Михаил Петров - Гончаров и дама в черном

- Супротив другого лома, - смеясь, ответила она и выплеснула мне в морду еще не закипевший чайник.

Чисто машинально я взял ее на болевой прием.

- Отпусти, дурачина! - больно куснув меня, вскрикнула она. - Если ты так хочешь, я все тебе расскажу, только, чур, мамане ни слова. Она у меня крутая.

- Ладно, - ослабляя замок, в котором находилась ее шея, снисходительно разрешил я. - Рассказывай, но только учти, что убийство Ольги тебе так просто не пройдет. Я многое могу простить, многое, но не убийство.

- Сама знаю, что убийство самый страшный грех, но у меня не было другого выхода. Ольга была вооружена, и если бы я не убила ее, то она бы прикончила меня. Придавив ее, я выдернула у нее из рук пистолет с глушителем и только потом начала с ней говорить за жизнь. Там, в подвале, я преспокойно могла бы вас пристрелить, однако я этого не сделала.

- Врешь ты все, Любаня. Хочешь, чтобы я видел тебя простой деревенской бабой, глупой и доброй, а не получится. На рожу ты проста и наивна, но, видно, сидит в тебе сам черт, он-то и заставляет тебя бесноваться. Однако я не психолог и не шаман, так что изгонять из твоего нутра бесов не входит в мою компетенцию.

- Значит, усадить хочешь? Законопатить шестидесятилетнюю старуху по "мокрой"? Что же, твоя воля, я согласна, но только объясни мне такой коверкот: почему Светка хоть что-то имела от моего говнистого дядьки, а мы с матерью, кроме горя и несчастья, ничего от него не получали? Ты будешь самогон? - неожиданно спросила она.

- Нет.

- А я выпью, так мне будет легче, выпью и расскажу, как оно все получилось. Ты не смотри, что я такая страшная, - дерболызнув стакан самогону, закусывая огурчиком, предупредила Любаня. - В пятьдесят шестом, когда приехал дядя Петро, я была o-го-го! В пятнадцать лет да в самом соку. Вызрела я рано, еще до его приезда. Накрыл он меня в бане, когда мать уже помылась и ушла, а я, ничего не подозревая, томилась в бочке. Он зашел нагишом, я до сих пор помню его огромадную жилу, при виде которой я замерла то ли от ужаса, то ли от охватившего меня желания. За ноги выдернув меня из бочки, он расщеперил мои ноги и тут же, на краю кадки, отдраил по первое число. Да я и не сопротивлялась, мужика я давно хотела. Только уж больно грубо он меня взял. Домой я пришла враскоряку, как на ходулях. Мамка сразу это подметила и впоследствии старалась не оставлять нас наедине. Только проку было мало, утроба требовала своего, и я частенько прибегала на сеновал, где он ночевал. Больше года мы играли с ним в "голопузика", но, как и положено, всему бывает конец. Однажды нас застукал дед, его папаша, и тут же все рассказал моей матери. А что там рассказывать, когда мама сама все знала! К зиме я почуяла неладное, а через месяц поняла, что случилось непоправимое. Я забеременела, забеременела от редкого дядьки. Представляешь положение? Это сейчас тринадцатилетние девчонки, посмеиваясь, идут на аборт, тогда же, в пятьдесят восьмом, это было великим преступлением. Однако другого выхода у меня не было. Я соображала, что от смешивания крови может родиться идиот. Так вот, этих самых подпольных абортов у меня было не меньше полутора десятков. В конце концов меня выскребли так, что я, уже будучи замужем, никак не могла забеременеть.

"Доигралась, стервоза" - так охарактеризовал меня муж, и через год мы с ним разошлись. Дальше все покатилось по старым, давно накатанным рельсам. Я отдавалась дядьке где только ему угодно - в бане, на сеновале, в курятнике. Лишь только он подморгнет, как я тут же послушно раздвигаю ноги.

