многих знала, что происходит в доме хозяев. Она лично прислуживала миссис Франт, единственная из слуг переехала из особняка на площади Рассела. Кроме того, миссис Керридж заботилась о мисс Карсуолл, пока та жила с Франтами почти два года, когда Генри Франт находился в Канаде, и, разумеется, знала Чарли с рождения. Все трое — миссис Франт, мисс Карсуолл и Чарли — относились к Керридж с большой теплотой и доверяли ей свои секреты. Учитывая все вышесказанное, миссис Керридж пользовалась среди других слуг влиянием, несоизмеримым с ее статусом в доме.