Виктор Пронин - Ночь без любви

Демин отобрал из пачки несколько снимков и сунул их в карман.

— А вот это, Валя, тебе не покажется интересным? — Оперативник положил перед Деминым коробку, наполненную всевозможными женскими побрякушками, колечками, квитанциями, нитками. — Посмотри, здесь почти десяток этикеток из «Березки»… Ну, из магазинов, которые за валюту торгуют…

Демин взял коробку, вытряхнул ее содержимое на диван. Несколько минут внимательно перебирал, рассматривая бумажки, этикетки, квитанции. Они рассказывали еще об одной стороне жизни Селивановой.

— Ну вот, это уже интересно, — проговорил он. — Квитанция на денежный перевод. Мамаша высылает Наташе двадцать пять рублей и заранее извиняется, что больше выслать не может. — Слышишь, Гена, — подозвал он участкового. — Картошку купили родители Наташи. На зиму запаслись. И эта покупка серьезно вышибла их из колеи…

— Ну и что?

— Это говорит о том, что благополучия Наташа достигла своими силами. Старики ее, как я понял, не самые состоятельные в Воронеже люди. Покупка нескольких мешков картошки всерьез нарушает их финансовые обязательства. А у девушки Наташи две шубы… Если я не ошибаюсь, стоимостью порядка полутора тысяч рублей каждая.

— Мать честная! — в волнении зажала рот руками дворничиха, услышав эту невероятную, с ее точки зрения, сумму. — Это где же взять их?! Такие-то деньги…

— Дочку красивую надо иметь мамаша! — засмеялся криминалист. — Нынче красивые дочки в цене!

— Нет уж, сынок, — строго проговорила женщина. — Тогда уж и денег мне этих не надо. Господь с ними, с деньгами-то. Не ужилась, видно, девка с деньгами в одной комнате, выжили они ее, в окно вытолкнули, во как! С деньгами большими не каждый уживется, они, деньги-то, с норовом, кто послабее — переломить могут!

— Верно говоришь, мать! В одной комнате действительно трудно с деньгами ужиться, тут квартира нужна попросторнее… Это ты верно подметила. За такие слова и кадра не жалко. — Он резко повернулся и щелкнул аппаратом так неожиданно, что женщина не успела убрать с лица осуждающее выражение.

— Тьфу, черт настырный! — шутливо выругалась дворничиха. — Хоть бы причесаться дал.

Демин открыл окно и посмотрел вниз. В нескольких метрах раскачивались верхушки высоких деревьев, внизу на асфальте все еще лежали кирпичи, припорошенные мокрым снегом. Выбросилась Селиванова рано утром, почти ночью, в темноте. Надо же, нашлась у девчонки бутылка виски… А не будь ее, кто знает, и сейчас была бы жива. Поревела бы, пообижалась бы на кого-то, но осталась бы жива. Выпила примерно стакан. Количество вполне достаточное, чтобы любая неприятность превратилась в трагедию. Говорят, правда, что пьяному море по колено… Не знаю, подумал Демин, не знаю… Большинство преступлений совершается в пьяном состоянии, не потому, что кое-кому становится безразличной собственная судьба… Скорее наоборот — обостряется чувствительность, преувеличенно воспринимается любое брошенное слово, безобидное замечание кажется смертельным оскорблением, вполне терпимое положение воспринимается как безвыходное.

Ну что ж, доложим начальству все как есть, думал Демин, перелистывая маленькую записную книжечку Селивановой. Книжка была необычная, узкая, длинная, в алом сафьяновом переплете, с прекрасной бумагой. Такую не купишь в канцелярском магазине, скорее всего, тоже из «Березки». И еще одно заметил Демин — книжка была совсем новая, и два десятка телефонов, занесенные в нее, очевидно, переписывались из старого блокнота.

Дверь в комнату резко, без стука открылась — на пороге стояла бледная Сутарихина.

— Там звонят, — проговорила она шепотом. — По телефону… Наташу просят… Я сказала, чтоб подождали…

— Валера! — Демин повернулся к одному из оперативников. — Быстро в соседнюю квартиру. Позвони оттуда — пусть засекут телефон. Пусть…

— Знаю! — крикнул оперативник уже из дверей.

— Вера Афанасьевна, — негромко сказал Демин, — возьмите трубку и скажите, чтоб подождали.

— Господи, как же это? — Глаза старой женщины наполнились слезами. — А ну как не смогу?

— Сможете! — жестко сказал Демин. — Идите!

Своей резкостью он хотел возмутить женщину и тем придать ей силы. Сутарихина испуганно взглянула на него и вышла в коридор. Видя, что она не решается взять трубку, Демин сам взял ее, прислушался. «Соседка пошла звать…» — услышал он низкий женский голос. «Придет, никуда не денется», — произнес тот же голос через несколько секунд. После этого раздался смех, какой-то угрюмый, торжествующий смех человека, который добился своего, сумел доказать свою силу. «Ничего, побесится, перестанет… Через это надо пройти. Ну что там?!» — Последние слова прозвучали четче, ближе других. Видно, неизвестная собеседница выкрикнула их прямо в трубку.

Демин передал трубку Сутарихиной.

— Алло! Алло! — зачастила женщина. — Вы меня слышите? Алло?!

Участковый восторженно ткнул Демина в бок — во, мол, дает бабка, время тянет, как опытный оперативник.

— Алло! — надрывалась Сутарихина. — Девушка!

— Да слышу, слышу! Чего вы орете, как будто вас…

— Подождите минутку… Алло!

В конце коридора, насупившись, стояли братья Пересоловы, и во всем их облике было неодобрение. Демин навис над Сутарихиной, пытаясь разобрать, что говорит сипловатая собеседница. Понятые робко выглядывали из комнаты Селивановой — они, кажется, так и не поняли, что происходит.

— Хорошо, я позвоню через пять минут, — сказала женщина и, не дослушав Сутарихину, повесила трубку.

— Низкий нагловатый голос? — вдруг спросил молчавший до сих пор младший Пересолов.

— Да, наверно, его можно назвать таким, — озадаченно проговорил Демин. — Ты ее знаешь?

— Она звонит иногда… Не так чтобы часто, но и не первый раз. Кстати, этой ночью она звонила. Ее зовут Ирина.

— А отчество, фамилия? — спросил Демин.

— Не знаю, Наташа не говорила.

— Напрасно, — проворчал Демин.

— Я могу подойти к телефону… Она иногда передает через меня кое-что для Селивановой… То есть передавала.

Демин раздумчиво посмотрел на младшего Пересолова, на Сутарихину, в глазах у которой засветилась надежда на избавление от такой неприятной роли.

— Хорошо. Подойдешь ты.

Несмотря на то, что звонка все ожидали, прозвенел он неожиданно и как-то резко. Анатолий взял трубку, настороженно посмотрел на нее, не поднося к уху, будто опасался этой трубки…

— Да, — наконец проговорил он недовольно. Трубку Анатолий держал чуть поодаль, чтобы и Демин мог слышать слова.

— Кто это? — опять прозвучал хрипловатый женский голос.

— А кто нужен?

— Толя, ты?

— Ну?

— Толик, будь добр, кликни Натали, а?

— А что я буду за это иметь?

Демин молча пожал парню локоть — правильно, мол, так держать. Тяни время, разговаривай, не торопясь.