Потом начал подрастать наш подкидыш, Светка. Его внимание ко мне заметно упало. Он начал дарить ей дорогие презенты, а однажды ночью, после ее дня рождения, я имела удовольствие видеть, как он ее насилует в деревенском саду. Вы думаете, мне стало ее жалко? Да ничуть. Я даже с некоторой радостью смотрела, как он ломает и рвет ее тельце. Обхохочешься! Выждав два дня, я рассказала об увиденном матери, надеясь, что это тоже ее позабавит, но она отнеслась к этому курьезу совсем наоборот. Отхлестав меня по щекам, она схватила одеяло и тут же побежала выручать нашего выкормыша. После того случая Петруха ко мне долго не подходил. Вскоре у него родился сын Генка. Не выдержав его издевательств, тетя Галя через пару лет повесилась.

Когда я выходила замуж, во время свадьбы он шепнул мне на ушко о том, что меня ожидает богатый подарок. Сдуру-то я и поверила ему, даже в щечку поцеловала. Стукнуло мне тогда тридцать лет. После того как гости разошлись, я развязала его пакет и вытащила черную бархатную коробочку, "Наверное, перстенек", - подумала я, открывая шкатулочку. Однако он поступил хитрее и извращеннее. На атласной подушечке лежал использованный презерватив. Мерзавец!

Как я тогда не сошла с ума от обиды и злости, известно одному Богу. Сначала я думала, что Петр самолично придумал такую злую каверзу, но в дальнейшем выяснилось, что это устроила Светлана, и вот тогда-то я возненавидела ее всерьез.

Шли годы, текло время. Петр вместе со Светланой и сыном Генкой в восьмидесятом переехали в город, но моя рана не заживала. С мужем, последним алкашом, я разошлась, на все махнула рукой и стала первостепенной деревенской проституткой, но обида за такой "презент" жгла, и с каждым годом мне становилась больнее и жестче. Себе я поклялась, что до конца своей жизни я должна ей отомстить. Но как? В конце концов я придумала, тайком от матери нанялась к своему дядьке и бывшему любовнику в кухарки, и у меня появилась масса возможностей поквитаться с ненавистной "родственницей". Я трижды пыталась облить ее кипящим маслом, дважды подкладывала в ее тарелку отраву, но всякий раз ей удавалось избежать моего возмездия.

Наконец я не выдержала, подкараулила ее возле ее пристройки и набросилась с ножом, но тут, как назло, появилась Генкина жена Ольга. Она вырвала у меня ножик и прогнала из дома. Таким образом у меня появился еще один враг.

Что мне оставалось делать? Да ничего, просто сидеть и ждать у моря погоды. И я дождалась. Петр умер! Я пришла на похороны и от ужаса чуть было не бухнулась рядом - в гробу лежал незнакомый мне человек. Это я поняла, когда увидела кисти его рук. У дядьки не было никаких наколок, а у лежащего в гробу человека их было множество; затертые и замазанные, они все равно выступали сквозь штукатурку. Мне большого труда стоило, чтобы тут же, на кладбище, не устроить им скандала. Но я вовремя спохватилась и поняла, что на этом можно заработать большие деньги. Незаметно улизнув с похорон, не сказав матери ни слова, я начала готовиться к выполнению своего плана. А именно: чтобы и Светке с Ольгой насолить, и деньжатами подразжиться.

- Откуда вы знаете Пломбира? Как вы с ним познакомились?

- Первый раз я увидела его в семьдесят пятом году. Он только недавно освободился и приехал к нам в деревню, требуя or Петра свою долю. Я помню, что дядька тогда здорово испугался и лепетал какие-то слова оправдания. А второй раз он приехал к нам совсем недавно. Не знаю, но, наверное, сам черт свел меня с ним, с этим самым Иваном Думаковым. Освободившись после очередной отсидки, он заявился к нам и потребовал новый адрес Петра. Был он не один, приехал в сопровождении головорезов Валеры Коробкова. Именно тогда я с ними и познакомилась.