Наталья Андреева - Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

Борисюк сидел на месте Инги рядом с хозяином фирмы, в которой работал. Так, на всякий случай. Надо держаться к Реутову поближе. Они теперь товарищи по несчастью, авось адвокат вытащит обоих. Убийца одновременно оказывается свидетелем другого убийства. Сложный случай. А все Грушин! Его неуемная фантазия!

– Итак, у меня был план, – начал хозяин дома. – Я попал в неприятную историю. Видите ли, господа: меня шантажировали.

– Что-о? – гости переглянулись.

– Выходит, ты нас обманул? – спросил Артем.

– Ни в коем случае. Я сказал, что пригласил в гости равное количество шантажируемых и шантажистов. Это правда. Умолчал только о том, что я тоже шантажируемый. То есть карта, которая в игре. Кроме того, мой тесть решил оставить меня не у дел. Я это понял по тону, которым он со мной разговаривал. В понедельник утром я должен приехать к нему в офис и выслушать много неприятных вещей. У него теперь новый любимчик – Артем. Сегодня мне необходимо было разделаться с шантажистом и избавиться от конкурента. Но как это сделать? И я придумал эту забавную игру.

– Очень интересно! – всплеснула руками Прасковья Федоровна.

– Я заманил вас сюда под разными предлогами. Мне надо было, чтобы вы приехали и втянулись в игру. Дело в том, что в течение года я собирал коллекцию человеческих тайн. И не вы ли, мадам писательница, проговорились мне как-то, перебрав французского вина, что шантажируете собственного мужа?

– Что-о? – вытаращил глаза Сид и невольно разжал кулаки. – Мать? Что говорит этот тип?! Да я его сейчас…

– Не надо, – упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. – Мой мальчик… Я тебе все объясню…

– Что объяснишь? – напряженно спросил Сид.

– Мадам писательница тоже затеяла увлекательную игру, – улыбнулся Грушин. – Надо сказать, что Прасковья Федоровна скуповата. Прожив до сорока лет в бедности, она привыкла на всем экономить. И решила сэкономить на молодом муже. Началось все просто: Прасковья Федоровна стала подозревать мужа в измене. Обратилась в детективное агентство. А современная техника дошла до того, что не обязательно ходить хвостом за объектом. Достаточно положить в багажник его машины прибор, который посредством спутниковой связи будет осуществлять слежку. И сообщать обо всех его передвижениях. Или запрограммировать мобильный телефон на подслушивание. И на запись. Допустим, Сид сказал, что поехал в клуб. А на самом деле поехал в центр к очередной любовнице или на южную окраину.

– Вот, значит, как… – прошептал Сид.

– Мадам писательница получила исчерпывающую информацию. Фотографии, аудиозаписи и даже видеоматериалы. И задумалась: а что со всем этим делать? Развестись? Ей этого не хотелось. И она приняла остроумное решение. Во-первых, забирать у мужа назад часть денег, которые сама же ему давала. То есть сократить расходы. Заставить его экономить. Остроумно, ничего не скажешь! Ведь пришлось потратиться на детективное агентство! Прекращать слежку за мужем она не стала. Напротив. Продолжала следить, записывать, подслушивать. Во-вторых, она решила заработать деньги на его любовных похождениях. Одно дело работать мозгами, эксплуатировать собственную фантазию, которая постепенно иссякала, другое – писать с натуры. Если бы Сид читал любовные романы Златы Ветер, он давно бы понял: его шантажируют свои. То есть кто-то из домочадцев. Жена или Кира. Но он не смел и подумать на жену! Поэтому жертвой стала Кира. Я зачитал Сиду отрывок из романа. И он пришел в бешенство.

– Ну да, – согласился Коровин. – Я подумал: Кира – наркоманка. Значит, ей нужны деньги на наркотики. И она пишет за мать. Всякую там порнуху.

– Это писала не Кира, – заявил Грушин. – Вот как раз постельные сцены писала Прасковья Федоровна. Так сказать, с натуры.

– Вот это да! – присвистнул Валентин Борисюк. – Чего только в жизни не бывает!

– И что такого? – спросила писательница, пожав плечами. – Сид – мой муж. Он принадлежит мне. И продукт его деятельности тоже по праву принадлежит мне!

– Продукт… как? – наморщил лоб Сид.

– Это не покинуло пределов нашего дома, – пояснила писательница. – Видеоматериалы, записи разговоров – все у меня в кабинете. Куда ты ни разу не заглядывал.

– Выходит… Я разговаривал с шантажистом, который сидел этажом ниже? Так, что ли? – сообразил Сид.

– Я не считаю это шантажом, – слегка обиделась писательница. – Это просто игра. Причем семейная. Если бы ты слышал что-нибудь о ролевых играх… Вот, кстати, Грушин. Ты мне сам говорил, что он заставляет Ингу наряжаться под одну из обожаемых им кинозвезд.

– Но я же переживал! – обиделся Сид. – Я страдал! Ничего себе игрушки!

– А почему же тогда ты не остановился? – осадила его жена. – Почему продолжал ходить по девкам? Тебе было хорошо. Мне тоже полезно. Такой богатый материал! Думаешь, легко писать книги? Придумывать сюжеты? А мне надо деньги зарабатывать!

– Ну, мать… – покачал головой Сид. – Ну умна!

– Короче: оба не в накладе, – констатировал Грушин. – И если бы Сид не ошибся… Ведь я ему намекал. Шантажистка – жена! Так нет! Он убил Киру!

– Сид! – всплеснула руками Прасковья Федоровна. – Но зачем?!

– А что я, по-твоему, должен был делать? Да, я разозлился! Ведь когда я вышел на владельца почтового ящика, куда клал деньги, я у нее спросил: «Ты меня шантажируешь?» Она вытаращила глаза и заявила: «Знать ничего не знаю!» А сама колется! Значит: бабки нужны!

– Сид, – упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. – Это я воспользовалась Кириной квартирой. И позаимствовала паспорт у ее соседа, когда он был пьян и спал беспробудным сном, у меня ведь есть ключи от входной двери. Оформила на него мобильный, по которому тебе звонила. Так, на всякий случай. В целях конспирации. А Кира… Она действительно ничего не знала. То есть она мне потом сказала: Сид тебе изменяет. Бедная Кира! Она хотела как лучше!

– И оказалась повешенной, – подвел итог Грушин. – Я полагаю, что Сид удушил ее здесь, в каминном зале. Петлей, которую взял из буфета. Потом нажал на рычаг, проник в кабинет и повесил Киру на люстру. Попытался имитировать самоубийство.

– Не садиться же в тюрьму из-за этой наркоманки! – презрительно бросил Сид.

– Не знаю, не знаю, – загадочно сказал Грушин. – Согласятся ли с этим присутствующие? Хотя убийство Киры самое недоказуемое. Оно и впрямь могло сойти за самоубийство. Если бы не две борозды на шее.

– Так может… – робко начала Прасковья Федоровна и поочередно посмотрела на Валентина Борисюка и Артема Реутова.

– Нет уж! – пиарщик довольно потер руки. – Сядем все! Я думал: одному придется отдуваться, а тут такая компания подбирается! Хозяин фирмы, знаменитый стриптизер! Нам надо арендовать на троих лучшую тюремную камеру! Как, Артем Дмитриевич? Возможно такое? С телевизором, с холодильником. А Прасковья Федоровна, Маринка и Анна, как там ее по отчеству? Ильинична? Ваша жена. Передачи будут носить! Такие женщины! Если, конечно, они нас не бросят.