Михаил Петров - Гончаров подозревается в убийстве

- Господи, а я-то думаю, кто здесь шастает? Вы что тут делаете? тревожно и требовательно вопрошала Ирина, переводя недоумевающий взгляд то на меня, то на выпотрошенный бумажник.

- Дык вот, немного твоего деверька пощипать решил, глупо ощерился я. Ты уж, Иришка, не продавай меня, грех попутал, а то, может, поделимся, а? Тут на двоих хватит, глянь, сколько капусты, жуй от пуза.

- Ну вот что, немедленно убирайтесь, и не только отсюда, но и из маманиного дома, и быстро, чтобы через час там и духу вашего не было, иначе я сообщу о вас в милицию.

- Успокойся, Ириша, успокойся, уже исчезаю.

- Нет, погодите! Теперь-то до меня дошло! Это вы, именно вы убили дядю Валеру и все подстроили так, как будто это сделали мы. Теперь мне все ясно. Ну и отлично, и слава богу, наконец-то с нас снимут позорные подозрения.

- Да погоди, скаженная, дай слово сказать.

- И не подумаю. Серега! - вдруг завопила она. - Серега, скорее на помощь! Не нужно мне ваших объяснений, в милиции все объясните. Серега, скорее!

В трусах и спросонья прискакал ничего не понимающий Серега.

- Чего орешь, с ума сошла? Всех людей сейчас разбудишь. Что случилось?

- Сергей, ты представляешь, он скоммуниздил Левкины деньги!

- Чего? Ты в своем уме?

- Да, я его застукала на месте преступления, он как раз перетряхивал его бумажник и вытаскивал деньги.

- Ирина, - резко осадил я ее, - давай придерживаться фактов: когда ты вошла, я держал в руке его железнодорожные билеты, запомни это крепко - не деньги, а билеты.

- Какая разница, деньги или билеты, все равно вы забрались в чужой дом и залезли в чужой бумажник, а это значит - вы вор и вас необходимо сдать в милицию.

- Да подожди ты, не тарахти, - остановил ее Сергей, - объясни толком, в чем дело, где Левка, почему здесь Константин Иванович?

- Я же тебе, балбесу, о том и толкую. Утром я встала, чтобы идти в столовую, смотрю, Левка на пляж уходит. Ну, поздоровались мы и разошлись каждый своей дорогой, все нормально. Только вижу, минут через десять у него свет зажегся. Мне это показалось странным, решила проверить. Захожу, а этот господин в чужом бумажнике, как в своем, роется.

- Понятно! - мрачно усмехнулся Сергей. - Хорошие у вас знакомые. Ну да ладно, пускай уматывает отсюда к чертовой бабушке, и дело с концом. У нас своих забот хватает. Слышишь, ты, крыса, дергай отсюда зайчиком, пока я добрый.

- Подожди, Сергей. - Сузив глаза, Ирина зло и всезнающе на меня посмотрела. - Не торопись, Сережа! Ты знаешь, что я подумала? Если человек способен на воровство, то и перед убийством он не остановится. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

- Точно, Ирка, это он пришил Шмару! - радостно и азартно подхватил художник. - Беги за милицией, я его пока посторожу. Только поскорее, это дело надо решать быстро. Куй железо, пока горячо.

- Ирина, - мрачно вмешался я, - если уж вы решили доводить дело до милиции, то позвони следователю Окуню, вот его телефон...

- Никаких окуней, а получишь ты ерша в задницу, - оборвал меня патлатый маэстро. - Все знают, что вы в сговоре. Ирка, звони Мирону, он ему покажет что почем.

Она убежала, оставив меня один на один со злорадствующим супругом, который чутко следил за каждым моим движением. Он с нетерпением ждал момента, когда я сделаю неверный ход и он с чистой совестью сможет заняться отработкой на мне болевых приемов. Такой радости я дарить ему не хотел и потому сидел тихой мышкой.

Господи, ну когда это все кончится? Ну почему мне так хронически не везет? Хороший отдых у Черного моря у меня получается: сначала в меня втыкают ножик, потом подозревают в убийстве, а теперь самого будут бить за кражу. Несправедливо.

Они приехали минут через пятнадцать. Холеные и ретивые, как застоявшиеся жеребцы. Даже не пожелав доброго утра, они на счет "три" ловко закинули меня в зарешеченный кузов "уазика". А еще через полчаса в тесной одноместной камере, в ответ на мое молчание, сержант Миронов первый раз съездил мне по морде.

- Будешь говорить, сука?

- Буду, но только не с вами, дождусь майора Окуня, - мужественно ответил я.

- А со мной, значит, брезгуваешь? А н-на тебе!

Инстинктивно отклоняясь от удара, я выставил раненую руку, и удар пришелся по ней. Я взвыл от боли. Не умеет работать, пачкун. На марлевой повязке тут же появилось красное пятно. Это поубавило его пыл, и он на время оставил меня в покое.

На мое счастье, вскоре начался рабочий день и меня провели в знакомый кабинет следователя. Встретил он меня без особого энтузиазма, очевидно, его уже посвятили в суть дела.

- Что за ерунда? - тыча мне в нос Иркино заявление, спросил он. Дикость какая-то. Неужели это правда?

- Конечно дикость, - охотно согласился я, - конечно неправда.

- Тогда объясни, в чем дело. Почему ты тайно проник в вагончик и пытался похитить крупную сумму денег?

- Деньги меня не интересовали, а вот паспорт определенное любопытство вызывал.

- Зачем он тебе?

- Я хотел узнать, соответствует ли он прибывшему гостю. Или, попросту говоря, тот ли он есть, за кого себя выдает. После вашего ухода я долго не спал и меня осенила одна интересная мысль, но, к сожалению, она оказалась бредовой.

- Что за мысль?

- Я же говорю, она оказалась вздорной, так стоит ли о ней говорить?

- Стоит, Гончаров, если не хочешь, чтобы на тебя завели дело.

- Глупости, дело на меня вам все равно заводить придется, заявление у вас на столе, тут уж никак не отвертишься.

- Это как сказать, заявление написано на бумаге, а бумага имеет свойство сгорать или исчезать.

- Антон Абрамович, у меня возникла еще одна идея, и ею я могу с вами поделиться, вы разрешите?

- Попробуй.

- Насколько я понимаю, и бумажник, и паспорт пострадавшего гражданина в данное время находятся у вас в качестве вещественного доказательства?

- Допустим, и что из того?

- Нельзя ли нам незаметно сделать несколько снимков с фотографии на паспорте? Но только так, чтобы об этом не знал сержант Миронов.

- В принципе это не составит труда, но зачем?

- Для достижения нашей общей цели, поимки злодея.

- А конкретней? Ты обещал поделиться идеей.

- А я уже поделился ею, теперь мне нужно некоторое время, чтобы проработать ее в деталях. Думаю, что к обеду, когда будут готовы фотографии, я смогу говорить с вами более обстоятельно и конкретно. Ну а пока я бы хотел откланяться. Мне еще нужно попасть на перевязку. Господин Миронов, кажется, серьезно разбередил мою рану. Вам было бы нелишне провести с ним беседу. Разрешите идти?

- Какой ты шустрый, не так все просто. Сначала мы с тобой сочиним протокол, в котором зафиксируем, что ты якобы ошибся вагончиком. То есть хотел попасть к Ирине, а случайно забрел в мастерскую и ни о каком бумажнике, естественно, не знаешь и в глаза его не видел. Потом напишешь встречное заявление на Ирину о клевете. Такой вариант тебя устраивает?