Михаил Петров - Гончаров приобретает популярность (Часть 1)

- Десять процентов от найденных церковных сокровищ. Остальное принадлежит мне.

- Старая сука, тебе не принадлежит даже пыль с этих окладов. Хотелось взорваться мне, но вежливо улыбнувшись я согласно кивнул.

- Сумма не малая, как и где мне вас найти?

- Мы остановились в отеле "Волжский закат", номер триста двадцать один, а телефон я вам сейчас запишу.

По идее мне следовало навестить вдову Кондратову, потому как у меня появилась уверенность, что эти два преступления, ограбление банка и убийство старой учительницы, между собой связаны. Но принимая во внимание тот факт, что она ещё не вполне оправилась после похорон, я решил перенести свой визит к ней на послезавтра. А пока, по уже знакомому пути направился в Белое.

Баба Люба оказалась дома. (А где ж ей ещё быть?) Посреди огорода, согнувшись в три погибели она старательно и сосредоточенно выдирала сорняк.

- Бог в помощь! - Еще из машины крикнул я. - Будь здорова, баба Люба.

- Спасибо Константин, в гости пожаловал? Как голова - то, поди болит?

- Есть немного. - Протягивая традиционный гостинец сознался я и видя некоторое недовольство тут же поспешил заверить. - Не беспокойтесь, я на минутку.

- А чего ж на минутку, - с сожалением оставив работу вытерла она руки о подол,заходи уж коль приехал.

- Даже и заходить не буду, вас отвлекаю, да и самому некогда.

- Смотри сам, а я что тебе хотела сказать - то, тут вчерась, аккурат после твоего отъезда знаешь кто появился?

- Знаю, баба Люба, появилась Зоя Андреевна с мужем.

- Точно, поди ж ты! А откуда тебе - то знать?

- Были они у меня, просили помочь с поиском дедовского клада.

- Прям для них он его прятал! - Поджала старушка губы. - Умные больно как я погляжу. То - то она позавчера все вынюхивала, да выспрашивала. Кофточку мне подарила, сучка парижская. Она там за границами двадцать лет барствовала, а мы в навозе ковырялись, а теперь нате - пожалуйте! Нет, так не бывает, да и добро - то церковное, зариться на него не моги.

- Я тоже так думаю, баба Люба. А вы знали, что Мария Андреевна несколько лет тому назад ездила к Зое Андреевне в Париж?

- Тю-ю! Что ты говоришь! Откуда ж мне было знать? А нам она арапа заправляла, что в дом отдыха едет. И вправду, вернулась загоревшая. А ты не врешь?

- Да какой же мне смысл вас обманывать?

- И то верно, ну пойдем в избу что ли? Я сейчас наливочки нацежу.

- Не могу, баба Люба, в следующий раз, я приехал кое о чем тебя спросить.

- Ну и спрашивай, чего стеснешься - то как не родной.

- Сколько у вас в селе проживает народа?

- Во куда загнул. - Удивилась она. - Тебе - то зачем? Десятка три наверное наберется и то не народ, а так, одни старики, да старухи.

- А много ли среди них долгожителей? Тех кто лично знавал Алексея Михайловича?

- Да откуда ж им быть? Померли все, разве что старуха Михеевна, она с десятого года, да бабка Александрова, она малость постарше, но её внук ещё по весне в район забрал. За каким лешим она ему понадобилась никто не знает. И чего...

- А как мне найти Михеевну? - Перебил я бабулины рассуждения. - Она здесь живет?

- А где ж ей ещё жить? С дочкой Семеновной она век коротает.

- Далеко ли отсюда?

- Дальше некуда. Прямо через дорогу. Ты у них двух курей раздавил. Нехорошо.

- Нехорошо. - Согласился я и прямым ходом отправился че рез дорогу.

Семеновной оказалась та самая толстая бабка, что появилась на месте происшествия одной из первых. Она, как и баба Люба, ковырялась в огороде, но давалось ей это значительно труднее. Это можно было судить по её тяжелому дыханью и потному, красному лицу. Упреждая её упреки я начал первым.

