Наталья Андреева - Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

– Ты бредишь, – нахмурился Артем.

– Дослушай до конца. Нарушившие закон и воспользовавшиеся этим. Следовательно, так же нарушившие закон.

При этих словах Сид слегка напрягся.

– Поясняю. Речь идет о шантажируемых и шантажистах. Тихо! – сказал Грушин, заметив, как заволновались гости. Даже Сид отвел взгляд от салатницы с обожаемым оливье. И при слове «шантажисты» уставился на хозяина.

– Я не думаю, что это остроумно, – тихо произнесла Инга.

– Сегодня приглашено равное количество шантажируемых и шантажистов. Я подчеркиваю: равное. Кое-кто из вас прекрасно знает вымогателя, но есть и такие, кто понятия не имеет, где и когда произошла утечка информации. Я решил вам помочь. Ну в самом деле? Сколько можно жить в напряжении и вздрагивать от каждого телефонного звонка?

– И как же ты решил нам помочь? – хмуро спросил Артем.

– Во-первых, предлагаю выпить. За свободу. А потом продолжим.

Даниил Грушин первым опрокинул рюмочку мятного ликера. Потом опустился на стул и, улыбаясь, оглядел своих гостей. Мол, каков сюрприз?

– Как узнал, а? – промямлил Сид.

– Сид… – простонала Прасковья Федоровна. И судорожно отхлебнула вино из хрустального бокала.

Похоже, аппетит у гостей пропал. Только Артем махом опрокинул рюмку водки и пододвинул к себе жюльен из шампиньонов. Он единственный выглядел невозмутимым. Инга, не останавливаясь, судорожными глотками выпила бокал шампанского. Грушин отметил это с удовлетворением. Нервничает. Отлично!

– Но ты-то знаешь, кто кого шантажирует? – сообразил наконец Артем. И, перестав на минуту жевать, уставился на Грушина.

– Разумеется, – тонко улыбнулся хозяин. – Я знаю все .

– Ну так скажи!

– Предлагаешь сразу раскрыть карты? – рассмеялся Грушин. – Не забывай: здесь не только шантажируемые, но и шантажисты. Они-то в этом не заинтересованы!

– Может, проголосуем? – с усмешкой спросил Артем. Но его никто не поддержал. Сид молча пил пиво из банки, Прасковья Федоровна задумчиво вертела в руках хрустальный бокал. Но хуже всех выглядела Кира. Ту просто дрожь колотила.

– Прежде чем мы перейдем ко второй части, хочу спросить у своих уважаемых гостей: может быть, кто-то хочет сделать признание? – громко спросил Грушин. – Честно сказать: я, мол, грязный шантажист, вымогаю деньги. И желаю публично покаяться. Ну, господа?

Все молчали. Артем хмуро разглядывал присутствующих, словно чего-то ждал.

– Валентин? – обратился Грушин к заму по рекламе.

– Я хочу сказать… – тот прокашлялся и постарался сдержать дрожь в голосе. – Хочу сказать, что все вышесказанное лично ко мне отношения не имеет. Не понимаю, Даниил Эдуардович, почему вы меня пригласили? То есть…

– Все понятно, – оборвал его Грушин. – Инга?

– Мне нечего сказать.

– Еще шампанского? – с иронией спросил хозяин.

– Да! – с вызовом ответила она.

– Понимаю: тебе надо напиться, чтобы стать разговорчивей.

– Почему ты меня оскорбляешь?! По какому праву?! Я давно уже тебе не прислуга!

– Прасковья Федоровна, а вы ничего не хотите сказать? – подмигнул Грушин модной писательнице.

– О! Я считаю, что все это очень занятно! Безумно интересно! Это замечательная, волнующая игра, и я…

– Да замолчи, наконец! – оборвала ее Кира. – Замолчи! Грушин, вы – сумасшедший!

– Согласен, – кивнул Артем. И поправил узел галстука. – Итак, Даня, никто не собирается признаваться. Значит, тема закрыта? Сюрприз не удался. Быть может, мы разойдемся по домам?

– Не спеши, – загадочно улыбнулся Грушин. – Сюрприз номер два.

И он поднялся со стула. Гости невольно напряглись. Артем взглядом показал Сиду: если что, бросаемся на него и вяжем. Тот, кажется, понял и кивнул. Грушин тем временем подхватил со стола один из подсвечников и подошел к старинному буфету. Свободной рукой достал из левого кармана ключ, сказав при этом с усмешкой:

– Я сегодня хранитель ключей. Одни запирают гостей, другие – тайны, а третьи, волшебные, все отпирают. Вот этот заветный – ключ к свободе.

Открыв дверцу, он поднял повыше подсвечник и показал гостям содержимое буфета. Прасковья Федоровна вытянула и без того длинную шею, Артем подался вперед всем своим крупным телом, а Инга прикрыла глаза и еле слышно спросила:

– Что там?

– Господа шантажисты, обратите внимание. Не то чтобы я вас пугаю, но…

– Боже, там пистолет! – взвизгнула Кира. А у Прасковьи Федоровны от волнения порозовели щеки.

– Маньяк! – отчетливо произнесла Инга, широко распахнув голубые глаза.

– Да, это пистолет, – с нескрываемым удовлетворением подтвердил Грушин. – Оружие, которое вошло в историю. Не могу же я опуститься до какого-нибудь «Макарова» или «ТТ»? Я, Даниил Грушин! А это…

Он протянул было руку к пистолету, но тут же ее отдернул:

– Э, нет! Брать не буду. Чтобы на нем не осталось моих отпечатков пальцев. Оружие я тщательно протер, учтите это, дорогие гости! Перед вами настоящий «Магнум» фирмы «Смит и Вессон», модель 29. На сегодня это, пожалуй, самое мощное личное оружие в мире, не считая нескольких моделей автоматических пистолетов, – любовно объяснил он. – Изготовлен в год моего рождения. Ну разве я мог устоять? Барабан шестизарядный, в нем все шесть патронов, предупреждаю. Калибр такой, что один выстрел в упор – и у жертвы просто нет шансов. Также хочу предостеречь дам: это один из самых тяжелых револьверов. Берегите ваши ручки. Зато отдача не очень сильная, что, опять же, плюс. Кому надо, тот справится. Но о дамах я позаботился особо.

И Грушин поднес подсвечник поближе к буфету со словами:

– Быть может, кому-то плохо видно… Там, на полочке, запаянная ампула с цианистым калием. Я достал его по знакомству специально для этого случая. Дамы могут воспользоваться ядом. Кроме того, здесь лежит старинный кинжал. И веревочная петля. Кому что по вкусу. Я прекрасно знаю, что у некоторых из вас ситуация безвыходная. Вы не можете обратиться в полицию, причину называть не буду. Но шантажист держит вас за горло. Главное: не промахнитесь! Я имею в виду не пулю. Ха-ха!

– Ну хватит! – Артем встал. – Грушин, я тебя выслушал и понял, что мне лучше отсюда уехать. Мне все это неинтересно.

– Да ну? Тогда я могу выдать твою тайну? Сказать сейчас, перед присутствующими здесь людьми, что Артем Дмитриевич Реутов…

– Замолчи! Слышишь? Это мое личное дело! И только мое!

– Тогда останься. И, по крайней мере, одно признание у нас уже есть. Артем Дмитриевич не отрицает, что оказался в этой компании не случайно. Осталось выяснить, кто он? Шантажируемый или шантажист? Господа?..

восемь часов вечера

Поскольку все молчали, Грушин продолжил:

– Господа, я так понял, что признания никто из вас делать не собирается? А покончить жизнь самоубийством?