Михаил Петров - Гончаров попадает в притон

- Сказал, сейчас выедет, а ты где такой прикид оторвал?

- Потом расскажу, потащу его вниз, наручники накину. Жди, часа через два приеду.

Хорошо, что в нашем подъезде мало квартир, не то бы меня заподозрили в чем-то нехорошем.

Когда я цеплял второе кольцо наручников за турник, Жора стал подавать признаки жизни в виде легкого похрюкиванья, которое в конце концов перешло в бессильный злобный мат. Ну не мог я отказать себе в удовольствии. Хоть вы меня режьте, хоть бейте. Изловчившись, с размаху въехал ему меж ног.

- Тебя, Жора, теперь на зоне самого топтать будут, за всех девчонок, что ты покалечил, за каждую по сорок раз.

- Ты что ж с человеком делаешь, изверг, нехристь?

- Дык ен раньше в ментовке работал, обучили, - обсуждали мое несанкционированное поведение дворовые бабули.

- Ага, а теперь еще с миллионершей связался, вообще распустился. Михайловна, звони в милицию, убьет ведь человека, при детях убьет.

Наконец в арке показался милицейский "уазик". Но, к великому сожалению двора, в него запихали не меня, а жертву.

- Кто это? - спросил незнакомый лейтенант.

- Тот, кто замочил зубника и нумизмата с любовницей, а возможно, и парнишку с почты.

- Вам Александр Николаевич велел немедленно явиться.

- Мне некогда, дорогой, передавай ему привет и вот эти права. Это права человека, который второго августа убил Геннадия Полякова. Пойдем, я отдам тебе кое-какие вещдоки.

Из бардачка я вытащил скальпель и окурок сигареты.

- Этим ножом нейрохирург отрезал Полякову руки, а сигарету курила в это время ассистирующая девица, на поиски которой я отправляюсь. Честь имею!

"Ну и Гончаров! Ну ты даешь! Двоих, считай, сдал. Осталось двое", - думал я, выезжая со двора.

На обочине отчаянно голосовала стройная блондинка.

"Если по пути, подвезу, - подумал я, притормаживая. - Господи, да ведь это моя очаровательная Аннушка".

- Кот, ты? - не меньше меня удивилась старая знакомая. - Вот так встреча, а ты, я гляжу, и "тачку" приобрел?

- А как ты думала?

- Подбрось до вокзала, опаздываю.

- Это можно. Тем более - по пути. Как живешь?

- Все тебя жду, сокола ясного.

- Ну, не очень-то и ждешь. Были у вас, видели!

- А что остается бедной женщине. Костя, там в тупичке туалет, сверни на секундочку. Не могу.

- Только для вас, мадам, - галантно ответил я, сворачивая в правый тупик и подъезжая к общественному нужнику. - Вам сюда?

- Конечно, - ответила она, и меня затрясло, как всех чертей, вместе взятых, а в конце резкий удар парализовал меня надолго.

В себя я пришел, когда, уже связанный, сидел на пассажирском сиденье, а за рулем восседала моя старая добрая знакомая Анна, знойная женщина сорока неполных лет. Нет, Гончаров, болван ты неисправимый, и прав был доктор травматологии, назвав тебя идиотом форменным. Сиди вот теперь и решай сложную задачу: сразу тебя укокошат или сначала перчатки снимут, как Гене Полякову. И будешь ты какое-то время числиться опасным преступником-маньяком. "Вот непруха, а какой чудесный вечер был". Да, вечер вчера действительно удался. Очевидно, судьба напоследок решила сделать мне прекрасный подарок. А эти дятлы из РОВД, машину осматривали... сволочи, лень было под водительское сиденье заглянуть? Ведь коту ясно, если машина оснащена такими сюрпризами, то они находятся под каждым сиденьем. Кому-то ясно, а вот Константину Ивановичу это стало понятно только сейчас. Иначе бы Ефимов еще вчера сплясал мне танец с саблями. Стоп, Котик, думай, умненький. Кнопка-то где-то здесь, с этого сиденья меня вырубила старая шлюха.

Машина мчалась по хорошей проселочной дороге, никто нас не обгонял, а редкие встречные автомобили равнодушно проносились мимо. Я тихонечко перебирал ступнями. В надежде найти эту чертову кнопку, мой последний шанс. Чуть левее, чуть правее. Где-то должен быть заветный бугорок. Слава Богу, ноги она не связала.

- Ты не сучи ножками, не сучи, Котик, отключила я систему. Так что успокойся, сиди смирно и наслаждайся жизнью.

Я молчал, не желая давать лишнего повода этой потаскухе для веселья. Интересно, кто она? Экономист вовановской фирмы или та девка, что увезла Генку Длинного на смерть? Если это она, то находиться рядом с ней уж вовсе неприятно. Пусть уж Анна будет экономистом, решил я и немного успокоился. Всегда приятнее думать о лучшем варианте.

- Хочу помочиться, - официально заявил я.

- Писай, Котик, под себя, - посоветовала старая сволочь.

- Уже было!

- Что?

- Похожая ситуация, когда меня вот так же привязанного везли убивать.

- И ты не вынес из этого никакого урока? Мне искренне тебя жаль. Но думаю, тебе больше уроки не понадобятся.

"Если она отключила систему электрошока, то я с ней справиться могу, если потихоньку освободить руки", - подумал я и начал осуществлять свой план.

- Дай сигарету, старая калоша.

- А повежливей нельзя?

- Не заслуживаешь

- Тогда и сигареты ты не заслуживаешь.

- Хорошо! Маленькая моя, дай своему Котику тютюню.

- Это другое дело.

Из сумочки она вытащила пачку сигарет, и мне стало совсем тоскливо, потому что на ней было написано "Салем", одну из этих "салемов" она воткнула мне в рот. Чиркнула зажигалкой и дала прикурить.

- Когда полтора года назад меня везли вот так же спеленутого, то давали выпить.

- У меня нету.

- А у меня есть, потому что я, запасливый и умный сыщик, предвидел, в какую дальнюю дорогу мне придется отправиться. Будь добра, заинька, в багажнике между канистрой и запаской лежат две бутылочки "Столичной". Так ты уж, птичка, предоставь мне одну.

- Перебьешься, не сорок первый.

- Это хорошо, что не сорок первый.

- Почему?

- Потому, что сорок первого она застрелила.

- Все веселишься, Гончаров.

- Ага. Под глазами мешки со смешками. Весело!

- Ладно, - саданула она по тормозам, - налью я тебе.

- Конечно, как в доброй старой Франции, приговоренному к казни полагался стакан водки.

Когда она вышла из машины, я сделал пару резких выпадов, но - увы. Скручен я был основательно, со знанием дела. Пришлось довольствоваться стаканом водки и куском гнусной жевательной резины.

- А далеко нам еще ехать?

- Доедем - узнаешь.

- Золотце, но я действительно хочу в туалет.

- Давай под себя.

- Слушай, Анна, перестань дурачиться, у меня сейчас там все лопнет.

- Это твои проблемы. Писай в водочную бутылку.

- Дура, там же водка.

- Вылей.

- Останови. Я сначала ее выпью, а уж потом...

- Ты как маленький, будто в санаторий едешь, - досадливо проскрипела тварь, но остановилась,

- Наливай

- На, пей уже, и дело с концом.

- Развяжи руки.

- Вот на это ты меня не купишь! Достаточно тебя изучила.

- Но как же я... чем?..

- Успокойся, я сама расстегну твои штаны. Не привыкать. Так что ни тебе, ни мне стесняться не придется. Господи, где ты такие брюки нашел? Все в извести, грязные.