Виктор Пронин - Ночь без любви

— Посажу… Не привыкать.

Костя сидел в пустой машине и, положив руки на баранку, рассеянно слушал, как стучит дождь по крыше. Фары были выключены, стекла опущены. На ветровом стекле собирались капли и рывками стекали вниз. В мокрых боках автобусов отражались огни аэропорта, освещенный подъезд, голубоватые фонари на высоких столбах. Последний самолет прибывал около двенадцати, и Костя знал, что до полуночи будут слоняться подвыпившие грузчики, будут светиться окна да похрипывать музыкальный агрегат в ресторане на втором этаже.

— Эй, дружок! — В машину заглянул грузчик в потрепанном халате. — Не угостишь сигареткой? А то, понимаешь, кинулся по карманам…

— Угощу. — Костя, не глядя, взял с сиденья пачку, встряхнул, чтобы из прорванной дырки показалась сигарета, протянул в окошко.

— Может, и погреться пустишь? — улыбчиво спросил грузчик.

— Пущу, — поддернув вверх стопорную кнопку, Костя открыл дверь, убрал с сиденья сигареты и бросил их в ящик, где уже лежало несколько пачек.

— Ждешь кого? — спрятавшись от дождя и от глаз начальства, грузчик, видимо, посчитал себя обязанным развлечь Костю разговором.

— Шеф отдыхает.

— Большой человек?

— А! Начальник стройуправления.

— Неплохо. Я бы не отказался.

— Я тоже. — Повернувшись к грузчику, Костя увидел щетину на подбородке, провал в зубах, замусоленный воротник синего халата.

— С бабой небось?

— Да, — неохотно ответил Костя.

— То-то здесь духами пахнет. Хорошие духи. Видно, стоит того?

— И даже больше.

— Молодая?

— В самый раз.

— Красивая? Да-а, — протянул грузчик, не дождавшись ответа. Он затянулся, окинул взглядом площадь, огни, распахнутые окна ресторана. — Таким здесь самое место. Ни лишних глаз, ни лишних вопросов, ни ответов… Согласилась поужинать, и все. Остальное ясно. Значит, согласилась и на остальное. Вежливо, обходительно, без грубых слов и грязных намеков, а? И всегда есть шофер, который доставит в любое время дня и ночи, в любом состоянии, в целости и сохранности… а? — Грузчик рассмеялся, прикрывая рот рукой. — Можно, конечно, выпить и дома, но это не то. Коньяк нужно не только уметь заработать, его нужно уметь выпить. Верно?

— Было бы что, — уклончиво ответил Костя.

— Тоже правильно. — Похоже, грузчик со всем соглашался, и была в этом какая-то своя мудрость. — Ну, бывай. Спасибо за гостеприимство. — Он захлопнул за собой дверцу и, согнувшись под дождем, зачем-то подняв куцый воротник синего халата, затрусил к багажному отделению.

Костя включил «дворники», сдвинул капли в сторону, и стекло снова стало прозрачным. Из здания вышла девушка и, пробежав под дождем, упала на сиденье — Костя едва успел распахнуть дверцу. Она даже намокнуть не успела, только в волосах остались капли дождя. От нее пахло табаком, и это вроде бы незначащее обстоятельство начисто разрушило благодушное настроение Кости. Болезненно остро он ощутил, что это не его девушка, что хотя и сидит рядом, прибежала не к нему, просто захотелось сменить обстановку. И, перебросившись с ним несколькими словами, она снова убежит туда, на второй этаж, где пьют коньяк, где играет музыка и зреет в девичьих душах согласие, готовность, нетерпение, а мужчины набираются отчаянной решимости, убеждаются в своем превосходстве и силе.

— Привет! — сказала Таня. — Скучаешь? Томишься?

— Да нет… Сплю.

— Смотри… Счастье проспишь.

— Авось.

— Не помешала?

— Сиди. Трезвей, — протянул Костя, стараясь, чтобы это прозвучало равнодушно, не опасаясь, что это прозвучит пренебрежительно.

— Да я и не пила! Нет настроения… Паршиво почему-то… Сама не знаю отчего. У тебя такое бывает?

— Все бывает…

— И как лечишься?

— По-разному… Чаще само проходит. Как шеф? В норме?

— Он всегда в норме, — чуть назидательно сказала девушка. — Разве нет?

— Почти, — уточнил Костя. — Почти, Таня.

— Ты знаешь случаи, когда Анатолий забывал о норме?

— Как тебе сказать… У нас с тобой разная система оценок. С тобой он всегда в норме, всегда в порядке.

— Смотря что иметь в виду.

— Вот и я о том же, — усмехнулся Костя. — Он не спешит?

— Ждет самолет. Не может пропустить такое зрелище. Он и столик всегда берет у окна, чтобы все летное поле как на ладони. А когда появляется самолет, даже выпить забывает.

— Значит, хорош… Не знаю, что его в этих самолетах тревожит?

— Что-то должно тревожить человека. Разве нет?

— Конечно, Таня! Само собой. Это мы уж по невежеству своему и темноте…

— Заткнись.

Она открыла ящик, взяла пачку сигарет, с хрустом вскрыла ее, прикурила, бросила пачку на место и захлопнула крышку. Косте не понравилось, как она все это проделала. Словно здесь не было хозяина и она могла вести себя как ей заблагорассудится. Даже когда кто-то прикасался к машине, у Кости появлялось ощущение, будто ему на плечо положили руку. Он ловил себя на том, что морщится, когда машину встряхивало на ухабах, когда щебенка каменным дождем била по стеклу или по днищу. И сейчас не смог промолчать, зная заранее, что Тане будут неприятны его слова.

— Куда сейчас едем? К тебе?

— А тебе-то что? — Она так посмотрела на Костю, будто это не он заговорил, а машина. — Знай крути. В остальном мы уж как-нибудь разберемся. — Она затянулась и пустила дым над собой.

— Я знаю, что мое дело крутить… Доставлять вас в хорошие места, увозить из хороших мест… В хорошем состоянии… Да еще хорошо себя при этом вести. Это я знаю. Анатолий не устает мне напоминать об этом. Теперь вот и ты напомнила. Мало, оказывается, делать свое дело, надо, чтобы тебя еще мордой время от времени тыкали… Чтоб не забывал, кто ты есть.

— Ну, прости! — Таня положила руку Косте на плечо, слегка встряхнула. — Не дуйся, ладно? Сам же полез, сам начал! Вот и получил.

Дождь кончился. Они вышли из машины и остановились под фонарем. Что-то прогнусавил диктор — где-то задерживались самолеты, отменялись рейсы, возникали и исчезали технические причины.

— Я почему спросил, — примирительно сказал Костя, — не знаю, хватит ли бензина, ты ведь не в центре живешь…

— Да? Так ты о бензине печешься? — спросила Таня с усмешкой. — Тебя в самом деле это беспокоит? — И Костя почувствовал, что краснеет. Он вспомнил — она была уже в машине, когда они заехали на заправочную станцию недалеко от аэропорта. — Послушай, — Таня резко повернулась к нему, — а может, ты ревнуешь, а? Признавайся!

— Но это ведь не отражается на работе?

— Когда как… Послушай, Костя, а у тебя есть девушка?

— Девушка? Смотря что иметь в виду.

— Да брось! Что можно иметь в виду, когда говоришь о девушке! Существо, которое ты любишь, которое любит тебя, которое ты балуешь иногда, с которым озоруешь… Так есть?