Михаил Петров - Гончаров и шайка мошенников

- Жила здесь с месяц, не больше. Мужика себе завела, на тебя очень похожего. Я, когда ты вошел, так и подумала - никак, Гришка Лунин ко мне пожаловал, потом только поняла, что обозналась. Гришка - он помужикастей будет, а ты ему не сродственник?

- Сродственник, бабка, сродственник, - выходя, пробормотал я, - все мы сродственники на этой земле.

- Лихо она тебе, Иваныч, нос натянула, да и сам ты хорош - деревенскую бабу от авантюристки отличить не сумел, - запуская движок, уколол меня Макс. Это как же так?

- А вот так, нюх потерял. Но не это меня волнует на данный момент. Тебе не кажется, что уж слишком серьезно они разработали всю эту аферу?

- Кажется, мне это с самого начала кажется.

- О чем это говорит?

- О том, что кусок они хотят ухватить жирный.

- Правильно, я тоже так думаю, но тогда ответь мне на такой вопрос, сам я на него ответа не нахожу: зачем они ограбили церковь и убили дьякона?

- Этого я не понимаю.

- Я тоже. Имея какой-то грандиозный проект, параллельно пойти на банальное ограбление с убийством? Не понимаю. Ведь они могли на нем погореть, и тогда весь их план полетел бы псу под хвост. Убей меня, но я не вижу логики.

- А может быть, церковь не их рук дело?

- Возможно, конечно, но толстяк, когда я задал ему этот вопрос, не заторопился возражать, а зачем ему было брать на свою шкуру чужую мокруху?

- Да черт его знает, Иваныч, я же тебе говорил - копать их надо под корень. И чем скорее, тем лучше.

- Ты прав, едем по адресам, пока жильцы куда-нибудь не смылись.

Саша Никифоров, тридцатилетний носатый парень, жил в собственном доме и, кроме беременной жены, имел трех куриц и лохматого добродушного пса по кличке Мент. Он принял нас довольно радушно, но, узнав о цели нашего прихода, немного потускнел и скис, всем своим видом показывая, что приход наш нежелателен.

- Мужики, ну сколько же можно, - наморщив нос, заныл он, - я ведь все там у вас расписал по полочкам, чего вы еще от меня хотите?

- Правду, правду и только правду, - авторитетно подняв палец, строго сказал я.

- Так я правду и говорил.

- В таком случае тебе нетрудно ее повторить, а бутылку со стола убери, правосудие не купишь, да и рюмки больно маленькие. Ответь-ка нам, Саша, всего на несколько вопросов. Во-первых, видел ли ты, как прыгал твой товарищ Николай Лунин?

- Конечно видел. Это все видели.

- Кто все?

- Все, кто был на аэродроме.

- Но ты-то был в самолете, - попробовал я запутать парня.

- Да нет, я вышел раньше и уже успел приземлиться, а он чего-то там протелился и выйти следом за мной не успел. Я, когда приземлился, смотрю, его нет, а аппарат на третий круг заходит. Ну, думаю, дела! А потом глядим, а он прямо в Волгу опускается. Никто ничего понять не может. Ну и утонул, конечно.

- Саша, расскажи не торопясь и вдумчиво только об одном моменте того дня. А именно - почему ты задержался с прыжком?

- Особо я не задерживался, я об этом уже говорил, так, поправился немного и пошел. Почему вы на этом постоянно акцентируете внимание?

- Потому что из-за тебя Николай не успел выпрыгнуть вовремя.

- Чепуха это все. Мы прыгали, как всегда.

- Да, только поправлялся ты перед выходом долгонько.

- Еще раз чепуха! Далась вам эта поправка, я, может, и не поправлялся вовсе, мне теперь кажется, что вы сами это мне в голову вдолбили.

- Вот как, это уже интересно, а кто конкретно вдолбил?

- Наверное, вам лучше знать. Вы этот вопрос обсасывали.

