Михаил Петров - Гончаров и новогоднее приключение

- Кто позволил?! Тебе кто позволил здесь курить?! Я тебя спрашиваю, пьянь самарская?! Ты вообще как здесь оказался?

- Вы же просили о помощи, вот я и пришел, - растерянно ответил я, теряясь в глубинных лабиринтах женской психологии.

- Господи, а что ты сделал с Геной? - Заметив поверженное мужнино тело, она заголосила пуще прежнего, словно это не он, а я недавно зверски издевался над ней. - Подонок, да ты убил его! Детки, Саша, Танюшка, он убил вашего папку. Быстрее сюда, смотрите. Потом все скажете на суде. Смотрите, он убил вашего отца!

- Ну и правильно сделал, - посмотрев на отца, тускло ответил семилетний пацан. - Больше он нас бить не будет. Слышь, Танька, тебя в садике перестанут за синяки дразнить.

- Что ты такое плетешь, недоносок? - ужаснулась Галина неординарным поведением сына. - Что ты мелешь, он же твой отец.

- Не нужен мне такой отец, - серьезно ответил мальчишка. - И тебе он тоже не нужен. Дядю жалко, в тюрьму из-за него сядет.

- Не волнуйся, Санька, - успокоил я пацана, - не сяду я никуда, потому что жив твой папаша, видишь, глазами моргает?

- Жив, - с сожалением согласился он. - Пойдем, Танька, а то они опять драться начнут, а нам достанется.

- Сейчас, Геночка, сейчас, миленький, - едва только дети скрылись в комнате, захлопотала Галина, - сейчас я тебя развяжу, только ты больше не играй с ножиком, мне ведь страшно не только за себя, но и за детишек.

- Убью, сука, где этот козел, ща я из него мяса нарежу, развязывай шустрее.

- Нет, пока я здесь, развязывать вы его не будете, - твердо возразил я и подтолкнул женщину в комнату, чем вызвал новый приступ злобы преподобного Геннадия.

- А-а-а! Запорю... Запорю пидора, чтоб мне всю жисть зону топтать! Запорю!

Эти его прокламации в повышенных тонах начали действовать мне на нервы. Цепко ухватив за волосы, я вывернул его голову и ласково пообещал:

- Не придется тебе, сокол ясный, больше зону топтать, и знаешь почему?

- Нет, - вытаращив безумные белки, испуганно ответил он.

- А вот почему. - Прямо в переносицу, чуть ниже шишки, я приставил ствол газового пистолета. - Потому что сейчас твоя трухлявая тыква разлетится вдребезги. И наконец-то твои домашние вздохнут свободно и заживут счастливо.

Белым чертом в его глазах заплясал ужас. И это было последнее, что я видел, потому что уже через секунду в моих мозгах тоже зарезвились многочисленные недобродетельные химеры и прочие ведьмы.

Очнулся я оттого, что кто-то грубо обрабатывал мое лицо холодной водой. Очнулся и, даже не открывая глаз, все понял. Очевидно, пока я разбирался с бесноватым татуированным мужиком, его верная Доротея время даром не теряла, подкралась ко мне сзади тихонько да тюкнула по темечку легонько. Грамотно, надо сказать, тюкнула, я даже не успел высказать своих претензий. Руки, как и положено в таких случаях, мне незамедлительно связали, готовясь, наверное, к предстоящей экзекуции. Ну, что я говорил, господин Гончаров? Говорил я тебе, что ты глуп, как две ослиные задницы? Говорил, а ты не верил. Вот и изволь подписаться под получением.

- Крутой мужик-то оказался, - донесся до меня уважительный голос Гены.

- Да уж покруче тебя, идиота. В отличие от тебя, он над женщинами не измывается.

- Да ладно уж, пошутил ведь я, подумаешь, - виновато оправдывался кретин.