- Здорово, Семеновна! - Заходя во двор и уворачиваясь от злющего гусака, бодро поздоровался я. - Как живете можете?

- Хорошо. - Настороженно, ожидая пакости ответила она. - Кабы ещё кур не давили.

- А я за тем и приехал. - Весело отозвался я. - Хочу заплатить за материальный ущерб, который я вам причинил.

- Правда что ли? - Заволновалась бабка. - Вы не шутите?

- Нет, сколько с меня причитается?

- Не знаю. - Растерянно заморгала она. - Я их никогда не продавала.

- Мне кажется, что ста рублей будет достаточно. - Протягивая ей деньги решил я.

- Можно и меньше. - Боязливо забирая купюру на всякий случай заскромничала она. - Мы ведь их съели. Одна почти целая была.

- Ну и на здоровье. У вас кваску не найдется?

- А как же, есть квасок, пойдемте в избу, там у меня мама, она немного не того, но вы не бойтесь, она у меня смирная, худого никому не сделает.

- Она что, совсем ничего не соображает? - Разочарованно спросил я.

- Она когда как. То совсем нормальное, а то вдруг в куклы играть начинает, возраст все таки, ей через год девяносто стукнет. Айдати в избу.

Типичный деревенский дом и внутри он оказался таким же. Пополам перегороженное помещение было чисто убрано и застелено домотканными дорожками. Единственное что отличало его от жилища учительницы было отсутствие книг и обилие фикусов - кактусов. Михеевна сидела возле стола и нянила разрисованный под куклу чурбачок.

- Мама, нам за куриц заплатили. - Поделилась с ней радостью Семеновна.

- Хорошо. Купим Ванечки новые пеленки. - Обрадованно отозвалась сумасшедшая. - А то наши прохудились, правда Ванечка?

- Михеевна, вы помните вашего попа, Алексея Михайловича? - Не зная как нужно с ними разговаривать в лоб спросил я.

- А как же! - Лучезарно улыбаясь отозвалась она. - Как же нам с Ваней не помнить отца Алексия, за веру пострадал батюшка ещё в двадцать втором годе, мне тогда чуть больше чем Ване было. Иконки он спасал от супостатов, за то и убили его.

- А вы не знаете в каком месте он их спасал?

- Мы не знаем, правда, Ваня. Никто этого не знает. От лихих людей он их спрятал, а лихие люди его чик и положили. Мы с Ваней прямо рядышком стояли, батюшкина кровушка прямо на сыночка моего брызнула, оттого и румянный он у меня такой растет. А батюшка сразу упал, а как тут не упасть, если они из тысячи ружей по нему па-а-а-льнули. А ряса у батюшки была че-е-е-рная, а по локоток в извести-и-и, а весь подол в изве-е-ести. Ряса бе-е-елая, ряса че-е-е-рная, а стала кра-а-асная! А как жалко батю-ю-ю-шку, а как жалко Ваню-ю-ю-шку. - Подкидывая размалеванную чурку завыла, заколобродила старуха. - Ой ты горе горю-ю-юшко, что широко полю-ю-ю шко, мой сыночек Ваню-ю-юшка, нет тебя милей дру-у-ужка!

- Мама перестань. - Кладя ей на плечи пудовые руки попыталась образумить её дочка. - Не надо. Вы извините...

- Ничего страшного, я же понимаю...

- Брата моего Ивана на войне убили, а она все не верит... Уж сколько время прошло...Батя тоже не вернулся... Вот и живем...

- Спасибо за квас. Я пожалуй пойду, не буду вас отвлекать...

Выскочив на улицу я с облегчением вздохнул. Тяжелая это работа, быть свидетелем чьих - то несчастий. Ничего существенного узнать мне не удалось, но оставалась ещё бабка Александрова, которую мне предстояло найти в районном селе, вотчине товарища капитана. Пятнадцать километров отделявшие его от меня я проделал за десять минут и ещё умудрился подвезти крашеную блондинку пахнущюю чесноком и медом. Именно она и показала мне департамент капитана Гордеева.