- Ты, наверное, что-то путаешь, мы видим тебя впервые, как и ты нас.

- Ну не вы, так кто-то из ваших.

- Вот это другое дело. А ты не помнишь, от кого исходила инициатива?

- Конечно помню, об этом все время талдычил инструктор, больше-то в самолете никого не оставалось - я, он и Николай. Но Николай теперь ни подтвердить, ни отрицать этого факта не может. Кому в таком случае верить? Конечно инструктору! Вот вы и взяли за аксиому версию Андреева. Да так, что я и сам в это поверил.

- Я мог бы с тобой согласиться, но ведь в самолете еще находились и летчики.

- А что летчики? Что летчики? Они сидят себе в своей кабинке, и плевать им на нас с высокой крыши.

Я призадумался. Произошедшая полгода назад трагедия поворачивалась иным ракурсом, и теперь, с позиции сегодняшнего дня, принимая во внимание события, произошедшие со мной, дело принимало довольно-таки зловещий характер. Рискнув, можно было предположить, что планировалась акция давно, а полгода назад началось претворение этого плана в жизнь.

- Ты вот что, Санек, - я осторожно взял его за локоть, - про наш визит лучше не распространяйся. Так будет спокойнее нам всем, а если уж тебя прижмут, то отвечай: да, действительно были, но ничего нового я им не сказал. В смысле версии Андреева.

- А кто должен меня прижать, кому я должен что-то отвечать?

- Я не уверен вполне, но возможно, кому-то из твоих знакомых.

- Час от часу не легче. Угораздило же меня прыгать тогда... Водку-то пить будете, я стаканы поставил?

- В другой раз, Санек.

- А вы что, собираетесь прийти еще раз? - Его длинный нос стал совсем унылым, и я поспешил успокоить парня:

- Только в самом крайнем случае, если с тобой ничего не случится. Шутка. Спасибо тебе, Санек, живи и не кашляй, привет семье, а Менту особенный.

Вырулив из частного сектора на магистраль, Макс озабоченно спросил:

- Ну, что ты скажешь на этот раз?

- А я как раз хотел услышать твое мнение.

- Предпочитаю ограничиться твоим.

- Нехорошо, Макс, я понимаю, что ты офицер ОМОНа, но хоть чуть-чуть думать должен, не все же время кулаками размахивать.

- Если кратко, вообще-то парень мне понравился. Мне кажется, он не врет, а вот наш вчерашний клиент - инструктор - мужик гнилой, я это сразу заметил. Надо его получше пощупать.

- Если он позволит. Давай-ка к летчику-истребителю. Если он ничего и не видел, то свое мнение на этот счет иметь должен. Если он, конечно, дома, если не повез топить в Волге очередную партию спортсменов.

- Не должен, холодно уже, сезон, наверное, кончился.

Сорокалетний пилот Анатолий Зинкевич жил на третьем этаже типового девятиэтажного дома. На наш звонок он отреагировал весьма своеобразно. Он долго и внимательно разглядывал нас в глазок, а потом, не открывая двери, заявил:

- Я тут ни при чем, она пришла сама в час ночи.

- Ну и что? - ничего не понимая, озадаченно спросил Макс.

- Что же, по-вашему, я должен был ночью выгнать женщину на улицу? Вы сами знаете, сколько шастает сейчас хулиганья.

- О чем вы? Да откройте, наконец, двери.

- Не открою! Говорю же вам, она сама приперлась, нужна она мне сто лет. Слава Богу, без нее хватает, могу поделиться.

- Мужик, ты что, рехнулся?

- А вы кто? - после минутной паузы спросил Зинкевич.

- Из милиции мы, открывай.

- Так вы не муж Ларисы?

- Нет, - наконец сообразив что к чему, жеребцом загоготал Макс. Открывай, истребитель-перехватчик, небо над Берлином пока безоблачно.