- Ты уже восемь лет так шутишь. И мне твои садистские забавы наконец надоели. - Раздраженный, громкий голос Галины вдруг замер, а после паузы свистящим шепотом сообщил: - Гена, ты знаешь, я втайне надеялась, что он успеет тебя застрелить. Ну, когда я его бутылкой-то ударила... Так ведь я хотела, чтоб он наперед в меня выстрелил, понимаешь? Вот до чего ты меня довел.

- Да ты что, думай, что говоришь. Я же с тобой шучу, а ты...

- А я, Гена, думаю, думаю, Гена, думаю.

- Ты это... Дай-ка мне его пушку. Не для женских она рук.

- А моя изрезанная, изуродованная спина - она для чьих рук?

- Дай сюда пушку, добром тебя прошу, иначе я за себя не ручаюсь.

- Нет, Гена, это я теперь за себя не ручаюсь. На колени, мразь! Или сейчас твои мозги и в самом деле вылетят, как дерьмо из больного желудка.

Кажется, ситуация принимала пиковый характер и необходимо было экстренное вмешательство. Пистолет хоть и был газовый, но окоченевать сомнамбулой тоже не хотелось. Я открыл глаза, но ничего, кроме коридорной стены, не увидел. Меня даже не удосужились перенести на диван, что довольно-таки пошло с их стороны. Не переворачиваясь, стараясь не делать резких движений, я спокойно и просто сказал:

- Галя, пистолет - не игрушка, а пуля - не воробей, если она вылетит, то ее не поймаешь. Успокойся, Галя, все будет хорошо. Сейчас я к вам повернусь, и мы обо всем потолкуем. - С этими словами я перекатился на другой бок, так, чтобы была видна комната и все происходящее в ней.

- Какая Галя? - удивился стоящий на коленях татуированный болван в трусах. - Какая Галя, о чем он бормочет? Ленка, он что, спятил?

- Не знаю, наверное, перепутал меня с твоей шлюхой-сестрицей.

- Ты на мою сестру бочку не кати, тебе до нее еще расти и расти. Ты знаешь, где и кем она работает!

- Уж конечно, шлюха она отменная, куда мне с ней тягаться. Уже больше недели дома не ночует. Ясное дело, специалист высокого класса и широкого профиля.

Наконец-то до меня дошло. Опять меня угораздило влезть в кальсоны, мне не предназначенные. Да когда же это кончится? Разговор в повышенных тонах тем временем перерастал в новый скандал, свидетелем которого мне быть совсем не хотелось.

- Ты, курва, ты не стоишь и мизинца моей сеструхи.

- Да пошел бы ты вместе с ней куда подальше. Мало того что сумасшедшего мужа приняла, так он за собой еще и гулящую сестру привел. Не нравится убирайтесь к чертовой матери, я хоть с ребятишками нормально поживу, правильно этот мужик тебе сказал.

- Простите, пожалуйста, - решительно подал голос я. - Развяжите меня, а дальше решайте свои проблемы наедине, я очень тороплюсь.

- Гляди-ка, Ленка, закудахтал наш петушок, пора ему клюв чистить. - С видимым удовольствием подобрав свой любимый нож, выродок пошел на меня. Ты, значит, Галкой моей интересуешься. А зачем тебе Галка?

- Не твоего ума дело, недоразвитый.

- Что-то я тебя не пойму. - С гаденькой улыбкой он перевернул меня на связанные за спиной руки и расстегнул куртку. - Щас мы у тебя, зема, будем вскрывать гнойный аппендицит.

- Оставь его, Геннадий, развяжи, и пусть он уходит, - устало и как-то обреченно попросила женщина. - Ему-то за что терпеть твое безумие?

- Э, не скажи, какое уж тут безумие, помочь человеку хочу, видишь, бок у него болит. Тут без хирургического вмешательства никак нельзя.

- Отстань, я говорю, нас тебе мало, так ты уже за незнакомых принялся? Уйди от него, или я буду стрелять.

- Только попробуй, я и из тебя кишки выпущу, - угрожающе привстал и повернулся к ней ублюдок.